Проклятие Тары. Артефакт-детектив - Монт Алекс

— К рассвету золото должно быть погружено на подводы, — твердо заявил Дягур, поставив точку в тягостном, начинавшем утомлять его споре и, не дожидаясь ответа Замдзина Боло, вышел из дацана. Самуил чуть замешкался и, как того требовал буддийский обряд, окропил святой водой голову, а перед тем, пока шли пререкания начдива с настоятелем, умудрился выпросить у закончивших петь монахов нательный оберег зандя.

Наступил вечер, и ламы начали сносить золото. Безмолвно вытаскивая обитые железом ящики, они ставили их рядами перед дверьми храма и, не поднимая глаз, скрывались в глубине. Рваными желто-красными клочьями по небу растекалась заря. Внезапными одиночными порывами ветер рассыпал в воздухе сухую песчаную пыль, от которой чесались глаза и краснели веки. Не меньше людей страдали норовистые бурятские лошади. Они нервно поводили ноздрями и громко отфыркивались. Один Мартенс не чувствовал неудобств. Одетый в черную кожанку и генеральские галифе, он вальяжно разгуливал промеж ящиков и, размахивая маузером, грязно сквернословил. Стоявший в отдалении Дягур выглядел безучастным наблюдателем и с внешним равнодушием взирал на суетливую возню перед дацаном.

На самом деле творившееся на его глазах унижение монастыря было не по душе начдиву. Он еще мог понять бескровное изъятие добровольно отданных ценностей, но когда люди Мартенса, заполнив золотом подводы, яростно заработали прикладами, оттесняя от дверей храма почувствовавших неладное лам, он вскочил на коня и поскакал навстречу волновавшимся эскадронам. Проклятия и мольбы несчастных монахов неслись ему вслед. Опасаясь бунта бурятов, он снял осаду и отвел конников подальше от дацана. Чекисты же возомнили себя хозяевами положения и, посчитав, что настоятель утаил часть золота, ворвались внутрь.

Сбросив на пол статую Тары и выволочив изваяние наружу, они принялись глумиться над поверженной богиней на глазах у застывших от ужаса монахов. Окружив опрокинутую на спину и лежавшую на земле Тару, латыши мерзко улюлюкали, отпуская скабрезные шутки и замечания. Этого им показалось мало, и все дружно помочились на статую, оглашая округу дурным гоготом. Затем настал черед алтаря. Обезумев от собственной вырвавшейся на свободу дикости, с животным восторгом раздухарившегося быдла, чекисты срывали со стен сотканную золотыми нитями драпировку. Разрывая ткань на куски, они заворачивались в ее лоскутья и, кривляясь друг перед другом, представляли, как облагодетельствуют своих женщин.

С грохотом опрокидывая жертвенные столы, они с хрустом выламывали резные, черного дерева ножки из столешниц, после чего разбивали прикладами вековой палисандр и выковыривали штыками драгоценные камни инкрустаций. Тащили все, что попадалось под руку и куда падал алчущий взгляд. Даже оловянные фигурки маленьких Будд, в горячке грабежа принятые за золотые, не избежали злой участи и все до одной были украдены. От полного разорения храм спас Дягур, подоспевший со взводом верных бойцов и стрельбой в воздух утихомиривший потерявших разум чекистов. Спустя час, с растянувшимся на добрую версту обозом, отряд выступил из монастыря.

И все-таки она не зря потратила время, вдыхая бумажную пыль Центрального архива ФСБ. С трудом справляясь с охватившей ее радостью, Марина вчитывалась в донесение начдива Дягура об успешной доставке частями его дивизии драгоценного груза в Верхнеудинск. Дягур ждал дальнейших указаний и просил Блюхера приехать в старую столицу Забайкалья и принять реквизированное золото. Далее начдив сообщал о кровавой стычке с конным отрядом белогвардейцев полковника Кабардина и гибели латышских стрелков с комиссаром Мартенсом во главе, а также потере одной подводы. Это были те неопровержимые доказательства, о которых спрашивал Георгий. За исключением одного «но». Если на потерянной подводе не находилась золотая статуя Тары.

Как снег на голову Ергонов объявился в офисе у Чарова. «Вижу, вы настоящий профи в своем деле», — заявил Бадма, выслушав обстоятельный доклад детектива. При этом застенчивое лицо могучего вида бурята светилось белозубой, слегка лукавой улыбкой.

