Валерия Вербинина - Черная невеста

– Истинная правда, инспектор.

Ричард повернул голову и недоверчиво уставился на Амалию.

– И верно ли, что он еще до того завещал ей свое состояние, так что фактически, убив его, она получила кучу денег? – продолжал Хантер.

– О-о, – протянула Амалия, – видите, каким легким и понятным все кажется? А на самом деле все было не совсем так, а точнее – совсем не так. Начнем с того, что Перси Олдингтон, хоть и англичанин, долгие годы жил в Ницце. Доктора подозревали, что у него слабые легкие, и прописали ему климат Ривьеры. В то время наша семья тоже находилась в Ницце, и у общих знакомых Ксения познакомилась с Перси. Он произвел на нее очень приятное впечатление, знаете, как это бывает…

– Полагаю, что я могу это вообразить, – с иронией отозвался Стивен. – Потому что ваша дочь… э… очень приятная леди.

– Не буду этого отрицать, сэр. Кстати, Перси тоже был очень приятным молодым джентльменом. Беда лишь в том, что его лечили от болезни, которой у него на самом деле не было. Потому что у него был рак. И когда окончательно стало понятно, что с ним, время уже было упущено. Ему оставалось лишь приготовиться к мучительной смерти. Не буду пытаться вас убедить, что у него были какие-то шансы выздороветь – ни одного, или что его смерть могла быть легкой. Одним словом, он решил, что существует только один способ решить его проблемы.

– Постойте, – пробормотал Ричард, – он что, хотел уговорить кого-то убить его? Вы это имеете в виду?

– Вы правильно все поняли, мистер Сеймур, – вздохнула Амалия. – Перси знал, что моя дочь работала медсестрой. Он знал, что она к нему неравнодушна, и рассчитывал на этом сыграть. – Инспектор Хантер открыл рот. – Моя дочь считает себя человеком жестким, но она заблуждается. Когда она общалась с мистером Олдингтоном, в голове у нее были обыкновенные женские мысли. Ну, знаете, совместная жизнь, семья, дети. И, конечно, она никак не ждала, что Перси будет просить ее милосердно убить его.

Ричард закусил губу.

– Если его положение было настолько невыносимым, почему он не мог просто покончить с собой? Зачем ему было втягивать в это кого-то еще?

– Ну-у, мистер Сеймур, – протянула Амалия, – вы рассуждаете как военный. А мистер Олдингтон был человеком совсем другого склада. Он говорил Ксении, что думал о том, чтобы застрелиться, но потом прочитал о том, что становится с людьми, которые неудачно стрелялись, и передумал. Яд его тоже по каким-то причинам не устраивал, утонуть в море он не мог, потому что был превосходным пловцом. В общем, он вбил себе в голову, что Ксения должна помочь ему уйти из жизни. Он говорил, что она не имеет права обрекать его на невыносимые страдания, и вообще, это не будет убийством, раз он заранее согласен. – Глаза Амалии сверкали, как золотистые звезды. – Я, к сожалению, узнала обо всем слишком поздно, но все равно категорически запретила Ксении делать то, о чем ее просил Перси. И даже не потому, что с точки зрения закона это будет убийство, а потому, что любая смерть, даже из самых благих побуждений, все равно навсегда останется на вашей совести. Вы, Ричард, сегодня уже поняли, что это такое, когда невеста Черного Барона пыталась вернуть вам долг за убитого жениха.

– По-моему, она просто несчастная психопатка, – проворчал Стивен. – Мы тут навели кое-какие справки и выяснили, что никакой невестой она не была и что они с Бароном даже не были обручены. Но вокруг него всегда вертелось множество девушек, и да, Грета была одной из них. Когда Черный Барон погиб, она много общалась с его матерью, утешала ее, помогала ей… ну и, очевидно, вообразила, что значила для погибшего то же, что он значил для нее. А от таких мыслей до мечты о мести – один шаг.

– Ну, по крайней мере, такое поведение более понятно, чем упорное желание мистера Олдингтона заставить кого-то разделить ответственность за его смерть, – сухо сказала Амалия. – Я много раз говорила с Ксенией, я исчерпала все доводы, чтобы удержать ее, но когда Перси стало хуже и стало понятно, что дальше все будет, как он предсказал…

– Она не выдержала и избавила его от страданий, – вмешался Ричард. – Так?

– Вы выбрали очень хорошие слова, мистер Сеймур, – серьезно сказала Амалия. – Избавила от страданий, да… Только вот вскоре у нее произошел нервный срыв, потому что выяснилось, что благодарный мистер Олдингтон, будь он трижды неладен, завещал ей все свое состояние. А у мистера Олдингтона были, к примеру, двоюродные сестры, и как только до них дошел слух об убийстве, они не задумываясь пустили его в ход.

