Николай Свечин - Ночные всадники (сборник)

Еще Молодкин рассказал, что жертв банды намного больше, чем нашли останков на заимке. Для удобства сжигания покойников рубили во дворе на части. А в избу носили в корыте. В результате тела сгорали почти без следа. Трудности возникали лишь с черепами. Поэтому раз в два-три года гайменники лазили в печь и чистили ее. Костей там уж не было, а черепа они вынимали и разбивали кувалдами, после чего закапывали осколки под забором или выбрасывали в речку.

Лыкова интересовало, как были организованы налеты. Неужели ни разу не было никаких осечек? За семь лет никто из путников не спасся, не успел выстрелить в ответ? Не вымолил пощады?

Ванька подробно описал тактику ночных всадников. Чаще всего они знали, на кого нападают. Жертв перехватывали за несколько верст перед постоялым двором, в котором те собирались устроиться на ночлег. Действовали молниеносно. Выстрел из засады поражал возницу. Иногда лошади пугались и несли. Тогда верховые настигали и укрощали их. Пассажиров, если их было двое-трое, убивали в упор. Если один, то чаще резали. Быстро сводили экипаж с дороги, укладывали трупы на дно, сажали одного егеря на облучок. И спокойно ехали к себе на заимку. Район действия банды оказался огромным. Убийцы делали за ночь по шоссе в один конец до восьмидесяти верст!

Иногда нападали наугад. Это случалось до или после Нижегородской ярмарки, когда добычи мало. Тогда-то и пропадали на дороге целые семьи вместе с детьми…

Бандиты всегда очень тщательно осматривали места налета. Чтобы не осталось ни пятен крови, ни случайно оброненной фуражки… Люди и повозки исчезали бесследно, словно их и не было никогда.

А вымолить пощаду у этих людей было невозможно. Колобихин, главное лицо в банде, сразу сказал: живых не оставлять!

Сыщик спросил, а как выглядел быт этих страшных людей? Куда они девали награбленное? Как отдыхали? Ответ удивил. Каждый член банды имел свой счет в банке! У Молодкина, к примеру, накопилось восемь тысяч. Банк находился в Киеве, и туда гайменники ездили проветриться. Происходило это осенью и зимой. Некоторые жили там месяцами, а по весне возвращались. Колобихин завел среди егерей строгую военную дисциплину. По ночам заимку охраняли меняющиеся часовые. Такой караульщик и выследил Лыкова, когда тот подкрался к окну. Никто из шайки не смел выпить лишнего. Никто не болтал. Называли друг друга вымышленными именами даже в своем кругу. Запрещено было вступать в брак, длительные связи с женщинами не приветствовались. Людям Серого не полагалось иметь уязвимых мест: привязанностей, слабостей. Общение с другими уголовными отсутствовало. Поэтому осведомители, внедренные полицией в преступную среду, не могли их выдать. А лошади, вещи и ценности сбывались за сотни верст от того места, где они были добыты.

Документы жертв Колобихин тоже велел сжигать. Улика! Билет Лыкова уцелел лишь потому, что его собирались вернуть хозяину.

Кто такой Тистров, спросил сыщик. Ванька лишь пожал плечами. Главный. Он и придумал все дело. Даже Колобихин его слушался. Но вообще эти двое, старый и молодой, спелись в дружный хор. Вместе куда-то уезжали, а возвращались с важными сведениями. Всякий раз после их отлучек шайка получала богатую добычу.

Прошла неделя, а поиски не давали результата. Два главаря как сквозь землю провалились. Полиция день и ночь следила за домом управляющего, его почта просматривалась. Вдруг он захочет связаться с женой? Фотографические портреты Тистрова были напечатаны в газетах, их раздали урядниками и околоточным в трех ближайших губерниях. Карточек Колобихина найти не удалось. Похоже, головорезы покинули уезд и ударились в бега. Косвенно это подтвердила телеграмма из киевского полицейского управления. В ней сообщалось, что счета на обе указанные фамилии закрыты, деньги с них сняты.

Вдруг Лыкову донесли, что Гаврила Затылков хочет дать показания. До сих пор и он, и Садеков молчали. Даже очные ставки с Ванькой не заставили их заговорить. И вдруг! С чего бы это? Сыщик предположил, что не спроста.

Гаврила (свое настоящее имя он скрывал) явился на допрос. И сказал, что готов показать тайную могилу в лесу. Туда в свое время гайменники сложили несколько трупов. Сведения были важные. Надо ехать, смотреть. Но Алексей сразу вскрыл подвох:

– Он ведь хочет бежать!

– Глупая затея, – не поверил исправник. – Мы с него в лесу глаз не спустим!

– Павел Матвеевич, а давайте ему подыграем, – предложил сыщик.

– Как так?

