Александр Бушков - Сыщик

— Безусловно, — сказал Аверьянов. — Однако «оптический» телеграф — далеко не самая важная сторона предмета. Аппарат в первую очередь может быть применен в военном деле… Ну, предположим, вы ожидаете перемещений противника на конкретном направлении. Вместо того, чтобы рассылать конную разведку, достаточно установить на нужном направлении передающие аппараты — и командующий в штабе с помощью аппарата приемного моментально увидит в принимающем аппарате изображение войск неприятеля, движущееся, даже цветное.

— И это возможно? — вырвалось у Бестужева.

— Никифор Иванович уверяет, что возможно.

— Ничего невозможного с точки зрения науки в этом нет, — тут же поддержал Бахметов. — Всего-навсего передача электрических сигналов и их преобразование в оптическое изображение. Беспроводная передача, как уверяет Штепанек. Ровным счётом ничего необычного. Технический прогресс идет вперед, только и всего. Совершенно та же история произошла с телефоном и телеграфом: буквально несколько лет назад появился и беспроволочный телеграф Попова — Маркони. Благодаря которому можно поддерживать связь на сотни верст без проводов, связываться с кораблями в море… Доводилось слышать?

— Разумеется, — сказал Бестужев и легонько улыбнулся. — Один из моих подчиненных даже фантазировал на эту тему: прекрасно было бы иметь подобный аппарат беспроволочного телеграфа в кармане пальто. Тогда ведущие наблюдение агенты, находясь на значительном расстоянии друг от друга, могли бы меж собой сообщаться в считанные секунды.

— Увы… — пожал плечами Бахметов. — Подобную миниатюризацию нынешняя электротехника пока что не в состоянии произвести.

— А в будущем? — с живым интересом спросил Бестужев.

— Вполне возможно, ротмистр, вполне возможно!

— Господа, господа! — со страдальческим видом воскликнул Страхов. — Вернемся к серьёзным вещам! Не время для отвлеченных фантазий. Высочайшее внимание…

— В самом деле, господа, — сказал Аверьянов вежливо, но решительно. — Давайте вернемся к делам насущным. Итак, аппарат Штепанека, который сам изобретатель назвал телеспектроскоп, или, в просторечии, дальногляд… Как вы сами убедились, Алексей Воинович, в военном деле он может сыграть огромное значение. Вы, как человек с опытом, уже, конечно, поняли, какие действия планируются?

Бестужев позволил себе скупо улыбнуться:

— Я лишь хотел бы уточнить характер этих действий.

— Резонный вопрос, — кивнул Аверьянов. — Характер действий будет носить самый мирный: вам поручается разыскать Штепанека в Вене и законнейшим образом приобрести патент, аппарат, а также пригласить самого Штепанека в качестве консультанта. Вы, конечно, будете действовать инкогнито, но действия ожидаются вполне цивилизованные…

Страхов шумно завозился в кресле, подался вперед:

— А если этот немец-перец-колбаса продать не захочет — уж давайте без всяких церемоний! Какие там фигли-мигли, если сам государь соизволил лично уделять внимание! Любой ценой нам нужен этот… прости господи, и не выговоришь… Любой ценой, господа офицеры, понятно вам? Высочайшие указания недвусмысленны: получить аппарат! И чтобы…

— Виктор Сергеевич, мы всё прекрасно понимаем, — сказал Аверьянов с величайшим тактом (однако Бестужев заметил тень досадливой гримасы на лице молодого генерала). — Можете быть уверены, в случае отказа продать нам аппарат разработаны и… более соответствующие ситуации меры. Мы понимаем всю глубину оказанного нам высочайшего доверия…

Страхов шумно фыркнул:

— Ну вот и слава богу. Вы уж не подведите, господа! Или грудь в крестах, или, как говорится… хе-хе-с… Высочайшая воля… Понимать надо.

Бестужеву этот субъект не нравился крайне — как и двум другим участникам совещания, судя по отражению на их лицах кое-каких потаенных мыслей, каковые опытный жандарм обязан читать с легкостью. Увы, положение румяного (не особенно и далёкого умом, надо полагать) бородача с императорскими вензелями на погонах исключало всякие с ним дискуссии, а также возражения…

— Вот, не угодно ли ознакомиться. — Бахметов тем временем подал ему обычную канцелярскую папку. — Описание приемного и передающего аппаратов, как полагается, приложенное к заявке на выдачу патента.

