Джуда Уотен - Соучастие в убийстве

Когда она начала поминать его мать и бабушку, Филберт не выдержал. До тех пор он только защищался от атак Джойс, которая старалась выбить ему глаза, но сейчас он рассвирепел, схватил обеих женщин за волосы и начал стукать их лбами — раз, два, три… Наконец туфля выпала из руки Джойс, а Нелли застонала и осела на тротуар. Филберт не любил грубо обходиться с женщинами, не то что с мужчинами. При виде Нелли Речер, корчившейся на тротуаре, Филберт устыдился и, чтобы скрыть смущение, сердито заорал:

— Сами виноваты — путаетесь с этими головорезами!

Затем он поставил Нелли на ноги, открыл ее сумочку и грубо спросил:

— Где столько раздобыла?

Не дожидаясь ответа, он втолкнул женщин в машину и сказал Тому О'Кэрроллу:

— У них полно денег. Видно, кого-то обчистили. Они нам расскажут кого, будь уверен.

В четыре утра Филберт со своей командой все еще колесил по городу и пригородам. Это было самое подходящее время, чтобы наведаться к тем, кто судился по обвинению в убийстве, но за неимением улик был оправдан. Прежде всего они явились к Сноуи Хиксону, который дважды обвинялся в убийстве и дважды был освобожден. Он славился также своим умением расправляться с доносчиками.

— Не успеют кого-нибудь ограбить, как вы уже мчитесь ко мне, — пожаловался Хиксон.

— На сей раз ты, наверно, кое-что знаешь, — сказал Филберт.

— О чем?

— О миссис Тайсон…

— Первый раз слышу…

— Где ты был в ночь на…

Сноуи Хиксон подумал.

— В кино со своей красоткой.

— Всякий раз, когда кого-нибудь пристукнут, ты в кино… Алиби себе устраиваешь?

— Честно.

— Честным ты никогда в жизни не был, — сказал Филберт.

В поисках краденого сыщики обшарили все комнаты. Миссис Хиксон вылезла из постели и ходила за сыщиками по пятам, ни на минуту не спуская с них глаз, — она была убеждена, что они сейчас что-нибудь подложат, чтобы обвинить ее мужа в грабеже.

— Ничего вы у меня не найдете, — сказал Хиксон. — Я на постоянной работе. — Он повернулся к своей жене: — Скажи им, мамочка!

— Правда, — подтвердила она.

— И все-таки тебе придется поехать с нами, Сноуи, — сказал Филберт. — Мы проверим твое алиби в управлении. Может, оно не такое уж надежное. Тогда я много не дам за твою голову.

Миссис Хиксон не сводила напряженного взгляда с Филберта…

Почти в то же время недалеко от ветхого деревянного домика в трущобах на окраине остановилась другая полицейская машина. Домишко стоял в переулке, мощенном булыжником, вход был со двора. Из машины вышли Браммел и сыщик Колензо. Браммел шел легким размашистым шагом, хотя почти всю ночь провел на ногах. Он не верил в то, что миссис Тайсон убил похититель драгоценностей, но все-таки ему, как и всем работникам сыскного отдела, не терпелось схватить его.

У калитки прямо на земле спал человек. Браммел нагнулся, чтобы поглядеть на него.

— Подручный, — заметил Браммел. — Напился на хозяйские подачки.

Они вошли в незапертую калитку. Кухонное окно еще светилось. Браммел повернул ручку двери, и они с Колензо вошли в кухню. За длинным деревянным столом сидел мужчина и пил вино, на кушетке крепко спал мальчишка лет тринадцати. Еще один мужчина, невысокий и кряжистый, переливал вино из бутылки в графин. Он поставил бутылку на камин и схватил железную кочергу.

— Кто такие? — спросил он.

— Инспектор сыскной полиции Браммел. Это сыщик Колензо. А ты — Билли Айкинс?

— Почем я знаю, что вы фараоны.

Браммел показал свое удостоверение.

— Что вам нужно? — спросил Айкинс, не двинувшись с места, с кочергой в руке. Пьяный за столом затянул печальную польскую песню.

— Поставляешь эмигрантам спиртное, Айкинс? — спросил Браммел.

— Отвечать не буду, — пробурчал Айкинс.

— Ничего, ответишь, — сказал Браммел.

Айкинс замолчал, он переводил колючий взгляд с Браммела на Колензо. С этими двоими он еще не встречался.

— Боюсь, тебе придется прикрыть свою лавочку.

Айкинс глядел на Браммела, видимо, что-то прикидывая в уме.

— У вас против меня нет никаких улик, мистер фараон, — сказал он.

Браммелу донесли, что Айкинс скупает краденые вещи, главным образом у иностранцев. Но одновременно он был осведомителем сержанта Бразерса из отдела иммиграции; в обмен на сведения об иностранцах, потреблявших зелье Айкинса, Бразерс ограждал его от преследования.

