Тери Браун - Порожденная иллюзией (ЛП)

– Пожалуйста, входите.

Я веду его по коридору в гостиную, где все остальные общаются. На мамином лице на мгновение появляется замешательство, но тут вперед выходит Жак и протягивает руку:

– Мистер Арчер. Спасибо, что присоединились к нам сегодня.

Я со стороны наблюдаю, как он знакомит Колина с мамой. Выходит, она не знала, что он придет.

Но Жак знал. Он шепчет что-то маме на ухо, ее брови взлетают, и она чуть заметно улыбается и кивает. Что они задумали?

Выполняя свои обязанности хозяйки, осторожно наблюдаю за Коулом. Его быстрый и внимательный взгляд изучает всех и вся. Значит, наш сосед такой же подозрительный, как и я. Вот только вряд ли он полицейский, для этого у него слишком неподходящая обувь: блестящие туфли на плоской подошве, которые будто бы малы своему владельцу. Полицейские носят удобную обувь и всегда ходят так, словно у них больные ноги. Да к тому же Коул слишком молод. И красив. Но если он не полицейский, то зачем сюда пришел?

– Анна, – зовет мама, – пожалуйста, зажги свечи.

Пока я зорко слежу за нашими гостями, она вертит в руках карты таро – длинными пальцами тасует колоду и ждет, когда клиенты расскажут ей о своих пожеланиях. Мама трижды стучит колодой по столу и бросает на меня вопросительный взгляд.

Я заправляю волосы за правое ухо, подавая сигнал, что наш «кабинетный призрак» готов, если он есть в сценарии сегодняшнего вечера. Каждый сеанс проходит по-разному, в зависимости от желаний и потребностей клиентов, и моя задача – быть готовой ко всем возможным вариантам. А если вспомнить, что я не доверяю нашему новому соседу, остается только молиться, чтобы мама не пожелала использовать этот трюк.

Мерцающие огоньки свечей превращают нашу чудесную теплую гостиную в мрачную, наполненную длинными призрачными силуэтами. Когда мы только въехали, квартира была полностью меблирована, но мы все переставили, чтобы как можно больше теней скользило по комнате, опускаясь на наших гостей.

Я замечаю пару любопытных взглядов, брошенных в мою сторону, и краснею от смущения. Мама, должно быть, «случайно» вскользь упомянула о личности моего предполагаемого отца. И в очередной раз для окружающих я всего лишь незаконнорожденная дочь знаменитости. Я пошире открываю глаза и в упор смотрю на блондинку, сосредотачивая в этом взгляде все свои презрение и гнев. К моему удивлению, вместо того, чтобы сконфуженно отвернуться, она лукаво подмигивает.

Коул откашливается, и я поворачиваюсь к нему. Он тоже на меня смотрит, но вместо восторга по поводу возможного скандала, его глаза светятся сдержанным любопытством. До мистера Арчера слухи, видимо, не дошли. Плевать. На сегодняшний вечер моя задача – слиться с фоном, так что я старательно очищаю пепельницы, подаю закуски и наполняю бокалы контрабандным джином, который моя мать обычно держит под замком вместе с остальными столь же запрещенными спиртными напитками.

Пока я занята всей этой рутиной, желудок болезненно сжимается в ожидании неизбежного: момента, когда мама своими умелыми расспросами вытащит на свет божий чужие истории. Всякий раз, прикасаясь к этим людям – что случается довольно часто, – я чувствую их боль и воспринимаю их потери так же остро, как свои собственные. И это одна из множества опасностей моей работы.

Присутствие Коула лишь усугубляет мое обычное волнение. Я ловлю на себе его взгляд каждый раз, как поворачиваюсь, но Коул делает вид, что смотрит на что-то за моим плечом.

Пока мама о чем-то тихо разговаривает с пожилой дамой в одном углу комнаты, в другом – Жак, Коул и светская парочка, Джек и Синтия Гейлорды, обсуждают спиритизм.

– Люди, на самом деле умеющие общаться с мертвыми, по-моему, просто восхитительны! Только представьте, сколько всего мы можем узнать! – серьезно утверждает миссис Гейлорд. Она смотрит на мужа в поисках поддержки, но тот равнодушно пялится в свой бокал.

– Что, например? – насмешливо уточняет Коул, и я едва сдерживаю улыбку.

Мгновение миссис Гейлорд выглядит озадаченной.

– Ну… всякие вещи. Прямо сейчас проводятся кое-какие очень важные исследования. Одна организация в Лондоне занимается инновационными научными разработками в области психических явлений. Ходят слухи, что у них даже есть секретная лаборатория, где они тестируют настоящих экстрасенсов и менталистов. Это все очень засекречено. – Она поворачивается ко мне. – Странно, что вы не слышали об этом. Они называют себя «Общество психических исследований».

