Сергей ТАРО - Крест Сталина

            Ресницы смежились, давая согласие...

            - В спецучреждении № 162/1, позавчера, 28 декабря, приблизительно между 3.30 и 4.30 местного времени была совершена попытка побега тремя заключенными... Политических нет! ... В результате преследования беглецы уничтожены... При задержании особо опасных преступников погиб начальник лагеря - подполковник Берц... На допросе начальник Управления Губ лага Верхнешельска полковник Рохлин показал, что спецлагерь за № 162/1 предназначен для секретных разработок на объекте В12.

            Очки блеснули, выражая интерес...

            - Информацией по этой зоне наша служба не располагает. Разработкой и курированием работами по названному объекту занимается подотдел НКВД старшего майора Волкова. Подследственный Рохлин дважды упомянул об этом! ... Он также пояснил, что работы в карьере служат для отвлечения внимания воздушной американской разведки, которая изредка наведывается в эти края! ... Несмотря на примененные интенсивные физические меры воздействия других интересующих показаний Рохлин больше не дал!

            "Все понятно!!! Старший майор Волков возглавляет один их подотделов НКВД и ежеутренне на "летучках" внимает директивам Лаврентия Берии. При этом он формально входит в его подчинение и даже выполняет его указания, но, ... не забывая и порученное партией собственное задание... А партия - это Сталин! Ясно, как день! О, боже! какое коварство!!!" - нарком сбросил со стола ноги  зашагал в бешенном темпе.

            Чуть успокоившись, он снова водрузился на кресло. Время еще было. Только за полночь предводитель партии большевиков соберет вокруг себя своих верных товарищей. А там, глядишь, Новый Год! Елка! ... Не обозначая своей обеспокоенности, надо успеть расставить все по местам!

            Подводя итог переваренной информации, он выключил бесполезно светящую лампу.

            - Соберите материал на Волкова, по возможности, тихо... И я думаю, необходимо освободить из под ареста полковника Рохлина!

            Адъютант вышел. Берия, переводя дух, нажал песочную клавишу лампового приемника. После мягкого щелчка навстречу портьерам оглушительно понеслось:

            - Начинаем утреннюю зарядку! Ноги на ширине плеч! ... Руки по швам! ... Начали!!! ... И раз, ... и два!..

            На необъятном пространстве Москва не давала дремать и ежедневно приучала к порядку своих "свободных" граждан...

            Лязгнул засов...

            - Рохлин!!! ... С вещами на выход!

            Тяжелая металлическая "кормушка"[8] откинулась. Узкий луч одинокой лампочки прочертил пространство и замер квадратом на замызганной стене. Где-то в потемках закопошился комок потных тел. В сумрачный "продол"[9] через раззявленный створ пыхнуло смрадом.

            - Рохлин!  ... мать твою! - ступая коваными сапогами по рукам и ногам других арестованных, "дубаки"[10] волоком вытащили полковника на середину продола.

            Арестантское озеро колыхнулось и успокоилось...

            - Лицом к стене! ... Р-у-у-ки за голову!

            Следуя привычке, вертухай проверил арестованного на предмет наличия посторонних предметов, и отошел в сторону...

            Шаги смолкли. Бесстрастный говор конвойных загудел, опрокидывая его сознание:

- Смотри, бля,  живой?!

- Уж думали, в "общей" - каюк ему будет!

- Считай, повезло...

            - Одиночки и так под завязку набиты... А где шлепнут - какая разница?

            - Какая разница, какая разница? Один дрючит - другой дразнится!... За пять дён вот энтого и отпускают, а других почитай в расход отправили!

            Под перепалку конвойных, Рохлин, теряя сознание, сполз вниз...

            - Ничего, очухается, еще руки целовать будет своим добродетелям! 

            Стуча прикладами, конвойные быстро добились тишины за многочисленным рядом закрытых дверей...

            Спотыкаясь о вышарканные тюремные пороги, Рохлин в сопровождении солдат добрался до следственного кабинета. Бурые пятна на наполовину окрашенных стенах неприятно ударили в глаза и произвели на него гнетущее впечатление...       

            - Партия дает последний шанс...

            Голос комиссара лился среди серых стен, смешивая реальное и потустороннее измерение. Но Рохлин уже ничего не слышал. Спасительная истома стопудовым камнем клонила ко сну. Желая избавиться от нее, полковник при каждом слове "партия" неестественно вскидывал голову, изображал внимание и глубокую преданность.

