Андрей Сеченых - Эхолетие

На крыльце замаячила крупная фигура Лешего, который пытался привлечь внимание своего командира. Он уже приготовился сделать несколько шагов по направлению к мирно беседующей компании, но Прудников поднял голову и жестом остановил его.

– Его пассия в Яркино проживает?

– Да.

– Не сходится. Не она это. Мы проверяли, он на рыбалку туда по субботам ездит.

– Все сходится, Володя, твои просто не доработали, извини. Сначала на рыбалку, потом на… – срифмовал Самойлов.

– Допустим. Что ты от меня хочешь?

– Помощи.

– Помощи?! Тебе?! Это мне у тебя помощи впору просить, – удивился Прудников. – Какой именно?

– Поехали в адрес съездим, ну, по которому номера числятся. Прижмем исполнителя слежки, потом и самого Нелюбина.

– Ты с ума сошел, Алексей? – капитан впервые за разговор назвал его по имени, – мне сначала надо всё проверить, потом доложить наверх, потом дождаться распоряжений, ну а потом… этим вообще-то не мы занимаемся. Приедут другие люди и сделают всё по закону. А что не так?

Лёшка невесело вздохнул и улыбнулся, хотя серые глаза смотрели на Прудникова как-то слишком отстраненно:

– Боюсь, поздно будет. Для меня поздно будет.

– Не понял, поясни.

– Ты просто еще продолжения истории не знаешь. Два дня назад Дювалю проломили голову, – в этот момент капитан едва не подпрыгнул, а фигура Лешего, который внимательно следил за происходящим на скамейке, заметно напряглась. – Именно так. Позавчера рано утром сгорел вместе с домом Сорока, а позавчера поздно вечером мне прочертили небольшую полоску шилом от позвоночника до ребра. Короче, у меня было три дня, чтобы исчезнуть. Осталось полтора. Вот и вся история.

– Ты считаешь это дело рук Нелюбина?

– Нет, это был Фантомас, – грустно пошутил Самойлов.

Прудников с усилием провел ладонью по лицу. Всё, что он услышал, было настолько же невероятно, насколько могло быть правдой. Фотографии больше указывали на второе. Капитан принял решение и резко встал и посмотрел на часы:

– Дай мне пятнадцать минут. Я обязан отзвониться в Москву и сразу вернусь. Никуда не уходи.

– Ага… ты только сам вернись. Стоп, остановись.

– Что еще?

– Забыл совсем, – Лешка протянул ему маленький листик, – возьми, продиктуешь генералу. Там мои установочные данные здесь и в Каменске. Родился, крестился.

– Лёш, не пойму я, откуда ты всё это знаешь? Я имею в виду нашу терминологию, «под колпаком», «установочные данные», методы, как остаться невидимым?

– Всё в книгах, Володя, всё в книгах.

– Каких?!

– Обычных. Ты в курсе, что Персей победил Горгону Медузу при помощи крылатых сандалий и чудодейственного шлема, делающего своего обладателя невидимым. Кто-то видит в этом лишь миф, я же вижу в этом руководство к действию. Вместо шлема я использовал пальто и шапку своего отца, вот и весь фокус. А что касается «под колпаком», так на этом языке общались между собой Штирлиц и пастор Шлаг.

Прудников странно покачал головой, но листочек забрал и убрал в карман и повернулся к Самойлову широкой спиной. Мимо Лешего он прошел уже с каменным лицом.

– Володь, вот адреса.

– Будь здесь и жди, – не оборачиваясь, ответил командир.

Прудников забежал в особый отдел, потребовал связи с Москвой и выгнал из комнаты солдата срочной службы.

– Да, товарищ генерал, здравия желаю… нет, еще в Лисецке… нет, обстоятельства изменились… да, поступили новые данные… так точно, на Нелюбина… да, всё подтвердилось, все предположения… совершенно верно… нет, «Игрок» принес… да, тот самый… да, сам, инициативно… нет, он гражданский, диктую данные… нет, это он мне их дал… да, тоже самостоятельно… да, товарищ генерал, у него все задокументировано… фотографии, записи… не знаю, товарищ генерал, говорит из книг… нет, не секретных… обычных, да… я сам ничего не понимаю… Цель? … хочет прижать Нелюбина… нет, думаю, парню надо помочь… да, «Игроку» угрожает опасность… да, реально… да… «Католик» в больнице, еще один контакт сгорел… нет, в прямом смысле… считаю необходимым помочь ему… нет, мы не «Красный Крест»… так точно… есть, не вмешиваться… да, понял… доживет, так доживет, нет, так нет… да… я вас встречу.

Прудников задумчиво опустил трубку на рычаги. По дороге до КПП он вспомнил слова Игрока «ты только сам вернись.». Да, и здесь он оказался прав, сейчас ноги вели в обратную сторону. У ворот мощным обелиском застыл Леший:

– Володь, ну что? Нам на самолет пора… можем опоздать.