– Да пусть бежит. Только под нашим надзором. Затылков и приведет нас в укрытие главарей!

– Да вы что, Алексей Николаевич! – ахнул Яковлев. – Тут подсудное дело! А если упустим?

– Под мою ответственность.

Но коллежский советник отказался даже обсуждать такой фортель.

– Вы сами суете голову в петлю. Ведете себя, как юноша, прости господи… А мне скоро в отставку выходить. Уволят без пенсиона.

– Павел Матвеевич, – твердо заявил Лыков, – никто вас не уволит. Руководить дознанием поручено мне. Мне и решать. Готовьте Гавриле побег.

На другой день гайменник под конвоем двух городовых выехал в чащу. В телеге лежали лопаты. Гаврила дурил полицейским голову до темноты. Будто бы не мог точно вспомнить место, а сам уводил их подальше в лес. Служивые, получив инструктаж, подыгрывали. Даже взяли с собой штоф водки и распили его к вечеру. Якобы расслабившись, ребята разом пошли в кусты справлять нужду. И тут арестант ударился в бега. Крики, ругань, выстрелы в воздух… Егерь хорошо знал местность и направился к лесной глухой дороге. Городовые быстро потеряли его.

На самом деле по следам Затылкова шел надворный советник. Это была самая трудная часть плана: не упустить беглеца в темноте. Никому Алексей не решался ее поручить. Только он сам мог справиться.

Егерь шел всю ночь и наутро добрался до глухой деревеньки Колесниково. Он так и не заметил, что за ним следят.

Отдохнув всего час, Гаврила снова отправился в дорогу. И Лыкову пришлось еще труднее, чем в лесу. Беглец вышел в поле. Здесь путника видно издалека. Как следить? Пришлось увеличить дистанцию, а это было рискованно. С большим трудом Алексей довел объект до села Большое Сокурово. В нем у гайменника оказались знакомые. Они снабдили беглеца деньгами и переодели. Даже сбрили бороду, оставив лишь усы. Вот держава, хлебом не корми, дай обмануть полицию!

Изменив внешность, Затылков прибыл на станцию Денисовская. Алексей валился с ног, в животе урчало. Попадаться на глаза беглецу было опасно. Сыщику требовалась замена. Но такой оборот был предусмотрен заранее: на всех станциях дежурили переодетые агенты. Сдав беглеца, Лыков вернулся в Ковров. И первым делом плотно пообедал.

Между тем гайменник куда-то пробирался. Следили за ним очень осторожно, часто меняясь. Гаврила благополучно прибыл в Москву, где взял билет до Киева.

На зимние квартиры намылился, понял Лыков. Ну, хорошо. Где-то там и Колобихин с Тистровым прячутся… Чтобы быть уверенным в успехе, Алексей выпросил у нижегородского полицмейстера ловкого человека, фон Бриггена. Тот незаметно сопроводил беглеца до Киева и сдал его тамошним сыскным.

Операция вошла в заключительную фазу. Надворный советник нервничал. Гаврила сейчас находился в трудной ситуации. Денег у него было мало. В банк за своими капиталами идти нельзя: Молодкин их выдал. Что сделает опытный убийца? Вдруг для получения средств пойдет на новое преступление? Тогда Лыкову не сносить головы.

Однако в Киеве, к удивлению сыщика, бандит хорошо устроился. Он поселился в номерах Сингосина на Фундуклеевской улице. Видимо, это был его давнишний притон. Сингосин открыл старому клиенту кредит, и тот зажил с комфортом. Затылков явно ждал. Кого? Очевидно, что главарей дела. Вот-вот, казалось, операция даст результат. Сыщик не мог разорваться на две части и доверил выполнить эту часть плана киевским коллегам. Да еще фон Бриггена отозвал. Это была ошибка.

Филеры киевского отделения сработали топорно. Гаврила заметил слежку и попытался сбежать. Хорошо хоть, не упустили… В итоге беглеца вернули обратно в Ковров и посадили в ту же камеру. Лыков рискнул, поставил на кон свою карьеру – и ничего не получил взамен.

Поиски продолжились. В полицию поступило важное сведение. Крестьянин Ксенофонт Полудкин держал почтовую станцию с чайной в большом селе Изотине. Завистливые соседи донесли, что он часто меняет пунктовых лошадей. Откуда берет? Яковлев, Лыков и оба владимирских надзирателя отправились в Изотино. Нагрянули, когда стемнело. Околоточные затаились на огороде. Вдруг кто побежит спасаться, да прямо на них? А полицейские чиновники ворвались в дом. Они приготовились воевать. Но внутри кроме хозяина и его семьи, никого не оказалось.

Обыск был в самом разгаре, когда с улицы послышался стук копыт. Подъехал какой-то экипаж.