– Однако мистер Олдингтон был достаточно благоразумен, чтобы оставить документ, который снимал всякие подозрения с вашей дочери, – заметил Стивен Хантер. – Я прав?

– Ну, раз вам все уже известно, инспектор, я не думаю, что смогу рассказать что-то новое, – колюче заметила Амалия. – О да, мистер Олдингтон поступил, как он полагал, честно и благородно. Но убийство все равно остается убийством, и да, на суде мы могли бы сослаться на документ, на свидетельства докторов и прочее. Только вот суд завершился бы, и присяжные мирно отправились бы по домам, а моя дочь до конца своих дней осталась бы с клеймом убийцы. И все только потому, что приняла близко к сердцу ситуацию человека, который был ей небезразличен. Да, мистер Олдингтон сумел добиться своего. Но лично я считаю, что этот мерзавец сломал моей дочери жизнь, и то, что он был тяжело болен, ничуть его не оправдывает.

Стивен Хантер поглядел на пылающее гневом лицо Амалии и хоть и непроизвольно, но чуть-чуть отодвинулся от нее.

– Значит, суда не было? – спросил Ричард.

– Нет. Я сказала Ксении: отдай наследницам половину денег, и пусть они подавятся. Она предпочла отдать все, потому что эти деньги с самого начала внушали ей отвращение. Следствие? Конечно, кузины покойного убедились в том, что она убийца, и только их бдительность не позволила ей воспользоваться плодами ее преступления. Такую версию событий они наверняка рассказывали всем желающим, и одним из слушателей был, конечно, автор этого послания.

– Похоже на то, – кивнул инспектор. – Что ж, мы попытаемся их допросить, хотя это будет непросто. Одна из них сейчас живет в Канаде, а другая недавно вышла замуж и уехала с мужем в Индию. Не исключено, что они общались с Эндрю Найтом, и он решил… гм… включить вашу дочь в список преступников, ускользнувших от правосудия.

– Делайте, что хотите, инспектор, – сказала Амалия. – С одним условием: ни слова при моей дочери об этой истории. Если вам нужно будет что-то уточнить, обращайтесь ко мне. Я не желаю, чтобы Ксению беспокоили из-за мистера Олдингтона. Если у нее снова случится нервный срыв, последствия могут быть крайне тяжелыми. Я надеюсь, мы с вами поняли друг друга?

– Вполне, – отвечал инспектор. – Здесь в палате двое моих людей, утром их сменят двое других. В коридоре на всякий случай дежурят еще два человека, которые получили самые строгие инструкции. Из персонала больницы могут заходить только две медсестры и сэр Артур Несбитт, которых полицейские знают в лицо. Вас они, конечно, пропустят в любое время… как и мистера Сеймура.

– Я думаю, мистеру Сеймуру надо умыться, – сказала Амалия, глядя на измученного молодого человека. – И переодеться бы тоже не помешало. Когда Ксения утром захочет вас увидеть, вряд ли ей понравится, что вы выглядите как привидение.

Ричард бросил на нее невидящий взгляд.

– Это все случилось из-за меня, – удрученно проговорил он. – Только из-за меня. Я один виноват во всем.

– Боюсь, нет никакого смысла сейчас говорить об этом, – возразила Амалия, которая привыкла ни при каких обстоятельствах не терять головы. – Давайте лучше подумаем о том, как мы можем улучшить ситуацию. Для начала позвоним вам домой и попросим слугу принести нормальную одежду. А дальше – дальше будет видно.

Следует отдать инспектору Хантеру должное: в случае с Ксенией он сделал все, чтобы избежать прежних ошибок и помешать преступнику осуществить свой замысел. И тем не менее он был почти разочарован, когда миновало 20 марта, затем 21-е, а с Ксенией ничего не случилось, и более того – она вообще пошла на поправку.

– Либо преступник отступился – но с какой стати, если прежде ему все удавалось? – либо он вынужден бездействовать, потому что, например, сидит в тюрьме, – рассуждал инспектор.

Однако улики против Эндрю Найта казались все более и более шаткими. Во-первых, миссис Ломакс рассказала полиции, где ее родич на самом деле проводил время. Хантер поначалу отнесся к ее рассказу скептически, но вскоре нашлись люди, которые и впрямь не раз видели прокурора на кладбище. Во-вторых, в лаборатории Скотленд-Ярда исследовали изъятый у Найта стрихнин и обнаружили, что он хранился не самым лучшим образом и практически потерял свои свойства. Отравить им кого-нибудь было в принципе возможно, но не до смерти. В-третьих, не были найдены ни винтовка, которой пользовался убийца, ни автомобиль, на котором он, возможно, приехал в Сент-Джордж-Хиллз, ни пишущая машинка. Одним словом, обвинение рассыпалось на глазах, и газеты, которые жадно ловили малейшие слухи о расследовании, вновь запестрели версиями, предположениями и комментариями специалистов.