Бестужев раскрыл папку, беспомощно уставился на листы веленевой бумаги, покрытые загадочными чертежами: латинские буквы, концентрические круги, пунктирные и прямые линии, квадраты, заполненные непонятными схемами…

— Я совершенно в этом не понимаю, — пожал он плечами. — Для меня это всё равно что китайская грамота или египетские иероглифы…

— Ну, вам и не нужно ничего понимать, — весело, дружелюбно сказал Бахметов. — Достаточно того, что в чертежах разбираюсь я, в силу профессии. Я просто хотел, чтобы вы поняли суть: вот это, — он энергично хлопнул ладонью по папке, — для нас совершенно бесполезно. Если бы в патентные бюро передавалось полное описание изобретений, то столь развитое в Европе промышленное шпионство упростилось бы до предела: достаточно было бы подкупить мелкого служащего бюро и скопировать бумаги… Всякий изобретатель, опасающийся — и справедливо — быть беззастенчиво обокраденным, принимает надлежащие меры. В описаниях обычно отсутствуют чертежи и описания тех, можно сказать, ключевых устройств, без которых невозможно воссоздать устройство по одному лишь патентному описанию… Понимаете?

— Ну конечно же, — сказал Бестужев. — Что тут непонятного? Самое главное практичный изобретатель держит в голове, а значит, бесполезно вульгарным образом красть его бумаги…

— Употребляя некую долю здорового цинизма, так и обстоит, — кивнул Бахметов. — Скажу вам без ложной скромности — я весьма неплохо разбираюсь в предмете… но ни один специалист в электротехнике, как бы сведущ он ни был, не в состоянии восстановить отсутствующие здесь главные детали конструкции. Такова уж природа изобретательства, один человек совершает то, что другие не в состоянии до поры до времени разгадать… Одним словом, господа, вам нужен сам изобретатель… или, по крайней мере, полный чертеж его аппарата. Полный. — Он вновь хлопнул ладонью по папке. — Это никого не удовлетворит. Сам изобретатель или полный чертеж.

— Да что там, — самодовольно ухмыльнулся Страхов. — Как это Мефистофель пел в исполнении Шаляпина? Люди гибнут за металл… А тут и гибнуть не надо, взял себе денежки — и работай. Денег у вас, ротмистр, будет сколько потребуется, хоть лопатой гребите, хе-хе-с. Не устоит немецкая душа, немчура на деньга падка, ох, падка…

— Насколько мне известно, Штепанек — чех, — сказал Бахметов.

— И что? — фыркнул Страхов. — Чехи, небось, из того же теста… Когда перед ним начнешь золото из горсти в пригоршню пересыпать… А что чех, так даже удобнее, вы ему там, ротмистр, с три короба наговорите о славянском братстве и всякой такой кулябамбии…

— В самом деле, — старательно сохраняя невозмутимость, сказал Аверьянов. — Эту сторону вопроса вам следует непременно учесть, ротмистр, возможно, небесполезно будет играть на этой струне. Если Штепанек из панславистов… В любом случае, средства вам и в самом деле будут отпущены неограниченные, «номерной» счёт уже открыт в одном из венских банков, венская агентура готова будет оказать вам всё возможное содействие. Готовьтесь выехать в Вену как можно скорее.

— Да прямо нынче вечером! — подскочил Страхов. — Что кота за хвост тянуть, господа?

Аверьянов мягко вмешался:

— Ближайший экспресс на Вену отправляется только через сутки. К тому же необходимо подготовить документы, обговорить многие детали…

— Жаль, жаль… — покривился Страхов. — А то бы я уже сегодня доложил государю…

— Вы будете иметь возможность это сделать через сутки.

— Экие вы, генштабисты… Семь раз отмерь…

— Служба такая, Виктор Сергеевич, — с тем же величайшим терпением ответил Аверьянов. — Вы же сами не хотите, чтобы дело закончилось крахом из-за того, что готовилось в спешке?

— Боже упаси!

— Вот и предоставьте нам действовать со всем возможным тщанием.

— Ладно, ладно, кто ж спорит… А только чудесно было б государю доложить уже сегодня…

— Вы можете доложить, что подходящий человек отыскался и готов действовать со всем рвением.

— И то…

— Николай Донатович, — сказал Бестужев, стремясь перевести разговор в более практическое русло. — Вы уверены, что нас никто не опередил?

— Вот об этом можно говорить со всей уверенностью. Взгляните на дату выдачи патента — всего два месяца назад. Никто и не успел вникнуть. Это не домыслы, мне достоверно известно, что конкуренты наши пока что не обозначились на горизонте… и знаете, что самое весёлое? Австрияки упустили великолепную возможность.