Тревожная весна 45-го - Валерий Георгиевич Шарапов

Указав направление, молодой человек повел следователей дальше…

Маршрут закончился возле необычного памятника, огороженного невысокой чугунной оградой. Из светлого куска мрамора умелый скульптор высек изящную женскую фигуру в длинном старомодном платье с закрученным вокруг ног подолом. Женщина стояла под тремя черными металлическими пальмами. На массивном постаменте виднелась наполовину стертая табличка, на которой едва читалась фамилия «Блювштейн».

Чуть задержавшись у захоронения своей прабабушки, Антон подошел к одной из соседних могил. Она выглядела куда скромнее: горизонтальная плита, невысокое надгробие. На табличке значилось: «Бринер Александра Николаевна».

Старцев встал рядом с Антоном.

— Твоя мама?

— Да, — тихо ответил молодой человек. — Это наш родовой склеп, устроенный отцом.

— Что-то не похоже на склеп. Скорее, обычная могила.

— Отец специально построил неприметный склеп, чтоб он не привлекал внимания посторонних. Золото должно быть здесь, под плитой.

Пораженный Иван кашлянул в кулак, подозвал сотрудников и приказал с максимальной аккуратностью отодвинуть горизонтальную плиту. Сам же достал пачку папирос, предложил закурить Антону.

Тот молча взял папиросу и присел на большой камень, специально вкопанный в землю вместо лавочки…

Под плитой оказалась чернеющая пустота склепа. В обширном пространстве на каменном постаменте стоял гроб Александры Бринер. Рядом виднелся постамент для второго гроба.

— В склепе ничего нет, — сообщил Бойко.

— Надо хорошенько проверить, — оттеснил его Егоров и полез вниз.

Очень скоро из-под земли донесся его радостный возглас:

— Есть! Под гробом спрятано несколько тяжелых свертков! Принимайте…

Вскоре на поверхность были извлечены шесть увесистых свертков из специальной промасленной бумаги. В четырех были тщательно упакованы изделия из коллекции Генриха Шлимана: браслеты, височные кольца, шейные украшения, диадемы, налобная золотая лента и ладьеобразная чаша. Были и мелкие вещицы: бусины, бисер, пластины сердцевидной формы, серьги…

В пятом свертке муровцы обнаружили малахитовую шкатулку с ювелирными изделиями общим весом более двух килограммов.

Здесь же оказались пачки советских купюр на сумму в несколько десятков тысяч рублей.

— Сколько работаю в МУРе, никогда не видел столько награбленного, — упаковывая раскрытые свертки, ворчал Егоров. — Это ж уму непостижимо! Тут квартальная зарплата огромного завода!

— Или годовой бюджет райцентра, — поддержал его Бойко.

* * *

Пока оперативники приводили могилу в порядок, Васильков и Старцев курили неподалеку.

— Что ж теперь с ним будет? — негромко спросил Александр, кивнув в сторону Антона. — Осудят парня?

— Думаю, осудят. Много, конечно, не дадут, но… годик-полтора посидеть придется.

— Да, жизнь — штука сложная.

— Согласен. Не дай бог оказаться на его месте, перед таким выбором…

Молодой человек все так же сидел на камне и будто не замечал копошащихся рядом людей. Его взгляд был прикован к маленькому букетику фиалок, лежащему под невысоким надгробием. Цветы были совсем свежие. Вероятно, ожидая его рано утром, отец, по обычаю перекрестившись, аккуратно положил их на камень.

Старцев затушил папиросу и поглядел на часы.

— Семнадцать с четвертью. Надо выдвигаться. Пока доедем в Управление, пока перенесем ценности в кабинет Урусова…

Почувствовав на плече чью-то руку, Антон очнулся от невеселых дум.

Рядом стояли Старцев и Васильков.

— Поехали, Антон. Пора.

Парень тяжело поднялся и, не оглядываясь, побрел к соседней аллее, где стояли автомобили.

