Мередит Митчелл - Леди и смерть

– Выходит, кто-то планировал совершить убийство мисс Гринлоу заранее, – Джейн нахмурилась.

– Мисс Парр, похоже, нам еще рано уходить, – леди Гренвилл даже не подумала извиниться, она чувствовала, что вот-вот ей откроется что-то по-настоящему важное. – Вы могли бы попытаться вспомнить, когда мисс Гринлоу надевала этот браслет в последний раз?

– И кто мог украсть его? – второй вопрос намного больше интересовал Джейн, да и ее подругу тоже.

– Он достался ей от бабушки, тяжелая, старинная вещь… – Чарити заразилась волнением обеих леди – неужели она и вправду сможет помочь найти убийцу ее дорогой Кэролайн? – Моя бедная подруга надевала его только с двумя подходящими платьями, довольно редко. Я не смогу сказать точнее, наверное, на какой-нибудь из зимних балов…

Обе гостьи снова испытали чувство разочарования, не скрывая вздохов, но мисс Парр еще раз удивила их.

– Однако я видела этот браслет за несколько дней до смерти Кэролайн. Миссис Гринлоу устраивала обед, а после него мы с подругами поднялись в спальню Кэролайн немного поболтать, пока старшие дамы обсуждают ее приданое, а джентльмены беседуют о политике. Рози, еще одна наша подруга, попросила показать ожерелье с мелкими изумрудами, подарок мистера Гринлоу к помолвке его дочери и мистера Рис-Джонса, – Чарити запнулась, но продолжила довольно живо: – Кэролайн достала всю шкатулку с драгоценностями, и мы с удовольствием рассматривали их, пока миссис Гринлоу не прислала за нами горничную.

Мисс Соммерсвиль и леди Гренвилл понимающе закивали – юным девушкам никогда не надоест любоваться украшениями.

– А кто еще, кроме вас и вашей подруги Рози, находился в спальне мисс Гринлоу? – Эмили подумала о том, как легко в общей суете можно было спрятать браслет в кармашек или крошечную сумочку, а мисс Гринлоу могла не обнаружить пропажу еще несколько дней или даже недель. – Мисс Меллотт, кузины мистера Рис-Джонса, в тот вечер не было с вами?

Мисс Парр покачала головой.

– Мисс Эвелин Меллот? Нет, ее не было на обеде, я прекрасно это помню, потому что накануне она задела Кэролайн каким-то язвительным замечанием, и моя милая подруга еще порадовалась потом, что Меллотты не приглашены на обед к ее матери. В гостях у Кэролайн кроме меня были две ее близкие подруги, сестры Рози и Лаванда Соммбридж, моя кузина Бетти и сестра мистера Рис-Джонса.

– Кэтрин? – в один голос спросили Джейн и Эмили.

– Да, она старалась казаться милой, но мы видели, что она смущается, – Чарити не могла понять, что так удивило обеих дам. – Кэролайн говорила, что у мисс Рис-Джонс совсем нет подруг, она недавно вернулась из пансиона и очень застенчива. Мы старались растормошить ее, но она лишь улыбалась и краснела… О, вы же не думаете, что Кэтрин взяла браслет?

Хорошее воспитание помешало мисс Парр произнести слово «украла», но всем им было понятно, что имеется в виду. Пока леди Гренвилл пыталась придумать подходящий ответ, положение спасла мисс Соммерсвиль.

– Мы не так хорошо знакомы с мисс Рис-Джонс, она провела очень много времени в пансионе, – невозмутимости Джейн можно было позавидовать, что Эмили нередко и делала. – Возможно, она поддалась внезапному искушению и взяла браслет, а потом испугалась разоблачения и спрятала его в комнате брата.

– Да-да, вполне возможно, что именно так оно и было, – мисс Парр охотно ухватилась за это объяснение, принять его ей было проще, чем вообразить себе нечто более пугающее, и Джейн нашла момент удобным для того, чтобы снова начать прощаться.

– Нам придется поговорить с мисс Рис-Джонс, чтобы узнать о браслете побольше. Может статься, мистер Рис-Джонс ничего не подозревал о спрятанной в его комнате драгоценности, – об ожерелье Флоренс мисс Соммерсвиль намеренно умолчала. – Теперь же нам точно пора прощаться. Мой брат и муж Эмили, лорд Гренвилл, уже давно ждут нас, к тому же мы непростительно растянули визит.

Чарити тут же принялась возражать, причем вполне искренне. Несмотря на печальную и даже пугающую тему, выбранную гостьями для разговора, мисс Парр не жалела о неожиданном знакомстве. Эти две леди нарушили однообразие ее жизни, и она была им признательна.

Девушка не скрывала своего желания узнать как можно больше об обстоятельствах гибели своей несчастной подруги и, прежде чем отпустить обеих дам, взяла с Джейн обещание написать ей, как только тайна браслета раскроется.

