Джонатан Крейг - Дело о нижней юбке

— Еще бы. Не пропустила ни слова. А как парни из потерянных вещей обнаружили, что она владелица?

— Они проработали над сумочкой всю ночь.

— Это понятно, но как они выяснили, что сумочка принадлежит Эдне Хардести?

— Начали с кода производителя, который находится внутри. Такие сумочки делает совсем маленькая компания, в которой работает от силы человек двадцать, не больше. Мастерская и все остальное принадлежит двум братьям. Там все делается вручную. Каждый стежок, каждая операция… Поэтому их вещи и стоят так дорого.

— Я с самого начала подозревал что-то подобное, — кивнул я. — Что же сделали парни из потерянных вещей?

— Подняли из постели одного из братьев и объяснили, что к чему. Он оказался прекрасным парнем, отвез их в мастерскую и показал журнал регистрации. Короче, поступил точно так же, как тот парень из «Джойнера», который тоже помог мне, несмотря на поздний час.

— И записи показали, что Эдна Хардести купила эту…

— Ты забегаешь вперед, Пит.

— Хорошо, — кивнул я. — Выкладывай.

— Обычно из регистрационного журнала можно узнать, какая сумочка попадает в какой магазин. Они нумеруют их по порядку и записывают. Так что, нужно только взглянуть на серийный номер сумочки, и сразу становится ясно, куда она была продана, когда магазин получил товар и так далее. В этой системе существует единственное исключение — когда неожиданно соскальзывает нож у кого-нибудь из рабочих, или кто-то делает какую-то ошибку. Они проверяют каждую сумочку четыре раза и, если находят какие-то изъяны, такая сумочка не выходит за пределы мастерской. Серийный номер стирается, и она продается своим рабочим по цене сырья. Со своих они не берут даже стоимость работы.

— И именно такой оказалась сумочка, которую мы нашли в сейфе Надин Эллисон? Бракованная сумочка, которая не попала в магазин? В это трудно поверить.

— После того, как с нее убрали серийный номер и вычеркнули ее из списка уходящих на продажу сумочек, — не обращая на меня внимания, продолжал Стэн, — на кожу нанесли пару крошечных меток, чтобы никто по ошибке не отдал ее в какой-нибудь магазин. Затем ее внесли в другой журнал, куда записываются бракованные изделия и, когда один из служащих купил эту сумочку, его имя записали рядом, чтобы знать, к кому попала именно эта бракованная сумочка.

— И кто первым купил эту сумочку?

— Молодой парень, который только учится скорняжному ремеслу. Детектив из потерянных вещей говорил так быстро, что я плохо расслышал его имя. — Рейдер пожал плечами. — Ничего страшного. Его фамилия никому и не нужна. Самое главное, что он купил прекрасную сумочку и подарил ее Эдне Хардести.

— Он — ее кавалер?

— Не знаю. Вполне вероятно, что кавалер.

— Когда он подарил ей сумочку?

— Пару недель назад.

— Потерянные вещи еще что-нибудь выяснили об этом парне?

— Только то, что он подарил сумочку Эдне Хардести, а она потом сделала ему ручкой.

— Они не проверили заодно и Эдну?

— Нет. Им поручили выяснить, кому принадлежала сумочка, и они посчитали свою задачу выполненной. Но добавили, что, если мы хотим, чтобы они работали дальше, нужно только позвонить им.

— Не надо. Как сказал бы Барни Феллс, с этой минуты сумочка стала нашей добычей.

— Так, так, — задумчиво произнес Стэн. — Значит, маленькая мисс Рыбьи Глаза.

— Надеюсь, мы не поднимаем слишком много шума из этого факта. А ты узнал у ребят ее адрес?

Стэн заглянул в свой блокнот.

— Мизенер Эпартментс на Пятьдесят первой улице между Лексом и Третьей.

— Но это же менее чем в полуквартале от здания, где принимает пациентов Кэмпбелл.