Несомненно, этот человек говорил на порядок меньше, чем знал. Впрочем, и сам Чаров был тертый калач в ремесле сыска и к моменту встречи с клиентом успел собрать досье на загадочный фонд Дхармахара и его учредителей. Прикрываясь религиозно-просветительской деятельностью, фонд тайно спонсировал тибетских сепаратистов, выступающих за отделение Тибетского автономного района от Китая и провозглашение теократического буддийского государства с Далай-ламой на троне. Донорами фонда выступали частные лица, неправительственные организации и богатые бизнесмены — в основном, уроженцы Индии. Всю практическую работу организации курировал буддийский совет, состоявший из высоких тибетских лам.

Упоминание об одном из них, яром ненавистнике идей Мао и враге коммунистического Китая ламе Олле Чаров обнаружил в отчете непальских спецслужб, чудесным образом попавшем в поле зрения российской СВР. Детектив прекрасно помнил тот документ, с которым его ознакомил по старой дружбе генерал Петелин пару недель назад. До приторности услужливые контрразведчики гималайского королевства предупреждали китайских коллег, что интересующее их лицо покинуло Катманду и со дня на день пересечет границу Тибета. А это значит, в скором времени жди заварухи. Петелин так и сказал ему:

— Этот лама Олле что-то затевает в Лхасе. Не удивлюсь, что он связан с твоим бурятским клиентом и заказ отыскать Золотую Тару исходит от него.

— Но насколько я понял, он хочет найти статую и водворить ее на прежнее место, в один из храмов монастыря Гандан в Улан-Баторе, — засомневался Чаров.

— Свежо предание! — с нарочитым сарказмом пробурчал Петелин. — Лучше потолкуй на сей счет со своей американской знакомой! Уверен, она многое знает! — неожиданно развернул ход беседы генерал.

Знакомая детектива, как всуе окрестил кадровую разведчицу ЦРУ Джудит Картрайт Петелин, весной 1999 года находилась в Белграде в разгар военной операции НАТО против Югославии. В это же время с секретным заданием российской разведки туда прибыл Чаров и волею случая вышел на Джудит. Судьба затянула тогда их обоих в эпицентр шпионской интриги, развернувшейся вокруг золотовалютного резерва этой страны.

— Есть информация, — с наслаждением затягиваясь сигаретой, доверительно произнес Петелин, — что в ЦРУ готовят крупномасштабную акцию по дестабилизации обстановки в Тибетском автономном районе. Мощный самостоятельный Китай пугает Белый дом, и там не прочь дать под дых китаезам накануне Пекинской Олимпиады, а заодно проверить на прочность нынешний китайский режим. Поговаривают, что в верхах Поднебесной нет единства, хотя эти заоблачные сферы не про нашу с тобой честь, — не стал витать в политических эмпиреях Петелин. — Короче, повторюсь. Приснопамятный фонд Дхармахара сыграет не последнюю скрипку в предстоящей пьесе, — он ткнул пальцем в бумаги, которые просматривал Чаров.

— Значит, Джудит сейчас не в Лэнгли?!

— Давно в Непале! И вслед за ламой Олле скоро объявится в Лхасе, — самодовольно улыбнулся он, выдыхая очередную порцию дыма.

— Вы всерьез полагаете, что исповедующие буддизм тибетцы примут участие в мятеже? — с нескрываемым сомнением проронил Чаров, неодобрительно косясь на сигарету. После операции аортокоронарного шунтирования врачи запретили генералу курить, но он делал себе поблажку и украдкой выкуривал одну-две сигареты в день.

— Да, Гоша, полагаю. А у тебя другое мнение?

— В известной степени.

— Тогда выкладывай! Обсудим проблему вместе, как в старые добрые времена, — поощрил он его, намекая на совместную работу в Конторе. Старик все еще злился и не мог простить Чарову его ухода из органов.

— Интересно посмотреть, — осторожно начал развивать свой тезис детектив, — на поведение буддистов, когда они вживую столкнутся с жестким отпором китайских властей. Буддизм — мирная религия, и в комплекс сознания его адептов не входит вооруженное или даже обычное сопротивление. А здесь они будут вынуждены подняться с оружием в руках против правящего китайского режима. Массовое насилие станет неизбежным. Прольется кровь, много крови, а это слабо сочетается с доктринальными воззрениями буддизма.