По дороге в клуб, где лорд Гренвилл и Ричард Соммерсвиль должны были обедать, подруги молчали. Ни одна из них не решалась первой озвучить догадку, пришедшую в голову обеим после слов мисс Парр. Наконец, Эмили порывисто вздохнула и заговорила.

– Кэтрин? Возможно ли, чтобы она натворила столько бед? Или ты права, и она всего лишь не смогла удержаться от того, чтобы завладеть красивой вещицей, которых у нее было так мало, пока еще училась в пансионе?

– А как тогда объяснить ожерелье Флоренс? У Китти не было возможностей украсть его до того ужасного бала, не так ли? Ведь оно было на шее моей сестры… Или Кэтрин нашла в саду мертвую Флоренс, забрала жемчуг и спрятала его? – Джейн передернула плечами, вообразив себе эту сцену.

– Кажется, эти загадки неподвластны нашему разуму! – Эмили потерла пальцами виски, голова начинала болеть, то ли от духоты кареты, то ли от избытка мыслей. – Если это не Филипп хранил украшения погибших девушек, а мы предполагаем, что это не он, то его сестра должна была сознаться! Она не могла не понимать, что эта находка приведет его в тюрьму!

– Выходит, она не захотела спасти брата, – медленно произнесла мисс Соммерсвиль. – Или испугалась обвинений в воровстве.

– За кражу она должна была понести наказание, но оно, я думаю, несопоставимо с тем, что ожидает ее брата. Она ненавидит Филиппа, – леди Гренвилл представила некрасивое лицо Кэтрин Рис-Джонс. Все они замечали только, как не повезло юной девушке иметь такую неудачную внешность, но никто даже и не пытался прочесть, что скрывают ее глаза. Увы, люди, как правило, видят лишь то, что снаружи, и тотчас отворачиваются, чтобы взглянуть на что-то более красивое и гармоничное, не заглядывая в глубину!

– Ты помнишь, Сьюзен говорила, что перед самым окончанием пансиона Кэтрин тяжело заболела? Миссис Меллотт забрала ее домой, и только доктору Вуду удалось вылечить ее. Что, если горячка повредила ее разум? – Джейн тоже представляла себе бледные щеки и выпуклые глаза мисс Рис-Джонс и не могла не признать, что испытывала к девушке жалость, но не симпатию. И не могла понять расположение Эмили, принявшей Кэтрин под свою опеку.

– О, конечно! – подруга восприняла слова мисс Соммерсвиль с большим воодушевлением – куда как проще приписать жестокие, отвратительные поступки знакомого человека его болезни, нежели дурному нраву. – Все вокруг полагают больным Филиппа, но разве его сестра не может быть одержима страстями, которые тщательно скрывает?

– Мы должны добиться правды, но каким образом? – Джейн озабоченно хмурилась. – Если выяснится, что она так тщательно продумала свой план и медленно, день за днем, готовилась к тому, чтобы избавиться от брата, то она не просто лишилась рассудка! Его вытеснил какой-то дьявольский разум, занял чужое место и сделал Кэтрин проводником своей воли!

Эмили почувствовала, как при этих словах страх медленно наполняет ее душу.

– Это звучит просто ужасно, Джейн, но, может статься, ты права, и это уже не прежняя Кэтрин Рис-Джонс, а какая-то другая, незнакомая нам личность. Иначе с чего бы это ей желать такой судьбы родному брату?

Мисс Соммерсвиль горько улыбнулась. Она как никто, пожалуй, могла понять Китти. Сколько раз она сама мечтала как-нибудь избавиться от брата или заставить его исполнять ее волю! А ведь Филипп не имел и половины недостатков Ричарда!

– У тебя ведь тоже есть старший брат. Тебе в голову никогда не приходила эта мысль, словно яд отравляющая разум? Почему он может получать от жизни все, что захочет, а ты должна довольствоваться малым, подчиняться ему и ждать, когда он выдаст тебя замуж? Только потому, что он – мужчина, а ты – женщина, тебе нельзя распоряжаться ни своей судьбой, ни своими деньгами, хотя ты намного умнее его и способна на большее, нежели проводить все дни за вышиванием и сплетнями?

Эмили наклонилась вперед и взяла подругу за руку. Она понимала, что Джейн говорит о себе, но слова подходили и к Кэтрин Рис-Джонс. Что могла вообразить себе эта одинокая девушка, лежа без сна в плохо протопленной спальне пансиона или прячась в укромном уголке сада от нападок язвительной кузины?

– Но Китти еще так молода и не столь уж умна… Неужели она всерьез полагала себя способной вести дела лучше Филиппа, испытывала к нему зависть, однажды перешедшую в ненависть?