Анатолий Казаков - Оперские байки

Начальник, конечно, чертыхнулся, но пошел глянуть, что там творится. Заходит в дежурку, а там один из участковых в присутствии понятых, сидящих на скамейке у стены, производит уничтожение из молочной фляги бражки. Уничтожает путем выливания этой самой браги за окно, ну вроде как на землю. И объяснение есть, фляга тяжеленная, так мы ее, эту подлую брагу, отраву народную, не вынося из помещения, ковшиками за окно… Что там было-о…

Так вот, этот Данила Петрович, да со своим характером, а тут и мы с жуликами. Не знаю почему, но, как мне казалось, он в нас самих видел тех самых жуликов. Опять же, судите сами.

Приходилось нам водить на аресты задержанных правонарушителей. Сначала в кабинет заходил следователь и докладывал дело, потом вызывали нас. Входим, докладываем:

— Товарищ прокурор, задержанный за кражу Такой-то для ареста доставлен.

Начинался допрос злодея.

— Воровал?

— Конечно, нет, гражданин прокурор.

— Дак тебя же в квартире задержали?

— Я мимо проходил, смотрю, дверь открыта. Думаю, надо хозяевам сказать, вот и зашел в квартиру.

— А следователь говорит, что тебя на выходе с вещами в руках задержали?

— Правильно. Я же смотрю, посреди комнаты чемодан и сумка стоят, заглянул, а там вещи всякие. Думаю, дверь не заперта, вещи упакованы, а ну, кто украдет, дай занесу их соседям. Только к дверям, а тут милиция.

— А в твоей квартире при обыске нашли краденное с такой-то кражи?

— Да это я на улице пьяницу встретил, он мне предложил купить подешёвке, я и купил. То, что это краденное не знал, пожалел мужика, ему похмелиться нужно было.

— Товарищ следователь, видите, он не виноват, а Вы предлагаете его арестовать. Нет. Отпустить под подписку о невыезде.

Воры знали эту ситуацию и изощрялись в своих оправданиях.

Может быть, так и было бы всегда, но однажды случилось нечто, перевернувшее прокурорское мировоззрение.

Знойным летним вечером Данила Петрович, хлебнув холодненького кваску, устроился с газеткой на диване, да ненароком задремал. Жена евойная зашла после трудов праведных, в ванну пот смыть — душ принять. И надо же такому случиться, забыли они дверь входную запереть, а тут и вор — шасть к ним в хату. Тихонько, стараясь не шуметь, собрал он, что ценного под руку попалось, да на выход. А там из ванны, из одежды одно полотенце на голове, супруга прокурорская в аккурат выплывает. Стоят они друг супротив друга онемевши. У каждого в голове мысли роем:

— Что за мужик в квартире? А он ничего. Ой, а у меня и губы не накрашены и непричесанная я.

— Ничего себе! Телеса роскошные, а украсть нечего!

Ну, ясно дело, она ручонками, что смогла, прикрыла, прыг обратно в ванну и в крик. Воровайка задерживаться и отвлекаться на объяснения не стал и был таков, благо светлый путь отступления освободился…

После этого случая, диалоги на арестах в корне изменились:

— Воровал?

— Конечно, нет, гражданин прокурор, у меня алиби.

— Арестован, подумай о своем поведении. Следующего.

— Воровал?

— Виноват, гражданин прокурор, бес попутал, прошу снисхождения.

— Арестован, подумай о своем поведении. Следующего.

Сегодня много говорится о дедовщине. Рассказывают жуткие истории о том, как «деды» избивают и издеваются над несчастными молодыми солдатиками, как эти самые молодые, после зверских пыток ударяются в бега. В результате, например, у нас в ДВО, боец, скрываясь от этих «зверей-«дедов», много дней просидел в подвале залитым водой, заболел и стал инвалидом.

А мне вспомнились другие «деды».

Тайга, командир перед нами, десятью гавриками, разведчиками-«курками», стоящими в ломаном строю, и фраза: задача группы… обнаружить ракетную установку и произвести налёт…

Территория поиска впечатляет, наверное, больше любого района в Московской обл.

Раннее утро, ласковое солнышко, чирикают птички, воздух наполнен обалденными ароматами тайги. Обнаружили искомый объект поиска. Стоит себе на полянке наш бригадный ЗИЛ с кунгом, типа пункт управления, а невдалеке надувной «Першинг». На пеньке, с автоматом на коленях, дремлет «дед» из 3-й роты. Она сегодня играет нашего противника.

