Лора Роулэнд - Дворец вожделений

Сано и Хирата опустились на колени на верхнем уровне слева от сёгуна и поклонились своему господину и всем собравшимся.

— Чем можем быть полезны, ваше превосходительство? — спросил Сано.

Цунаёси Токугава издал что-то нечленораздельное. Его тонкое лицо было смертельно бледным, а хрупкое, стройное тело дрожало под белым ночным халатом из шелка. Обычно мягкий взгляд пылал, и Сано понял, что он разъярен и одновременно подавлен.

— Расскажите им, Янагисава-сан, — выдавил он наконец.

Канцлер Янагисава кивнул. В своем бежевом летнем кимоно он, как всегда, выглядел очень элегантно. Его непроницаемый взгляд остановился на Сано и Хирате.

— Это лейтенант Ибэ. — Он указал на патрульного стражника. — Он только что прибыл с вестью, что досточтимая мать его превосходительства вместе с нашими женами вчера почищена на Токайдо.

Сано застыл, потрясенный услышанным, не в силах поверить словам канцлера. Он отрицательно покачал головой, а Хирата что-то отчаянно выкрикнул. Но мрачные лица собравшихся подтвердили правдивость Янагисавы.

— Как это случилось? — спросил Сано, борясь с охватившим его волнением.

— Процессия попала в засаду на пустынном отрезке дороги между почтовыми станциями в Одаваре и Хаконэ, — пояснил Янагисава.

— Кто это сделал? — крикнул Хирата. На его лице застыл страх за Мидори и еще не родившегося младенца.

— Мы не знаем, — сказал Янагисава. — У нас пока нет очевидцев.

Сано недоверчиво посмотрел на него.

— Но в свите было с сотню человек. Хоть один из них должен был что-то видеть.

Начальник полиции Хосина и члены Совета старейшин склонили головы.

— Во время нападения вся свита была вырезана.

Осознав всю дерзость и жестокость преступления, Сано и Хирата от ужаса лишились речи. Сано скорбел о гибели двух своих детективов. Янагисава взглянул в сторону патрульного.

— Лейтенант Ибэ посетил место преступления. Он опишет то, что увидел.

Патрульный офицер был худощавым, жилистым мужчиной лет двадцати пяти. Его обнаженные руки, ноги и серьезное лицо покрывали грязь и пот — видимо, от бешеной скачки в Эдо.

— Вдоль дороги и в лесу повсюду лежали трупы, — сказал он, прикрыв глаза при воспоминании об увиденном. — Все люди зарублены мечами. Кровь была везде. Багаж, похоже, остался нетронутым… я обнаружил в сундуках коробки, полные золотых монет. Но паланкины оказались пусты, а четыре дамы исчезли.

Сано содрогнулся от ужаса.

— Почему вы уверены, что они похищены, а не… — «Убиты», — подумал он, но вслух этого не произнес. Хирата тихо застонал.

— Мы нашли письмо в паланкине досточтимой госпожи Кэйсо-ин, — сказал стражник.

Канцлер Янагисава передал Сано лист обычной белой бумаги, запачканный грязью и кровью, смятый, потом разглаженный. Грубо нацарапанный черной тушью текст:

Ваше превосходительство сёгун!

У нас в руках госпожа Кэйсо-ин и три ее спутницы. Не надо нас преследовать, иначе мы убьем женщин. Сделайте то, что вам скажут, и получите их обратно живыми. Ждите письма.

Подписи на послании не было. Окаменев от очередного потрясения, Сано передал листок Хирате, который, прочитав его, ошеломленно молчал. Между тем лейтенант Ибэ продолжал:

— Я вызвал чиновников из Одавары, последнего пункта проверки, который миновала процессия. Они сопоставили трупы с имеющимся у них списком имен.

Чиновники на пунктах проверки устанавливали личность каждого, проезжающего через их станцию, искали спрятанное оружие или другие запрещенные вещи. Инспекторы-женщины досматривали дам. Поскольку Токугава запрещали передвижение женщин, чтобы не дать самурайским кланам переправлять свои семьи в провинции при подготовке мятежа, то закон обязывал путешествующих дам иметь при себе специальные проездные документы. Чиновники переписывали с каждого пропуска данные, содержавшие информацию о социальном положении, физических особенностях, характерных родимых пятнах или шрамах на теле их владельцев.

