Мередит Митчелл - Леди и смерть

– И что же ты решила? – Эмили могла и не задавать этот вопрос, ведь Джейн начала разговор с просьбы о пятистах фунтах.

– Даже если это обман, я должна сама убедиться, иначе всю жизнь буду думать, что упустила свою удачу и не познакомилась с настоящим отцом! – с горячностью отвечала мисс Соммерсвиль.

– Я так и думала, и, наверное, могу понять тебя, – медленно произнесла Эмили. – Надеюсь, истина не принесет тебе большого горя. Разве мистер Соммерсвиль был тебе плохим отцом?

– Вовсе нет! – Джейн неожиданно всхлипнула. – Но я всегда знала, что мы с Ричардом такие разные… Может быть, дело в том, что во мне течет кровь другого человека, более решительного и целеустремленного, чем моя мать и отец Ричарда?

– Пожалуй, я бы этому не удивилась… – Леди Гренвилл устроилась поудобнее в своем кресле. – Ты действительно мало походишь на своего брата характером, но вы так похожи внешне…

– Ты думаешь, что я собираюсь сделать глупость? Что не надо ворошить старые секреты и чернить память родителей?

– То, о чем ты рассказала, Джейн, так необычно… Мы привыкли читать о подобных вещах в романах, но редко задумываемся о том, что в жизни случаются куда более удивительные истории. Я хотела бы задать тебе множество вопросов, и в то же время не знаю, что и сказать. Мне надо все обдумать и немного успокоиться, прежде чем смогу составить какое-то мнение.

– Спасибо тебе! Я знала, что ты – единственный человек, который не будет судить меня сразу же, не попытавшись понять. Все эти месяцы мне было так тяжело носить эту тайну в себе… – тут Джейн несколько преувеличивала, она давно привыкла к тому, что ее секреты никому не известны.

– Ты не захотела поговорить об этом с Ричардом?

– Ах, нет, конечно же! Он так несдержан, тотчас разболтал бы всем в округе и вовлек бы нас в скандал! К тому же это – только мое дело, ведь речь идет о моемотце и моембудущем!

Эмили подумала, что вот она, истинная Джейн. Стремление подруги увеличить свое скромное приданое было ей хорошо известно, за что она не могла осуждать мисс Соммерсвиль. А последние слова Джейн ясно показали, что ее куда больше волнует состояние джентльмена, который может оказаться ее отцом, нежели счастливое воссоединение семьи. И если таковое случится, она ни единым пенни не поделится со своим братом! Правда, захочет ли отец принять ее?

– Ты не боишься встречи со своим отцом? У него ведь, скорее всего, есть жена и дети. Каково им будет узнать, что у него имеется дочь от другой женщины? Может, он не захочет огорчать их?

– Я заставляю пока себя об этом не думать. Сперва надо узнать, кто он и каковы обстоятельства его жизни, а уж после я подумаю, каким образом сообщить ему о своем существовании…

– Наверное, ты права, – согласилась Эмили. – Через несколько дней ты узнаешь, что было в письме миссис Соммерсвиль, и тогда решишь, как тебе лучше поступить.

– Надеюсь только, этот вымогатель передаст мне подлинное письмо моей матери, а не устроит какую-нибудь фальсификацию… – Джейн не скрывала своего беспокойства, что было необычно для нее, но кто в таких обстоятельствах смог бы сохранить полную невозмутимость?

– Этого стоит опасаться. Каким образом ты должна передать требуемую сумму и получить письмо твоей матушки?

Джейн поведала подруге об условиях, поставленных таинственным незнакомцем, и о своих догадках по поводу мисс Гилбертс. Что ж, Эмили не усмотрела в этом предположении ничего надуманного. Мисс Гилбертс зарекомендовала себя не лучшим образом, а леди Мортем была известна своим пристрастием к чужим секретам.

– Вот только почему она сама не рассказала мне правду о моем отце?

– Если она была дружна с твоей матушкой, и та попросила ее не раскрывать тайну, то как она могла нарушить обещание, данное умершей подруге?

Впрочем, Эмили не была уверена, что подобный секрет стоило хранить после смерти миссис Соммерсвиль. Ее жизненные наблюдения говорили ей, что умение держать слово не всегда характеризует человека с лучшей стороны, ведь иногда от чьего-то молчания зависит счастье или несчастье других людей. Вот только будет ли Джейн счастливее, узнав правду? На этот вопрос не было готового ответа, но ждать оставалось недолго.