Прудников, не обращая внимания на призыв, проследовал к одинокой скамейке, на которой сидел Самойлов и развлекался тем, что пускал причудливые кольца табачного дыма в небо. Капитан присел рядом и спросил, глядя в одну точку перед собой.

– Лёш, скажи, зачем ты влез в это говно?

– Так друг же попросил, – Самойлов беззаботно закинул голову назад.

– Но он же на тот момент не был тебе еще другом!

– Не был, так стал им. Какая разница? Если просят люди, почему им не помочь?

– Лёш, прости, я не могу тебе помочь. Хотел бы, но не могу, веришь?

Самойлов с грустной улыбкой глянул на капитана:

– Разговор с генералом не вышел? Верю, Володь, что ты хотел помочь. Знаю, что у вас там тоже все не просто. Нале – во, напра – во. Ладно, прощай, – он протянул ему руку, – мне надо спешить .

Капитан не ответил на рукопожатие, но еще больше вжался в спинку скамейки. Лёшка взял «дипломат» и пошел по березовой аллее.

– Лёша! – неожиданно раздался сзади хриплый возглас. Самойлов поморщился, как от зубной боли, и продолжил путь.

– Лёш, да подожди же! Постой, – Прудников догнал его в два прыжка, схватил за руку и развернул к себе, – я помогу тебе. Говори, что ты хочешь? – капитан неожиданно почувствовал необычный прилив уверенности. Будь, что будет .

– Уверен?

– Нет… не очень, – честно признался Прудников и посмотрел себе под ноги.

– Понимаю. Давай сделаем так. Ты только присутствуешь рядом и никуда не лезешь. Я сам все решу. Мне о тебя просто спиной опереться надо.

– Посмотрим, – глухо ответил капитан и добавил, – жди тут, я сейчас… – а сам поспешил к воротам. – Леший!

– Да, Володь.

– Бегом за машиной. Парням скажешь, пусть рассупониваются. Мы сегодня никуда не летим. Завтра встречаем генерала. Все на месте, ты со мной.

– Я не понял, а куда мы? А это что за ботаник? Мы с ним, что ли? – слова отдавали презрительным холодком.

Прудников вплотную приблизил своё окаменевшее лицо к лицу подчиненного и медленно произнес:

– Отвечу на один твой вопрос. Этот ботаник, – он кивнул себе за спину, – он один стоит такой команды, как мы. Обращение к нему исключительно на «вы», ясно, старший лейтенант Никишин?

– Да… ясно… так точно.

– Исполнять.

Приказ щелкнул нагайкой по могучей спине Лешего, и он помчался вглубь расположения части. Уже через три минуты серый «жигуль» пронзительно гудел у ворот, требуя, чтобы те немедленно открылись. Прудников сел рядом с Лешим, а Самойлов с комфортом расположился сзади. Леший всю дорогу молчал, внимательно вглядываясь в проходящий мимо транспорт. Остальные тоже молчали. Всё уже было сказано. Тормоза чуть взвизгнули и облегченно выдохнули рядом с указанным в бумажке адресом.

– Да, забыл сказать, Крутов этот с хорошим послужным списком, претензий к нему нет, имей в виду, – повернулся Леший к капитану.

– Ты в машине . Лёша, а ты со мной, – коротко распорядился Прудников.

Леший тут же вырубил двигатель и открыл дверь.

– Я сказал, ты в машине! Что непонятного? – повернулся к нему Прудников.

– Извини, командир, неправильно понял. Самойлов с капитаном вышли из машины и подошли к неприметному двухэтажному строению, стоящему в глубине двора. Обветшалые стены грозились обрушить на прохожих желтую штукатурку, а жесть на крыше тоскливо подвывала от страха перед налетающим ветром.

– Мы точно туда приехали? – с сомнением спросил Лёшка.

– Абсолютно, – ответил капитан, лишь единожды бросив взгляд на зарешеченные окна и камеру перед входом.

Он подошел к двери и нажал на звонок. Правой рукой распахнул красное удостоверение и направил его в сторону камеры. Через секунду дверь немного приоткрылась. В щель осторожно выглянуло лицо с ровным пробором и тщательно выбритым подбородком:

– Вы к кому? – Глаза тем временем раз двадцать подряд прочитали все надписи в удостоверении.

– Капитан Прудников, отдел кадров, Москва. Мы к майору Крутову. Это со мной, – он кивнул в сторону Самойлова.

Дверь приоткрылась чуть шире:

– Одну минуточку, пожалуйста, я ему доложу. Подождите здесь.

– Я сам ему доложу, – могучей дланью Прудников распахнул дверь и незамедлительно пошел по лестнице вверх. Лёшка едва успевал за ним.

– Второй этаж налево… последняя дверь, – запоздало раздалось за их спинами.

На этаже было пустынно. Но когда они миновали его добрую половину, из предпоследний двери вышла стройная женская фигурка с потрясающими ногами и прошла мимо них. Поравнявшись с молодыми людьми, девушка бросила выразительный взгляд на Лёшку и перевела его вниз, в район, где кончалась ее юбка.