Алексей Ракитин - Царская экспертиза

Плеве механически кивал и слушал не перебивая. То, с каким напряжённым вниманием Директор Департамента полиции слушал, показалось Шумилову добрым знаком.

— Родственники супруги — отравительницы не позволили наследнику со стороны Николая Максименко вступить в законные права, — продолжал он. — Подробности расследования изложены мною в этой краткой записке, которую я хотел бы представить вашему вниманию.

Шумилов извлёк из своей сафьяновой папки написанную накануне докладную записку на двух листах.

— Давайте сюда. — Плеве протянул руку. Взяв бумаги, он положил их перед собой, но читать не стал.

— Принадлежавший покойному Николаю Максименко пакет акций крупной пароходной компании был реализован среди родственников отравительницы. Она получила на руки один миллион двести пятьдесят тысяч рублей серебром. С этими деньгами она прибыла в Санкт — Петербург и в настоящее время проживает в гостинице «Европа». Деньги зачислены ею на счёт — депо в «Учётно — ссудном банке». Насколько мне известно, вдова — отравительница предполагает на эти деньги осуществить покупку крупного земельного надела на подставное лицо. Я просил бы вас вмешаться в ход дела и не дать этому случиться.

— Ну, покупка сворованных акций может быть сравнительно легко опротестована, — заметил Плеве. — Суд скажет своё слово и без Департамента полиции.

— Не совсем так, ваше превосходительство. В этом деле есть некоторые нюансы, которые затруднят оспаривание покупки акций. Они изложены в моей записке.

Плеве погрузился в чтение. Через пару минут он отложил записку Шумилова в сторону и расслабленно откинулся в кресле.

— Что, собственно, вы предлагаете, Алексей Иванович? — спросил он.

— Довольно сложно будет доказать, что родственники Александры Максименко являлись недобросовестными приобретателями акций. Довольно сложно будет доказать и то, что подставное лицо, на которое будет куплена земля, является именно подставным лицом. Другими словами, убийца сейчас весьма близка к тому, чтобы осуществить свой план и вывести украденные ею деньги из — под судебного преследования. Поэтому мне кажется, что единственно разумным способом спасти деньги для истинных наследников убитого — это арестовать счёт.

— Вполне разумная мера, — согласился Плеве. — Но ведь полиция не выписывает арестные ордера. Вам не ко мне надобно было идти, а к прокурору окружного суда.

— Это отчасти так. Но я прекрасно понимаю, ваше превосходительство, что у меня нет времени обращаться в прокуратуру окружного суда и просить арестовать счёт. Я не первый день живу и знаю законы бумажной иерархии. Кроме того, некоторое время тому назад я сам работал в прокуратуре.

— Я прекрасно об этом осведомлён, Алексей Иванович, — кивнул Плеве. — Открою вам маленький секрет: существует список из пятидесяти жителей столицы, о которых я при передаче должности должен буду сообщить своему сменщику в форме устного доклада. Так вот вы в этом списке значитесь.

— Вот как? — Шумилов по — настоящему удивился. — Польщён таким вниманием к моей в высшей степени скромной персоне. Надеюсь, департамент полиции не рассматривает меня как лицо, представляющее угрозу для общественного блага и спокойствия.

— На сей счёт не беспокойтесь. Упомянутый мною список включает в себя тех, чья деятельность в силу различных обстоятельств представляется интересной Департаменту.

— Вячеслав Константинович, я знаю, что Директор Департамента полиции Российской Империи способен своею волею остановить все операции по банковскому счёту на практически неограниченный срок. Безо всякого привлечения прокурорской власти. Подобная мера может рассматриваться как исключительная, но ведь и ситуация о которой я вам рассказываю тоже исключительная. Я прошу вас принять участие в «деле Максименко», арестовать счёт вдовы — отравительницы и официально сообщить об этом в Ростов, где наследник покойного уже возбудил судебное преследование вдовы и её родственников.

— То, о чём вы просите возможно в порядке государственной охраны для противодействия финансирования революционной деятельности. Здесь, в общем — то, не тот случай. — Плеве задумался. — Но вдовушку наказать надо, с этим я согласен. Поступим вот как…

Директор Департамента полиции подошёл к настенному телефонному аппарату и снял с рычага трубку.

— Блока ко мне, — коротко распорядился он и, повернувшись к Шумилову, пояснил. — Раз уж он за вас просил, то пусть поможет вам.