            Почти в забытьи, подписал все, что подсунул ему закадычный дружок...

Через пару часов Павел Робертович Бергер аккуратно раскладывал бумажки по сереньким папкам, а Рохлин мертвецким сном спал на казенном диване...  

Солнечный луч, высветив тонкую паутинку, незаметно переместился на центральную матку бревенчатого потолка...

             Бледный паучок, качаясь и быстро перебирая согнутыми лапками, спускался с перевитого провода прямо Варьке на голову...

            Белочкин вздрогнул. В сенях хлобыстнуло и вновь загремело...

            - Сюда, сюда, что копошитесь там?! - за зазывными возгласами в комнату ввалился лейтенант.

            Рыжие вихры колыхнулись, выгоняя пар с раскрасневшего конопатого лица. Лейтенант доложил:

            - По вашему приказанию наряд для задержания прибыл!

            За спиной Витюхина, притягивая взор уполномоченного, с ноги на ногу переминался Балошин. Огромный синяк, отхвативший себе добрую половину его лица, зловеще отсвечивал фиолетовым цветом.

            Ничего хорошего от увиденного солдат не ожидал, только и вырвалось из разбитого рта:

            - Як нам сказали, вот мы мигом и туточки!?

            При последних словах Варька, привязанная к стулу, заголосила в полный голос. За раздавшимся ревом почти никто не расслышал звон разбиваемого стекла.

            "Бах!!!" Внезапная сила отбросила Белочкина прямо на замшелую бревенчатую стенку. "Бах! Бах!!!" - загремело с улицы.

            От каждого попадания тупой пистолетной пульки тело капитана конвульсивно дергалось и покрывалось алыми расползающими пятнами. Пытаясь удержаться в этом призрачном мире, Белочкин импульсивно хватался то за спинку Варькиного стула, то за дужку никелированной кровати. Да так и рухнул, ударившись головой о подоконник.

            Все замерли...

            Откуда-то из-за спин, расталкивая солдат, прорвался Евсеев. Размахивая пистолетом, сержант развернул новоиспеченный наряд на задувающий морозом оконный проем. Испуганный Тюха успел разглядеть грозно посверкивающий штык.

            - Стоять!!! Одна движения - бистро тот свет пойдешь! - сквозь клубы пара донесся коверканный говор татарина.

            - Молодец, Евсеев! Зачтется! - Выпин медленно поднялся и стал тормошить лежащего Фикса.

            Варькин рёв прекратился. Чувствуя скорое спасение, она захлопала длинными мохнатыми ресницами, и заканючила, глотая со слезами слова и окончания:

            - Сволочь! ... Не виноватая я!... Ы-ы-ы!... Угрожал мне... Ы-ы-ы! ... Заставил... Ы-ы-ы! 

            Но на бабу никто не обращал никакого внимания...

            Тонкие струйки крови из-под Белочкина образовали черно-багровую лужицу. Хлюпая по ней сапогами, майор кричал в телефонную трубку, пытаясь соединиться с Верхнешельском:

            - Алло! Станция, ... станция?! ...  Дежурный! Соедините меня с полковником Рохлиным! ... Алло, кто это? ... Фирсов?! Докладываю: бежавшие - Семенко, Ахметов и Пешков убиты при задержании!!! Трупы возвращены в лагерь... Выезжаю лично с докладом... Алло!!! Алло! ... Станция? Станция?!

            Связь прервалась...      

            Паучок, наконец-то, закончил свой путь и, опустившись на растрепанные Варькины волосы, быстро засучил лапками, свивая себе новое гнездо...

...Перешагивая через чьи то ноги, Выпин опять потянулся к телефону. Незаметно подправив провод, ДПНЛ энергично забухал в трубку:

- Алло! Станция! ... Станция!?

Непогода давно уже улеглась. Не было ни ураганных порывов ветра, ни снежных наметов, давивших на провода, но линия молчала...

Через десять минут от надрывного призыва соединиться с кем-либо, в трубке послышался шипящий шорох: 

- Клуб имени "Красного пролетария" слушает вас!

- Да что бы ты сдох, гребанный рот! Какие пролетарии в Верхнешельске?!

            Выместив злобу на каком-то зачуханном вахтере, Выпин бросил окончательно заглохшую трубку...