Наталья Андреева - Бездна взывает к бездне

В этот момент Шурочка покраснела. Конечно, он намекает на Сержа Соболинского! Вот уж кто не думает о своем предназначении! И не заботится о чести женщин и девиц! Кажется, он даже счастлив от одной лишь мысли, что не надо умирать на поле брани и вовсе не обязательно теперь служить.

«Теперь я хочу делать хоть что-то, а потому занимаюсь хозяйством и забочусь о своих крестьянах. Мне хотелось бы дать им всем свободу. Но к несчастью, они сами не знают, что с этой свободой делать. Русский человек рожден рабом. Он понимает только кнут. Так же, как вера в доброго царя, существует и вера в доброго барина. Это неискоренимо. И я должен быть если не добрым, то справедливым.

Увы, и сам я не более чем раб! Раб власти и чиновничьей бюрократии, которая не даст ходу всем моим добрым начинаниям… (густо зачеркнуто).

Был момент, уже здесь, в деревне, когда и я решился встать под дуло пистолета. И причину моей дуэли никто бы не осудил. Женщина – что тут объяснять? Тем более женщина достойная. Женщина необыкновенная со своею жаждой жить и быть счастливой. Но я отказался от этой мысли. И дело не в трусости. Есть две причины. Первая – это ничтожество человека, от руки которого я хотел погибнуть. Дать ему повод для торжества, значит, умножить его и без того гибельную славу. И другая причина в том, что она его любит. Если вдруг мне повезет и он умрет, это не сделает ее счастливой, а следовательно, и меня. Сначала я должен сделать так, чтобы она его разлюбила. Приложить к этому все силы. Я должен…»

– Что вы здесь делаете?

Шурочка вздрогнула: в дверях стоял Владимир Лежечев.

– Я… Я приехала, чтобы…

– Пошарить в моих бумагах? Или, быть может, вы ищете здесь алмаз?

– Но вы же сказали, что не брали его!

– А вдруг я вас обманул? Что это у вас в руках? – Он стремительно подошел к ней и протянул руку: – Дайте сюда.

– Я и не знала, что вы так много читаете. И что вы так хорошо и интересно пишете.

– О чем вы? Ах, об этом! – Он взял протянутые ею исписанные листы бумаги и принялся их рвать со словами: – Пустое. Все пустое…

– Ну зачем вы так? – вскрикнула Шурочка.

– Зачем вы приехали? – требовательно спросил Владимир, покончив с бумагами.

– Вы не были вчера на похоронах…

– Я не нашел в себе силы, чтобы… Да неужели вы не понимаете, что я не хочу больше вас видеть? Никогда!

– Я не за себя приехала просить, – жалобно сказала Шурочка. – А впрочем, и за себя. Простите меня.

Она вдруг опустилась перед ним на колени и повторила:

– Простите… Я все прочитала… Я виновата… Я вас не поняла… Простите…

Лежечев испугался. Он тут же принялся ее поднимать, говоря при этом:

– Встаньте же, немедленно встаньте! Это что еще? Хотите воды? Или… бренди! У меня здесь есть бренди!

Он усадил ее в кресло и кинулся к шкафу.

– Нет, нет! – закричала Шурочка. – Ничего не надо! Ничего!

Он поставил на стол графин, обернулся и сказал:

– Тогда уходите.

– А помните, вы сказали… Вы сказали: «Когда вы постучитесь в мою дверь, проклятая всеми, без веры в добро, без веры в людей, я вас приму. В моем доме вы всегда найдете приют». Ведь вы это сказали.

Он молчал. Шурочка встала со словами:

– Я не за тем пришла, – гордо выпрямилась она. – Хотя мне интересно было бы узнать, как вы повели бы себя, если бы сейчас я захотела вдруг остаться…

– Нет!

– То есть это были только слова?

Он опять молчал.

– А судя по вашим записям, вы человек храбрый, – усмехнулась она. – Желаете бороться с предрассудками. Ну так боритесь! Женитесь на падшей женщине. Вот вам и подвиг! Или вас смущает, что я – незаконнорожденная?

– Послушайте, Александрин… Мне нужна не просто жена. Мне нужен друг и помощник во всех моих начинаниях. Мне нужна женщина, которая… – Он запнулся.

– Которая родит вам детей. И вы хотите, чтобы они были чистой крови. А моя – дурная. Хорошо. Я прекрасно вас поняла. Теперь я хочу знать только одно… Вы все еще любите меня?

– Александрин…

– Отвечайте!

– Я не могу разобраться в своих чувствах, – отвел он глаза.

– А по-моему, отлично разобрались! Итак? Скажите прямо, так же, как вы пишете: вы любите меня?

– Я вас ненавижу!

– Спасибо. Я за тем и приехала.

– Вы – загадочная женщина, Александрин, – с тоской сказал Владимир Лежечев.

– Вам и не надо меня понимать. Я получила то, что хотела. А перед тем, как я уйду, я задам вам последний вопрос. Вы знаете, что Жюли собралась в монастырь?