Через минуту Александр Блок стоял в дверях кабинета Плеве.

— Подите сюда, Александр Иванович, присаживайтесь, — пригласил его Директор Департамента полиции. — У нас с Алексеем Ивановичем Шумиловым состоялась предметная беседа по одному весьма любопытному делу. Вам придётся принять в этом деле некоторое участие. Кстати, реквизиты счёта у вас есть? — уточнил Плеве у Шумилова.

— Разумеется. — Алексей Иванович извлёк из папки банковский бланк с реквизитами, полученный всего пару часов назад у Александры Максименко.

— Вот и прекрасно, — удовлетворённо кивнул Плеве. — Завтра утром, любезный Александр Иванович, ещё до начала рабочего дня, поезжайте в главную контору «Учётно — ссудного банка», перехватите там директора и сообщите ему, что все операции по счёту — депо с указанными реквизитами должны быть остановлены вплоть до особого разрешения Директора Департамента полиции. Прямо сейчас подготовьте расписку с печатью нашего Департамента и за моей подписью, которую директор банка в свою очередь должен будет подписать. Содержание расписки следующее: «Настоящим такого — то числа до сведения господина такого — то официально доводится, что счёт — депо госпожи Максименко с банковскими реквизитами такими — то является объектом судебного расследования суда Таганрогского судебного округа. Все операции по данному счёту должны быть остановлены с момента подписания настоящей расписки и вплоть до особого распоряжения Директора Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской Империи либо вынесения судебного решения.» Вставьте фразу о том, что «точность безусловного исполнения настоящего распоряжения ложится персонально на лицо, подписавшее оное» вначале или в конце, посмотрите сами как лучше по смыслу.

— Понятно.

— Подготовьте этот документ сейчас же и принесите мне на подпись.

Уже прощаясь, Плеве полюбопытствовал:

— Господин Шумилов, скажите мне, где вы вообще находите такие дела?

— Ваше превосходительство, вы можете мне не поверить, но вот истинный крест, — Шумилов перекрестился. — Я такие дела вовсе не ищу. Они сами меня находят.

На втором этаже гостиницы «Европа» было тихо, лишь из — за дверей одного из номеров доносились звуки рояля: стало быть номера — люкс были с музыкальными инструментами. Шумилов прошёл знакомым ему коридором и постучал в дверь номера Александры Егоровны Максименко. Было лишь одиннадцать часов утра, то есть время не подходящее для визитов, но Алексей Иванович намеренно явился пораньше.

Ему открыл уже знакомый персонаж в шёлковой косоворотке. Шумилова он, разумеется, узнал и потому пропустил безоговорочно. Попросив подождать немного в гостиной, обладатель замечательной рубахи удалился. Алексей Иванович прождал минуты четыре или пять, видимо, визит его застал обитателей роскошного номера совсем уж врасплох. Наконец, появилась всклокоченная Александра Егоровна, явно не в духе, что показалось Шумилову даже символичным, ведь он собирался ещё больше испортить ей настроение.

— Алексей Иванович? Что — то вы раненько сегодня, — она тщетно пыталась придать своему голосу обычную сладкоречивость, но голос предательски не послушался, в нём отчетливо прозвенели нотки недовольства и раздражения. — Кофею хотите?

— Благодарю, нет, — с поклоном ответил Шумилов. — А вы разве одна? Полагаю, Аристарху Резнельду имело бы смысл послушать наш разговор.

— При чём Аристарх Резнельд?! — Александра Егоровна уже и не пыталась маскировать своё дурное настроение и крайне нелюбезно огрызнулась. — Его тут вообще нет! Вы что ж думаете, я без него вообще ничего не могу делать?

— В самом деле, извините. — Шумилов снова поклонился. — Есть дела, с которыми вы прекрасно справляетесь без этого тщедушного юноши.

Александра Егоровна Максименко ничего не ответила, видимо, колкий тон Шумилова её озадачил. Она приоткрыла одну из трёх дверей, выходивших в гостиную, и гаркнула куда — то за портьеру:

— Глашка, я тебе космы — то надеру! Где кофе?!

И уже более миролюбивым тоном, обращаясь к Шумилову, пояснила:

— Совсем прислуга от рук отбилась. Дар — р — моеды!

Александра Егоровна уселась на диван подле небольшого ломберного столика и облокотилась на него.