– Я не знаю, что и думать. Леди Мортем никогда не выказывала особого пренебрежения ко мне, как должна была бы, знай она правду о том, что я не являюсь законной дочерью мистера Соммерсвиля. Вполне возможно, речь идет о другой даме или даже о наследниках этой дамы, а мисс Гилбертс пришла мне на ум только потому, что уже была замешана в кошмарном скандале.

– Что ж, надеюсь, после этих долгих недель ожидания ты не будешь разочарована тем, что прочтешь в этом письме. А теперь, пока еще не слишком поздно, я пройду к Уильяму, – Эмили хотелось прервать разговор и подумать обо всем, что узнала.

– Я же поднимусь в свою спальню и немного отдохну. Мне нелегко далось это признание, и я чувствую себя измученной.

Вполне довольные друг другом, подруги вместе вышли из комнаты. Эмили знала, что должна ценить доверие Джейн, особенно после того, как их дружба омрачилась неприятной историей с романом Ричарда и миссис Пейтон, который Джейн готова была покрывать, лишь бы Соммерсвиль женился на девушке с богатым приданым. А мисс Соммерсвиль порадовалась, что не ошиблась в подруге – леди Гренвилл обещала помочь ей деньгами и уже помогла, не выказав неодобрения ее намерению принять условия вымогателя.

…Кэтрин Рис-Джонс прогуливалась с братом по крошечной лужайке перед домом миссис Меллотт.

– Филипп, я хотела бы вернуться домой!

– Разве тебе плохо у тетушки? Уверен, тебе здесь веселее, твой брат сейчас – неподходящая компания для недавней выпускницы пансиона, у которой в голове должны быть только платья и кавалеры! – Филипп ласково смотрел на сестру и словно бы не замечал, что теплая коричневая шаль старит девушку, делает ее совсем уж некрасивой.

– Разумеется, дома мне было бы лучше! Эвелин терпеть меня не может! – пожаловалась Кэтрин. – Она считает, что из-за нас лишится всех поклонников. А тетя выставляет меня напоказ гостям, как какую-то диковинку, и я всякий раз должна отвечать на вопросы о бедной мисс Гринлоу!

– Полно, Китти, ты преувеличиваешь! – Рис-Джонс явно не принимал слова сестры всерьез, отчего ее рот обиженно искривился. – Эвелин стоило бы поменьше есть кексов и сладких булочек, если она хочет не растерять своих поклонников. И она ни в чем тебя не обвиняет, напротив, ты же сама заметила, что в дом дяди Меллотта стало приезжать намного больше визитеров, чем прежде. Нездоровое любопытство одолевает некоторых наших соседей, но, я уверен, среди них есть и те, кто искренне хочет поддержать нас!

– Ты так говоришь, потому что к тебе они не осмеливаются приставать с расспросами! – Кэтрин сердито притопнула ножкой, отчего ее ботинок погрузился в размякшую почву лужайки едва ли не на два дюйма. – Ты спрятался ото всех в нашем доме, а я должна терпеть болтовню тети и насмешки Эвелин! Это несправедливо, Филипп!

– Потерпи немного, дорогая, – брат нахмурился, похоже, жалобы начали раздражать его. – Ты же знаешь, тетя не хочет, чтобы ты переехала в наш дом, когда у тебя нет одинокой родственницы или компаньонки, которая могла бы за тобой присматривать. И я не могу спорить с тетушкой, у меня просто нет на это сил!

– А тебе известно, что мисс Соммерсвиль проживает в собственном доме вдвоем с братом, и никто не осуждает ее за то, что у нее нет компаньонки?

– Мисс Соммерсвиль на несколько лет старше тебя, к тому же в их семье все осуждение достается Ричарду. По сравнению с ним его сестра кажется соседям образцом благонравия. И у них нет такой тетушки, как миссис Меллотт!

– О, да, в глазах тети я все еще глупая девчонка, которой ни к чему заказывать собственные туалеты, ведь она может донашивать платья кузины!

– Да нет же, ты окончила пансион, и тетя прекрасно осознает, что ты выросла!

– Вспомни ее прошлогодний подарок на Рождество! Что она подарила тебе, ты помнишь? А я получила лишь сборник поучительных проповедей и ножницы, пристегивающиеся к поясу, как будто я так мала, что могу их потерять!

– В итоге мой подарок ведь тоже достался тебе, – возразил Филипп. – Конечно, тетушка иногда ведет себя странно, но ведь она небогата и считает необходимым использовать вещь до тех пор, пока она может быть полезной.

– Ты ничего не желаешь слушать!

Кэтрин заплакала. Филипп устало провел рукой по лбу, испытывая желание оказаться подальше от сестры, тетушки и всех соседей, вольно или невольно вмешивающихся в его жизнь.