Коул рядом со мной вздрагивает, и его напиток выплескивается из бокала прямо на пол.

– Мне очень жаль. Это все моя неуклюжесть.

Пораженная его реакцией, я спешу на кухню за тряпкой, а когда возвращаюсь, вижу, что все уже присоединились к моей матери за столом. И только Коул по-прежнему стоит на том же месте и выглядит напряженным и несчастным.

– Мне правда очень жаль, – говорит он. – На самом деле я немного растяпа.

– Никогда бы не догадалась, – отвечаю, не задумываясь. – Вы двигаетесь как спортсмен.

И краснею. Теперь он знает, что я за ним наблюдала.

– О. Ну да. В самом деле, – мямлит он бессмысленно.

Великолепно. Теперь я смутила нас обоих.

Я встаю и ослепительно улыбаюсь:

– Мы должны присоединиться к остальным.

Коул кивает и уходит, и я, бросив тряпку на ближайший стол, следую за ним.

– Мне просто нужно знать, действительно ли вы можете поговорить с моим дорогим сыном, Уолтером. – Женщина в пенсне вздыхает. – Знаете, он ведь погиб на войне.

Моя мать прекращает тасовать карты и накрывает своими изящными ладонями полные руки клиентки.

– Я сожалею о вашей утрате, миссис Кармайкл. Сколько лет было Уолтеру, когда он совершил переход?

Коул фыркает:

– Почему бы вам не спросить самого Уолтера?

Это настолько не соответствует его образу, что у меня вырывается удивленный смешок. Я пытаюсь замаскировать его кашлем и вижу, как Коул борется с улыбкой, подрагивающей в уголках его рта.

Мама застывает, а потом расслабляет плечи:

– До молодых всегда труднее добраться. Мне нужно знать возраст до того, как мы начнем.

Коул вновь погружается в молчание. Редкий мужчина может устоять перед улыбкой моей матери.

– Ему было восемнадцать, – тихо отвечает миссис Кармайкл.

Я чувствую, как в груди что-то сжимается. Немногим старше меня.

– Бог ты мой…

– Да. – Лицо пожилой леди горестно сморщивается, и у меня перехватывает дыхание от ее страданий. – Он умер от дизентерии вскоре после того, как прибыл в Европу.

– Я сделаю все возможное, – обещает мама.

Затем поворачивается к Гейлордам. Мистер Гейлорд достает из кармана своего жилета портсигар и закуривает. Его молодая жена нетерпеливо и взволнованно подается вперед.

– А что вы хотите получить от сегодняшнего сеанса? – спрашивает мама.

– О, я не знаю! – Блондинка передергивает модно костлявыми плечиками. – Просто мне всегда было интересно… Я устала от своего предыдущего медиума. И когда сказала старине Джеку о вас, ну… и вот мы здесь!

Она хихикает, и я чувствую волну презрения, исходящую от моей матери. Синтия Гейлорд – любитель, дилетант. Ей, вероятно, настолько же скучно в браке, насколько ее мужу скучно жить. И она постоянно ищет, чем бы заполнить эту пустоту.

Но такие вот Синтии Гейлорд по всему миру являются лучшими мамиными клиентами.

– Да, хорошо… и вот вы здесь.

Я единственная, кто слышит в словах мамы насмешку.

Коул бросает острые взгляды, внимательно наблюдая за всеми. Я хмурюсь, моя спина деревенеет. Зачем он здесь?

Покашливаю, чтобы привлечь внимание мамы, и чешу нос, глядя на нашего соседа. Сигнал, что рядом, возможно, есть скептик, желающий нас обличить. Мадам Ван Хаусен сигнал игнорирует. Она уже выбрала своей целью убитую горем мать, и сейчас ее ничто не остановит. У миссис Кармайкл есть деньги и скорбь – и эти две вещи делают ее идеальной жертвой. Другие три клиента лишние. Светская парочка, может, придет еще раз и приведет друзей ради забавы, но эта пожилая леди будет возвращаться снова и снова с широко распахнутым кошельком – уж моя мама об этом позаботится.

Я заканчиваю зажигать свечи и жду дальнейших указаний.

– Дорогая, принеси мне спиритическую доску.

Я немного расслабляюсь. Хорошо. Возможно, сегодня она не будет использовать «кабинетного призрака». Да, это наш самый впечатляющий номер, но в то же время и самый опасный, так как кто-нибудь может знать секрет исполнения и легко нас разоблачит, обнаружив скрытое помещение. А спиритическая доска в то же время довольно проста. Мама настолько искусна, что никто никогда не догадается, что именно она умело передвигает медиатор.

Джек Гейлорд наконец выныривает из своего безразличия: