Оливер Пётч - Крепость королей. Проклятие

«Ни денег, ни доказательств, – подумала она. – И он это знает».

– Где отец Тристан? – спросила она неожиданно, чтобы сменить тему.

– Этот старый дурак? – Шарфенек с улыбкой вернулся на свое место. Голос его моментально утратил прежнюю строгость. – Я приказал ему осмотреть кое-кого из моих раненых ландскнехтов. Весьма предусмотрительно, как я теперь вижу. Живым от старика больше пользы, чем мертвым.

«А ты можешь спокойно здесь разнюхивать, – пронеслось у Агнес в голове. – Не успел олень помереть, а над ним уже воронье кружит…»

– Перед смертью отец рассказал мне о вашей… сделке, – проговорила она тихо.

– В самом деле? Безумно рад! – граф хлопнул в ладоши. – Я бы и сам с радостью вам это открыл, но, к сожалению, вы в последнее время были ко мне… не так милы. – он запустил руку под камзол и извлек запечатанный конверт. – Для надежности незадолго до штурма ваш отец письменно подтвердил свое согласие. Какая удача, учитывая, что он теперь мертв и, к сожалению, не сможет благословить нас… Не находите?

Шарфенек помахал документом и подмигнул ей с улыбкой. У Агнес возникло острое желание врезать ему по лицу. Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Затем взяла стоявший у печи стул и села напротив своего будущего жениха, одарив его враждебным взглядом. А граф с невозмутимым спокойствием спрятал записку во внутреннем кармане.

– К чему эта женитьба? – спросила Агнес. – Мой отец мертв. Вы могли бы просто выставить меня из крепости и попросить герцога передать Трифельс вам. У вас достаточно влияния.

Шарфенек пожал плечами:

– Герцог – нерешительный человек; неизвестно, какое он примет решение. Ему и другим могущественным семьям приходится угождать. Поэтому я попросил у него позволения заключить с вами брак. Так надежнее. Кроме того, – он подался вперед и игриво сплел пальцы, – верите вы или нет, милая Агнес, но меня действительно тянет к вам. Мне даже кажется, что у нас больше общего, чем вы предполагаете. Страсть к историям, мечтательность, любовь к этим старым стенам… – Он театрально вздохнул: – К тому же я без ума от строптивых женщин. Что поделать?

Агнес скривила лицо.

– Тогда вам не о чем тревожиться, – ответила она едко. – Иную женщину вам все равно не заполучить.

– Так, значит, у меня есть надежда?

Агнес упрямо скрестила руки. Все то время, что она провела подле умирающего отца и держала его за руку, ее терзали сомнения. Решение, которое она в итоге приняла, исходило лишь из неопределенности и последнего пожелания Эрфенштайна.

Род Эрфенштайнов не угаснет, он возродится в великую династию…

Девушка сделала глубокий вдох, прежде чем собралась с ответом.

– Не будем ходить вокруг да около, – сказала она холодно. – Вы прекрасно понимаете, что мне не из чего выбирать. Так что я согласна выйти за вас. Но с тремя условиями! – Тут ее палец взметнулся вверх. – Во‑первых, вы позволите мне жить прежней жизнью. Во‑вторых, отец Тристан и Матис останутся в крепости моими друзьями. И в‑третьих, не думайте, что я допущу вас в свою постель! Тут вас ждет неприятный сюрприз.

Шарфенек задумчиво погладил черную, коротко подстриженную бородку. При этом он рассматривал Агнес, точно новую покупку. А она в который раз уже обратила внимание на его проплешину. Несмотря на свой юный возраст, в ближайшие годы граф, наверное, совсем облысеет. Но в целом, если не считать его бледности, он был вполне привлекателен. А главное – богат. Агнес представила, сколько женщин умрет от зависти.

– Ума не приложу, почему даю вам помыкать собой, – ответил наконец граф. – Но ладно, даю вам слово. Старик и этот малолетний дурень мне не помешают. Что же касается последнего условия… Немало есть других красивых женщин, согласных согреть мою постель, – он двусмысленно улыбнулся. – Кроме того, я уверен, что время лечит любые раны.

– В сновидениях – возможно. Теперь что касается причины, побудившей вас присвоить Трифельс. Вы позволите?

Агнес резко поднялась, подошла к одной из книжных полок, вытянула фолиант и бросила на стол перед графом.

– Это вы искали, не так ли?

Шарфенек в изумлении посмотрел на потрепанную книгу. Это была «Большая история Трифельса», которую Агнес тайком читала последнюю пару месяцев. В прошлый раз отец Тристан просто поставил ее на полку и, скорее всего, забыл о ней. Но Агнес запомнила, где стояла книга.

Дрожащими руками граф принялся перелистывать страницы. При этом глаза у него блестели, как у мальчишки.

– Большая история Трифельса, старая хроника крепости! – пробормотал он. – Из тончайшей кожи, с иллюстрациями и позолоченными заглавными литерами… Я столько слышал о ней и теперь могу наконец прикоснуться… Это бесценное сокровище! Как вы догадались…

– То, что вам нужно, находится где-то в середине книги, – перебила его Агнес. – Раздел о правлении Гогенштауфенов. Некоторые страницы, к сожалению, вырваны, но вас ведь интересует совсем другое.

Она посмотрела в окно – солнце было уже высоко – и процитировала по памяти:

– «В 1186 году император Генрих VI женился на норманнской принцессе Констанции, королеве Сицилийской. И с тех пор считал себя полноправным претендентом на норманнский трон. На выкуп, полученный за английского короля Ричарда Львиное Сердце, он снарядил огромную армию и отправился в поход на Сицилию. Генрих одержал победу над норманнами, короновался в Палермо и в 1195 году вернулся в Трифельс. За ним по холмам Васгау тянулся обоз из ста пятидесяти ослов, нагруженных сокровищами, каких человечеству еще не доводилось видеть…»

– Сокровища норманнов, – прошептал граф Шарфенек. – Венец всех сокровищ! С детских лет они занимают мои мысли… – Он поднял голову и с улыбкой взглянул на Агнес: – Вы смышленая девушка. О более удачном браке и мечтать не приходится. Как вы поняли, для чего мне нужен Трифельс?

– Отец дал мне понять. Он говорил, что дело в деньгах. Больших деньгах. Кроме того, были определенные… догадки.

Агнес едва не рассказала ему о разговоре с Мельхиором, но в последний момент решила не впутывать барда в это дело. Она развернулась к Шарфенеку и пожала плечами:

– Вас выдал ваш интерес к Трифельсу и всему, что с ним связано. Хотя отец Тристан и утверждает, что Фридрих II позднее переправил сокровища в Апулию, вы, похоже, придерживаетесь иного мнения. Полагаете, что сокровища по-прежнему находятся где-то здесь, ведь так? Может, даже в Трифельсе…

Граф тихо рассмеялся:

– Фридрих II был большим выдумщиком, когда дело касалось его денег. Он ни за что не расстался бы со своими несметными богатствами. Я посылал людей в Лучеру, что в Апулии, и они навели справки. Предполагается, что Фридрих доверил сокровища лояльным сарацинам. Но то была интрига Гогенштауфенов!

Охваченный волнением, Шарфенек показал на рисунок, на котором было изображено несколько ослов, навьюченных сундуками. Рядом ехали верхом на лошадях одоспешенные воины с алыми знаменами в руках.

– Сокровища в Трифельсе. Они их спрятали! – продолжал он заговорщическим тоном. – Старые источники это подтверждают. Еще мальчишкой я мечтал их отыскать. Три месяца назад мы наконец взялись за поиски!

Агнес нахмурилась. Три месяца назад?

Ей вдруг вспомнились люди в лесу, которых они с Матисом видели после того, как разыскали сокола. Они заподозрили прихвостней Вертингена. Но это граф искал с ландскнехтами сокровища!.. Неожиданно все обрело смысл.

– Потому вы и выкупили Шарфенберг, не так ли? – проговорила Агнес тихим голосом. – Не потому, что вам захотелось переселиться в крепость ваших предков. Вам просто нужно было закрепиться здесь. И вы копали! Мы с Матисом видели огни в лесу. Даже вспомнили старинные саги о Барбароссе. Но это были вы!

Шарфенек пожал плечами:

– Легенда о Барбароссе действительно сослужила нам хорошую службу. Благодаря ей простой суеверный люд не мешался у нас под ногами. Но от слухов, к сожалению, не уберечься. Произошла небольшая… – тут граф помедлил, – скажем так, заминка. Тогда-то я и понял, что необходимо купить Шарфенберг, чтобы избавиться от любопытных глаз. – он улыбнулся: – А вот Трифельс был для меня, увы, недосягаем.

Агнес с отвращением отвернулась и снова посмотрела в окно, откуда открывался вид на внутренний двор, сараи, конюшни, огород, кладбище и колодезную башню. Все это скоро перейдет к графу. Она же станет для него лишь милым украшением. Но разве у нее был выбор?

Тут взгляд ее остановился на надгробных плитах. Одна из них еще сверкала белизной в лучах восходящего солнца, лишь несколько маков цвели на свежей могиле. Там покоился бывший казначей, Мартин фон Хайдельсхайм. В рыхлой земле копались две растрепанные вороны.