Антон Чижъ - Аромат крови

– Неважно. Как же вы меня не заметили? Я в это время был у Агаповых.

– Захотелось узнать, куда барышни собрались. Вот и пошел за ними…

– В «Помпеи»?

– И это знаете?!

– Слушайте и поправляйте: они прошли через двор и поднялись через черную лестницу… Что дальше?

– За вами в участок побежал…

Какой оказался умный и проницательный помощник. Надо было раньше это разглядеть. Ведь он мог проследить, как Сданко песок разбрасывает, и, быть может, заметил кое-что еще. Поднял бы тревогу. И Лиза осталась бы жива.

– Теперь не прогоните? – спросил Коля опасливо.

«Будь под рукой, можешь понадобиться», – должен был сказать Родион, но только строго нахмурился. Дескать, там посмотрим.

Кто-то издал восторженный возглас и громогласно пустил выражение, какое в приличных местах давно не слышали. Мальчишка хихикнул.

– Ванзаров! Не только умница, но и красавец! – сообщил Лебедев, разглядывая чиновника полиции. – В смокинге совсем другое дело! Как я раньше не заметил! И такое добро пропадает без женского ига! Ай, ай, как нехорошо!

Аполлон Григорьевич и сам был во всем блеске накрахмаленной манишки.

Превозмогая неуверенность (все-таки не каждый день в смокинг влезаешь), Родион держался с достоинством. Чтоб не пасть в глазах оруженосца. И спросил с некоторой натужной строгостью:

– Нашли какое-нибудь вещество в теле Вонлярской?

– Да что же за человек! – в притворном гневе воскликнул криминалист. – Праздник, все выселятся, пришли на… мальчик, закрой уши… женские прелести смотреть… мальчик, открой уши… а этот – все о трупах! Кошмар. С кем приходится служить…

Он продолжал исторгать шутливые возмущения, но упрямый взгляд не отпускал. И Лебедев сдался:

– Какой вы… Ни минуты от вас покоя… Конечно, нашел. Может, уже знаете, какое именно? Что там накаркала старуха логика?

Она прокаркала устами чиновника полиции:

– Химическое вещество было в мази, при помощи которой Вонлярская боролась с красными пятнами на лице.

Аполлон Григорьевич согласился:

– Смесь хромовой кислоты и свинцовой соли может производить отбеливающий эффект. Например, раствором хромовой отмывают в лабораториях стеклянную посуду. Но для живого организма цена слишком высока. Даже за такую красоту. Барышня явно перестаралась. Как будто не могла уже без этого обходиться. Кажется, вас и это не удивляет…

– Теперь уже нет.

– Ах, вот как?.. Ну, погодите! Я тут ради интереса покопался в горничной-отравительнице. Так вот, отвечайте, умник: какой яд в ней обнаружен?

– Никакого. Лизавета чиста, – почти равнодушно ответил Ванзаров.

– Как узнали?

– Только логика. Честное слово: одна логика.

Великий криминалист не выносил, когда его так оглушительно уделывали. Причем на виду восторженного мальчишки. А потому разобиделся и, не скрывая угрозы, спросил:

– Может, и надпись на руке знаете как расшифровать?

– За исключением одного знака…

– Вот именно! Что бы вы делали без нас – незаметных тружеников микроскопа и ланцета. Я тут покопался и нашел. Оказалось, значок… – Лебедев довольно небрежно начертал в воздухе «а» в кружочке, – …придумали средневековые монахи-переписчики. Чтобы все время не чирикать «Ad»[31], изобрели эту закорючку. Только скажите, что ваша проклятая логика и это знала, – разговаривать не буду!

Пожав ладонь, прожженную тысячью опытов, Родион как мог ласково приголубил большого друга:

– Без вас, Аполлон Григорьевич, вся логика – пустая трата времени.

– Ну, вот то-то же…

– Я предполагал, что значат последние два символа. Но ваше открытие – решающее тому подтверждение.

– Учись, мальчик… – Лебедев подмигнул Гривцову, – …как надо подлизываться к знаменитым экспертам!

Николя очень серьезно принял к сведению, но спросил:

– А что же там зашифровано?

Родион обещал сказать после конкурса, чем расстроил Аполлона Григорьевича: вечно приходится вырывать силой все самое интересное.

– Ну хоть намекните! – смиренно попросил он.

– Могу про ножик, что попал к вам в коллекцию. Нашли в лезвии хитрую полость?..

Лебедев аж застонал от досады: ну нечеловеческая прозорливость у юнца!

– Этим перышком Дракоши расписался на руке Вероники Лихачевой, – словно не замечая, продолжил чиновник в смокинге. – Попробовал, как рисовать без краски. Тоже любознательность в своем роде. Не понравилась линия – перешел на химический карандаш. Никаких тайн. Иглу Сданко не терял. Ошиблись мы с вами, Николя. Надо признать. Однако текст надписи любопытен тем…

Как нарочно, на самом интересном месте дали третий звонок. Мужская публика, не церемонясь, бросилась занимать места в зале, увлекая за собой Ванзарова и прочих.