— Мы обыщем твою лавочку, — сказал Браммел, предъявляя ордер, который Айкинс внимательно прочитал. — У нас есть сведения, что здесь спрятаны краденые вещи.

— Чертовски подходящее время для обыска, — сказал Айкинс.

— Заведение еще открыто, — ответил Браммел, оглядываясь на пьяного, все еще тянувшего печальную польскую песню. — Мальчишка чей, Айкинс? — Браммел указал на спящего мальчугана. — Твой?

— Зачем вам знать?

— Приучаешь с детства… На стреме стоит?

Браммел направился к двери, которая вела внутрь дома.

— Туда нельзя, — сказал Айкинс, замахиваясь кочергой. — Там спят жена и дети.

Колензо выхватил револьвер и прицелился в Айкинса.

— Дай-ка кочергу, Айкинс.

Айкинс чертыхнулся, но отдал кочергу сыщику.

Браммел прошел в первую по коридору комнату, зажег свет. Это оказалась кладовая, переделанная из жилой комнаты. Вдоль стен стояли корзины с бутылками, и вся комната была уставлена рядами бочонков и бутылей. Возле двери был втиснут топчан, на котором, видимо, спал сторож. Браммел заглянул под топчан и извлек оттуда запертый металлический ящик.

— Открывай, — приказал он Айкинсу.

Тот нехотя отпер ящик.

Он был полон часов, колец, золотых запонок и других украшений.

— Где все это взял? — спросил Браммел.

— Получил в уплату за вино.

— Рассказывай сказки, — бросил Браммел.

Он взял из ящика золотые часы и притворился, будто пристально их разглядывает.

— Вот эти часы кто тебе дал?

— Не помню!

Браммел обменялся быстрым взглядом с Колензо, стоявшим позади Айкинса.

— Они украдены у миссис Тайсон, так ведь? — спросил Браммел. — А ее укокошили. Плохи твои дела, Айкинс.

— Про что это вы толкуете, мистер фараон? — презрительно спросил Айкинс.

— Придется тебе пойти с нами, — ответил Браммел, а Колензо подхватил ящик. — Объяснишь все в полиции.

Кряжистый торговец спиртным в сопровождении сыщиков вышел во двор. Никто не говорил ни слова. Айкинс прикидывал, насколько серьезны угрозы Браммела. Потом все-таки решил не рисковать.

— Что вы хотите узнать? — спросил он, когда они подошли к калитке.

Сыщики остановились.

— Где взял эти вещи? — спросил Браммел.

— Купил у… — Айкинс назвал трех иммигрантов, которые «работали» по отелям.

— А кто покупает у Бирюка?

— И слыхом не слыхал.

— Может, услышишь…

— Может, и услышу.

— Вот что, — сказал Браммел, — если узнаешь, кто он, сниму с тебя все обвинения. А их порядком.

— Ладно, — сказал Айкинс. Он помолчал, потом спросил: — Вы мне сейчас все вернете?

— Нет, так не пойдет, — ответил Браммел.

«Придется мне распроститься со всем моим имуществом, — с горечью подумал Айкинс. — По крайней мере до тех пор, пока я не добуду им нужные сведения… Разве что Бразерс поможет».

Браммел был вполне удовлетворен: ящик с крадеными драгоценностями накрепко привяжет к нему Айкинса, и Бразерс тут не поможет. Айкинс родную мать продаст, лишь бы только получить этот ящичек обратно.

Сев в машину, Браммел связался по радиотелефону с управлением. «Надо немедленно арестовать трех воров — иммигрантов. Айкинс и эти трое очень пригодятся, если все остальные операции провалятся, — с усмешкой подумал Браммел. — Им очень просто можно будет „пришить“ убийство миссис Тайсон…»

Перед тем как вернуться в управление, Браммел наведался к кое-кому из своих стукачей. Никаких сведений. Он их обхаживал и так и эдак, угрожал, обещал, одному даже дал лишний фунт из фонда, выделенного на осведомителей, — и все безрезультатно. Они ничего не знали об убийстве миссис Тайсон. Браммел вынужден был признаться Филдсу, что еще не напал на след похитителя драгоценностей или его скупщика.

Поздно ночью на летучке сыскного отдела все сошлись на том, что придется еще много потрудиться, прежде чем они найдут убийцу.

Сыщики разошлись по домам, чтобы немножко отдохнуть, а в восемь утра снова взялись за дело. Филдс возобновил допросы, Филберт отправился к лавочникам, поставлявшим продукты миссис Тайсон, а Браммел, у которого был ключ от кукольного домика, решил еще раз его осмотреть.

В конце дня Браммел зашел к шефу. На столе перед Филдсом возвышалась груда бумаг. Без шляпы Филдс был больше похож на отставного борца, чем на сурового и проницательного начальника сыскной полиции, — короткий приплюснутый нос, круглая голова с блестящей, потемневшей от загара лысиной, которую едва прикрывали редкие, старательно зачесанные пряди.