— Инспекторы-женщины хорошо запомнили четырех дам, — сказал лейтенант Ибэ. — Все остальные были опознаны. Этих дам среди убитых точно нет.

Это было слабым утешением для Сано и Хираты, поскольку судьба их жен оставалась неизвестной. Они обменялись тревожными взглядами.

— Обнаружена оставшаяся в живых женщина, — взял слово начальник полиции Хосина — широкоплечий и мускулистый мужчина с точеным, красивым лицом. Он жаждал возвыситься в бакуфу — военном правительстве Японии — и использовал любую возможность, чтобы привлечь к себе внимание начальства. Он пересказал то, о чем явно узнал от дорожного патрульного еще до появления Сано и Хираты:

— Чиновники опознали в выжившей служанку госпожи Кэйсо-ин по имени Суйрэн. Она была тяжело ранена и находилась без сознания. Солдаты везут ее в Эдо. Завтра она должна быть здесь.

Возможно, служанка поможет установить нападавших, но что за это время случится с Рэйко, Мидори, Кэйсо-ин и госпожой Янагисава? Сано невероятным усилием воли подавил эмоции и заставил себя анализировать ситуацию.

— В районе засады удалось обнаружить хоть что-то, указывающее, куда похитители могли увести женщин? — спросил он.

— Местная полиция направлялась к месту преступления, когда я выехал в Эдо, — доложил лейтенант Ибэ. — Возможно, сейчас они уже что-нибудь обнаружили.

— Охранники и двое наших детективов не могли сдаться без боя, — проговорил Хирата, превозмогая горе. — Среди нападавших должны быть убитые. Их тела найдены, опознаны?

— Следы боя имеются, но никаких трупов, за исключением тел сопровождавших дам, не найдено, — с сожалением сказал лейтенант Ибэ. — Если кто-то из нападавших и погиб, подельники унесли их тела с места преступления.

— Они истребили слуг и разгромили отряд солдат Токугавы. Они унесли своих убитых и увели четырех женщин. И никто этого не видел? — усомнился Сано. — В это время года дорога обычно полна крестьян, идущих на рынок, и тех, кто направляется к горячим источникам. Где все они были, когда процессия подверглась нападению?

— Тот отрезок Токайдо проходит по горной местности, — пояснил Хосина. — С одной стороны дорога ограничена высокими скалами, с другой — отвесными пропастями. Кто-то перегородил ее в двух местах тяжелыми бревнами. Между этими завалами и была устроена засада.

Лично не задетый этим преступлением, Хосина, казалось, смаковал детали, и давнее неприязненное отношение к нему Сано еще больше усилилось. Впервые они столкнулись по делу об убийстве в Мияко. С тех пор как канцлер назначил Хосину начальником полиции, тот неизменно видел в Сано соперника, пытался доказать, что является лучшим детективом, и постоянно вредил ему. Конечно же, Хосина только порадуется несчастью Сано.

— На дороге во время нападения никого не оказалось, потому что всякое движение было приостановлено на дорожных заставах, пока путь не будет расчищен, — закончил Хосина.

«Кто-то собрал большое количество людей и приложил немало усилий, чтобы организовать засаду», — отметил Сано.

— Ты можешь идти, — отпустил канцлер Янагисава лейтенанта Ибэ. — И останешься в замковых казармах на тот случай, если к тебе появятся дополнительные вопросы.

Как только стражник вывел Ибэ за дверь, сёгун взорвался:

— Я не понимаю, как вы можете, э-э, сидеть и чесать языками, когда моя мать находится, э-э, в руках этих жестких злодеев! Вы что, лишены сердец?

— Мы должны сохранять спокойствие, чтобы собрать все факты и решить, как действовать, — сказал канцлер Янагисава.

Цунаёси Токугава с негодованием уставился на него.

— Вам легко оставаться спокойным. Мы все знаем, что вы холодный, самовлюбленный болван, которому глубоко наплевать, если его жена, э-э, исчезнет с лица земли.

Сёгун души не чаял в Янагисаве, почти никогда не ругал его и обычно прощал все прегрешения, но волнение наполнило его ядом. Старейшины поморщились, услышав столь явное личное оскорбление, однако канцлер остался невозмутим.