Москва

4 августа 1945 года.

Вечером в первую субботу августа в столовой Управления московского уголовного розыска был накрыт огромный П-образный стол. На подоконниках благоухали цветы, глухую стену украшал длинный плакат с поздравлением от коллектива Управления. В углу на столе стоял граммофон, рядом на стульях лежали аккордеон и гитара.

Помимо родственников, на свадьбу Александра и Валентины были приглашены муровцы и медработники из больницы на Соколиной Горе. Всего за столом уместилось более шестидесяти гостей.

Невеста была в красивом белом платье, жених — в элегантном черном костюме.

В семь вечера — едва гости успели занять места — в столовую спустился комиссар Урусов. Подняв бокал с шампанским, он произнес короткую речь, пожелав молодым долгой, счастливой и безоблачной совместной жизни. Затем извинился и, сославшись на дела, удалился.

Гости пили, закусывали, кричали «Горько!» и танцевали.

В разгар веселья слово взял свидетель со стороны жениха — Иван Старцев. Рана на его правом плече зажила, рука прекрасно работала. А вот без тросточки он пока не обходился.

Опершись на спинку стула, он произнес:

— Позвольте и мне, фронтовому товарищу Александра, от своего имени и от имени нашей оперативно-следственной группы поздравить молодых с радостным и знаменательным событием! Пусть их жизнь под мирным небом будет спокойной, долгой и счастливой! Горько!

Под рукоплескание гостей Александр обнял Валентину и припал к ее губам…

Когда жених с невестой закончили целоваться, Иван продолжил:

— И еще одна приятная новость.

Все притихли, с любопытством глядя на Старцева.

— Александр, позволь поинтересоваться: сколько у тебя боевых орденов?

Васильков слегка покраснел и, преодолевая неловкость, ответил:

— Семь.

По залу волной прокатился одобрительный гул.

— Семь, товарищи! — Старцев поднял вверх указательный палец. — Семь боевых орденов, добытых в рискованных рейдах по тылам противника! Так вот. За блестящее выполнение задачи по возвращению похищенных золотых изделий из коллекции Генриха Шлимана руководство Московского уголовного розыска представило всех сотрудников нашей оперативно-следственной группы к правительственным наградам. Так что, Александр, коли на кителе восьмую дырку!

Последние слова Старцева потонули в шуме аплодисментов и громких поздравлений.

* * *

Около полуночи гости потянулись к выходу. Невеста прощалась с подругами. Старцев с Васильковым решили перекурить в фойе столовой.

— Молодцы, ребята. Как же я за вас рад! — приговаривал Иван. — И пара вы красивая, и свадьба у вас получилась замечательной.

— Сам-то когда женишься? — улыбался в ответ товарищ.

— Успею, Саня. Вот встречу такую же девушку, как твоя Валентина, и сразу женюсь! Обещаю!..

Друзья докуривали папиросы.

— Слушай, давно хотел спросить, да все не получалось, — задержался у выхода Иван. — Как тебе работа в МУРе?

Васильков удивился:

— Важная и нужная работа. Уж куда интереснее, чем в слесарном цеху.

— А моя оперативно-следственная группа тебя устраивает?

— Конечно. Хороший коллектив, отличные ребята. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Да понимаешь, — приобнял Старцев друга, — боюсь, заберут тебя из моей команды.

— Кто заберет? Зачем?

— Ну, мало ли? На повышение, к примеру. Или еще куда. Ты ж мужик видный, способный. Вон как ловко у тебя стало получаться. В общем, не хочу я, чтоб ты из моей группы уходил.

— Не переживай, — успокоил Васильков. — Никуда я не денусь. Если только сам не выгонишь.

— Правда? — обрадовался Иван.

— Разве мы когда-нибудь обманывали друг друга?

— Тогда до понедельника?

— До понедельника.

Товарищ хитро подмигнул:

— Смотри не опаздывай! — и скрылся за дверью.