– Как? Почему в монастырь? – растерялся он.

– Так вот: она собралась в монастырь. И если вы немедленно, сегодня же, или, в крайнем случае, завтра не сделаете то, что должны сделать, вы ее больше никогда не увидите!

– Что? Что я должен сделать?

– Я не могу вас заставить. Но я вас прошу. Вы ищете друга, помощника в делах. Более преданного друга, чем Жюли, вы не найдете, и помощника лучше не найдете, неужели же вы этого еще не поняли? Никто не будет любить вас так сильно. Или сама мысль породниться со мной вам так отвратительна?

– Мне надо подумать.

– Думайте! Но у вас мало времени. Клянусь, я не буду вам навязываться. Я постараюсь с вами не встречаться. Я уеду отсюда.

– Куда?

– Да вам не все ли равно? Прощайте!

Она направилась к выходу. Владимир ее не останавливал.

Шурочка вышла на крыльцо, и ей тут же подали лошадь. Она вскочила в седло и покинула негостеприимную усадьбу Владимира Лежечева в грустном настроении. Жизнь Жюли может сложиться по-другому, если Лежечев сделает ей предложение. Хотя любимая сестра видит другой путь к спасению. Путь, разумеется, достойный, но еще больше Жюли могла бы сделать, если бы из бедной прихожанки превратилась в богатую барыню. Добрая сестра заботилась бы о крестьянах, жертвовала на церковь и стала бы Владимиру верной помощницей. Под ее влиянием все бы преобразилось в этих краях, было бы меньше пустых разговоров и сплетен, меньше лжи и больше заботы о людях. Шурочка искренне в это верила, потому так и хлопотала за сестру. Но послушает ли ее Владимир? Ведь он человек образованный и неглупый. Должен же он это понять! Любовь? Разве не главное, чтобы любили нас?

Она ехала вдоль достаточно богатых домов и вспоминала, что говорили о Лежечеве соседи. Мол, некоторые крестьяне в Селивановке весьма предприимчивы и живут богаче многих здешних помещиков. Самые зажиточные из них будто бы сумели откупиться и получить вольные, но барина своего не покинули. Его здесь любят и уважают, молятся за него. Она должна была что-то сделать ради будущего Лежечева и своей сестры и сейчас утешала себя тем, что хотя бы попыталась.

Она все еще была под впечатлением этого тяжелого разговора. Итак, Владимир ее ненавидит. А что скажет граф, когда узнает о ее связи с Соболинским и о ее происхождении? Что скажет на это его сиятельство? Не отвернется ли? Скорее всего, отвернется. Шурочка почувствовала себя на волосок от гибели. Только что она увидела, чего стоят слова даже такого достойного человека, как Владимир Лежечев. Услышав топот копыт, она обернулась: ее настигал Серж Соболинский на белом жеребце.

Сначала Шурочка испугалась. Эта встреча в ее планы не входила. Она видела, что Соболинский в гневе. Такое же лицо у него было, когда он стегал кнутом кучера. Шурочка пришпорила Воронка и поскакала прочь. Она не хотела никаких объяснений, поэтому гнала лошадь, но чувствовала спиной, что Серж не отстает. Какое-то время они оба были увлечены бешеной скачкой, но в этом он, вне всякого сомнения, был сильнее и гораздо опытнее нее. Через какое-то время Шурочка сдалась. На опушке леса она бросила повод и обернулась. Серж тут же ее настиг.

– Вы, кажется, хотели от меня сбежать? – хищно улыбаясь, спросил он. У Соболинского был вид охотника, который настиг свою добычу. Его взмыленный конь тут же попытался укусить за шею Воронка.

– По какому праву вы меня преследуете? – сердито спросила она.

Соболинский тут же спрыгнул на землю и придержал за повод ее коня:

– Тпру-у… Слезайте-ка, Александра Васильевна! Нам надо объясниться! Вы от меня, похоже, прячетесь!

– Не думай, что я тебя боюсь! – Она спрыгнула с лошади.

– Можно узнать, у кого вы только что были с визитом? – издевательски спросил он.

– Это тебя не касается! Кстати, вы опять в этих краях, мсье Соболинский? А говорили, что вы уехали в Петербург, продавать алмаз!

– Что ты знаешь? – Серж схватил ее и требовательно заглянул ей в глаза.

– Пусти меня! Ты знаешь, что Долли утопилась?

– Она пыталась достать кувшинку из воды и, сделав неловкое движение, упала в воду, – притворно вздохнул Серж.

– Она утопилась! И ты это прекрасно знаешь! Она покончила с собой! Потому что ты ее обманул! Это ведь ты заставил ее взять алмаз из кабинета графа! Разумеется, ты сам не мог туда пойти!

– Ну, разумеется, не мог, – видя, что Шурочка не собирается бежать, Серж отпустил ее.

– Ты убил ее! Но это же подло, подло! Это все равно что обмануть ребенка!