Сцена прогибалась под снопами искусственных цветов. Яркие драпировки привлекали заманчивыми формами. Украшения нагло копировали идиллическую картину из жизни древних греков. Или несуразные мечты о земном рае, вынутые из какой-нибудь прелестной головки. Что, в общем, одно и то же. Центром композиции был столик, на котором возвышались призы, уже поднадоевшие всему городу.

Оркестр занял свои места, когда нетерпение в зале достигло неимоверного градуса. Заиграл бравурный марш, публика ответила бешеным восторгом. Под неутихающие хлопки на авансцену вышла госпожа Маслова. Хозяйку конкурса было не узнать. В кремовом платье, облегавшем пышный бюст и украшенном сотнями мелких цветочков, она казалась воплощением самой богини Флоры. Или Фауны, кто их там разберет, этих древних богинь. Взмахом пухлой ручки Лидия Карловна потребовала тишины. Зал покорно смолк. Поблагодарив всех за присутствие, Маслова сообщила условия конкурса. Соревнование пройдет в три тура. В первом – барышни покажутся в оригинальном костюме. Для второго требовался костюм характерный, то есть народный. А на третий тур следовало явиться в вечернем платье. Большего от конкурсанток не требовалось. Простенько и незатейливо для первого раза. Чему были отданы ежедневные собрания – понять невозможно. Однако зрители и тем были довольны. Втайне они надеялись, что слух об обнажении – не ложь. Под конец Маслова сообщила, что судить конкурс будет независимое жюри, которое скрывалось в ложе бельэтажа. И эта новость прошла на ура.

Грянул марш из «Аиды». Действо началось. Под объявление Лидии Карловны вышла барышня с хризантемой и номером 1. Замена Ольги Ивановны была явно неравноценной. Барышня хоть и разоделась в фантазию на тему птичьего оперения, но ни фигуркой, ни лицом не могла соперничать с Лялей. Выйдя вперед, она изящно поклонилась залу и ушла за кулису. Ее проводил гром аплодисментов. Как и двух следующих барышень, ничем не запомнившихся. Маслова назвала номер 4.

На сцену вышла девушка с короткой мужской стрижкой, наглухо затянутая в рыцарские латы. Она не виляла бедрами, не источала соблазн. Но было в ней что-то другое. От неожиданности зал затих, не сразу разгадав, что перед ним – сама Жанна д’Арк, святая дева и спасительница Франции. Впечатление было столь сильным, что Родион потерял способность критического мышления. На какой-то миг, больше ему не позволено. Эльвира Ивановна не кланялась, не улыбалась и не заигрывала, а только смотрела поверх голов, куда-то в одну ей видимую даль. И это было настоящим потрясением. Конечно, публика предпочла бы обнаженные прелести, но и эти – закованные в бутафорские латы – вызвали восхищение. Нельзя было придумать костюма лучше для такой стрижки.

Господа в смокингах повскакивали и устроили овацию. Кратко кивнув, Эля ушла, как настоящая королева. Старина Вергилий как-то сказал о явлении Венеры: «Vera incessu patuit dea»[32]. Он мог бы повторить это о выходе Эльвиры Ивановны. Иначе не скажешь: богиня. Затмевает всех. Отчего и пострадали следующие четыре конкурсантки. Милые барышни в затейливых нарядах прошли как-то незаметно. Настолько, что зал не обратил внимания: за хризантемой с пятеркой появилась сразу семерка. Не нашлось Ладе быстрой замены.

К девятому номеру мужчины начали уставать. В самом деле: слишком много одежды и мало толку. Наконец хозяйка конкурса объявила выход госпожи Лоскутовой. Клавдия Васильевна выпорхнула на сцену и получила то, что заслужила: гром аплодисментов. Дождались! Из одежды на ней оказалась легкая туника с золотыми краями, которая укрывала меньше, чем показывала. Даже туфелек не надела. Все прелести, над которыми работали косметические средства, предстали в полной красе. Воздев ручки, как торжествующая вакханка, а затем склонившись в глубоком поклоне, она показала слишком много для разгоряченных зрителей. Кое-кто рисковал отбить ладоши. Это был полный и безоговорочный триумф.

Второй тур заставил ждать. Оркестр развлекал публику темами из популярных опер. Наконец Маслова вышла и объявила начало дефиле. Из всего хоровода зрителям запомнилось только два номера: упрямое появление Эльвиры Ивановны в рыцарском облачении и ожидаемый верх соблазна – Клавдия Васильевна явилась в костюме наложницы турецкого паши. Стоило ей покрутить обнаженным животиком, как по залу прокатился стон голодных хищников. Что вы хотите: общественные нравы еще строгие, много не надо. Покажешь полоску животика – и все счастливы.