Естественно, весь периметр опутан хитроумными растяжками — взрывпакеты, «сигналки» и прочая пиротехника призвана охранить спокойный сон «дедов» от наших посягательств. Но не зря командиры гоняли нас на занятиях по минно-подрывному делу. Всего делов-то, в четыре руки за десять минут проходы подготовлены, и разведчики замерли на исходных в ожидании начала действа.

Команда: «вперед»! Через мгновенье часовой «дед» лежит связанный у ближайшего куста. Под ракету прикреплен макет тротиловой шашки. Осторожно приоткрывается дверь кунга, внутрь летит ЯДГ (это такой картонный цилиндр, заполненный порошком и снабженный запалом, от которого порошок поджигается и выделяет очень много слезоточивого газа), дверь подпирается. Группа сноровисто отходит и из леса наблюдает, как через узенькие окна-амбразуры в верхней части кунга, с ревом и воплями вылетают бойцы «противника». Убегая от кунга, пара бойцов «противника» рвет свои же растяжки. Грохот взрывов, хлопки и свист сигнальных мин. Иллюминация что надо. Налёт так налёт.

Задача выполнена. Группа растворилась в тайге.

Пункт постоянной дислокации бригады. Поздний вечер. В ленкомнате одной из рот собрались на совет «деды» отряда. Мы, разведгруппа из двух отделений — шесть «салаг»-рядовых, да «фазаны», два ефрейтора и один сержант, опять в строю, но уже перед ними и держим ответ за свою дерзость. Ст. сержант, замкомгруппы — сам «дед» и сидит среди «дедов», правда без права голоса.

Красочный, в несколько голосов, рассказ участников о происшествии. Бурное обсуждение, широкий диапазон предложений о наказании: от «большого мешка «рябчиков» (это наряды вне очереди, типа вечные дежурные по уличному туалету) до лишения увольнения… пока не дембельнётся последний из пострадавших «дедов» (т. е. до конца года, последнего разгильдяя выпускали за ворота части 31 декабря).

Крик, шум, наверное, слышно в ближайшем поселке, стоит уже с полчаса. Наконец поднимается молчавший до этого наш формальный и неформальный лидер — старшина роты, тоже «дед», срочник, призывался с Сахалина, здоровенный амбал, под два метра, с зычным голосом. Оглядел собравшихся, дождался пока стих шум и вдруг нам:

— Равняйсь! Смирно! — Оглянулся на «дедов», те сладострастно, в предчувствии сатисфакции, закатили глазенки…

— За проявленную инициативу и смекалку объявляю благодарность. — Как нам показалось, старшина внимательно посмотрел каждому из нас в глаза, мол, правильно ли поняли…

— Вольно. Разойдись.

По зимней лесной дороге, подпрыгивая на ухабах, неспешно едет «козлик» — легковой крытый тентом ГАЗ-69 с армейскими номерами. Но странный какой-то автомобиль. Дверей хоть, как и положено — четыре, но ни на одной снаружи нет ручки. В машине за рулем солдатик в шапке и бушлате с сержантскими погонами, на дверце в специальных креплениях автомат. Рядом с водителем мужчина, также в армейской форме, но погоны полковника, на коленях у него горкой лежат взрывпакеты и шашки оранжевого дыма. Полковник зорко поглядывает по сторонам, пытаясь что-то разглядеть на девственно чистом снегу прилегающего к дороге редкого леса.

В это время, несколькими километрами далее, двое, одетые как приведения во все белое, усердно перепиливают толстое деревом чем-то похожим на струну с зубьями и какими-то палками на концах.

Некто невидимый, вполголоса командирским баском поторапливает:

— Давай, ребята, веселей, Батя вот-вот появится.

Идут учения. Спецназ отрабатывает навыки организации засады. «Противника» играет сам командир бригады, любовно называемый личным составом — «Батя» (ну, очень строг, но справедлив, как отец родной). Лично натаскивает молодняк. Учения бригадные и основные задачи выполняют разведгруппы из двух рот, укомплектованных на 100 процентов рядовым составом из последнего призыва. Все знают, поблажек не будет, приказано работать максимально приближено к боевому. Это значит — можно все, кроме нанесения увечий. Именно поэтому на машине комбрига снаружи нет ручек — дабы шустрые разведчики не смогли влегкую выполнить задачу — захватить «языка».

«Газон» по-прежнему неторопливо миновал поворот, впереди показался мостик. Батя заметил, как за ним, метрах в сорока по ходу движения машины, качнулась стоящая у дороги осина. Полковник мгновенно поджигает огнепроводные шнуры и, приоткрыв дверь машины, бросает взрывпакеты и шашки оранжевого дыма. Раздается серия взрывов, все заволакивается оранжевым облаком. Из него, как черт из табакерки, появился Батя и громко скомандовал: «Командир группы, ко мне».