— Я тоже обратил на это внимание. Очень удобно.

— Удобно для чего?

— Кто знает? Ну, скажем, вдруг Эдне с боссом захочется выпить по стаканчику, а квартира совсем под боком. Или еще для чего-то… Знаешь, Пит, у меня мозг, как у нормального человека. Зачем задавать такие глупые вопросы?

— Хочу застать ее, прежде чем она отправится на работу. Может, отложишь на время другие дела?

— Только не в этот раз, Пит. С Эдной Хардести ты справишься и без меня. Можешь забирать ее себе.

— Благодарю за комплимент.

Квартира Эдны Хардести располагалась на двадцать первом этаже «Мизенера». Мисс Хардести, как мне показалось, ждала меня. Коротким кивком пригласила в квартиру и быстро взглянула на себя, чтобы проверить, все ли в порядке с халатом.

— Вам лучше присесть на диван, мистер Селби, — предложила Эдна. — Мне не очень-то хотелось бы доверять человеку ваших габаритов стулья.

— У них на самом деле несколько ветхий вид, — согласился я, усаживаясь на диван. — Хотя, по-моему, у вас очень красивые стулья.

— Отвратительные, — покачала головой девушка. — И их можно назвать не «ветхими», мистер Селби, а «хрупкими».

Этим утром мисс Эдна Хардести зачесала свои черные волосы назад, и они свободно падали волнами на плечи. В отличие от нашей вчерашней встречи в приемной доктора Кэмпбелла, ее маленькое личико почти не было накрашено, и сейчас она мне даже показалась почти хорошенькой.

Эдна села на низкую скамеечку, обхватив колени руками.

— Мне кажется, что вы ждали моего прихода, — заметил я. — Почему?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я хочу сказать, что не знаю, почему вы подумали, будто доктор Кэмпбелл имеет ко всему этому какое-то отношение. — Она сделала маленькую паузу. — Но я знала, что вы захотите поговорить со мной. В конце концов, ведь я проводила с ним больше всех времени.

— Проводили?

— Вчера после обеда меня уволили.

— За слишком частое включение аппарата внутренней связи?

— По-моему, в этом нет ничего смешного, — покачала головой Эдна. — Нет, причина увольнения другая.

— Но вы подслушали наш разговор с доктором и его женой?

— Да.

— А к чему, по вашему твердому убеждению, доктор Кэмпбелл не имеет никакого отношения, мисс Хардести?

— К тому, что произошло вчера с той девушкой из Гринвич Виллидж, конечно.

— Вам известна какая-нибудь причина, по которой мы должны подозревать доктора Кэмпбелла?

— Конечно, нет.

— Вы давно ее знали?

— Кого знала?

— Мисс Эллисон?

Эдна, впервые с того момента, как уселась, посмотрела прямо на меня.

— Знала мисс Эллисон! Да я абсолютно ее не знала!

— Вы в этом уверены?

— Конечно, уверена.

— Однако вам принадлежит очень дорогая сумочка из кожи аллигатора, — сказал я. — Вернее, принадлежала.

— О чем вы говорите?

— Мы нашли вашу сумочку в квартире Надин Эллисон.

— Что?!

— Это одна из причин, заставивших меня думать, что вы ее знаете, — сообщил я. — Вторая…

— В ее квартире?

— Да.

— Так вот, значит, что случилось с сумочкой!

— А у вас были по этому поводу какие-то сомнения?

— Неудивительно, что она была так расстроена.

— Я вас что-то не совсем понимаю, мисс Хардести.

— Я имею в виду Сюзан. Миссис Кэмпбелл. Она сказала мне, что забыла ее в такси.

— Вы хотите сказать, что эта сумочка принадлежала не вам, или что вы передали ее миссис Кэмпбелл… или что-то еще?

— Это была сумочка Сюзан.

— А у меня информация, что она принадлежала вам.

— Сначала сумочка действительно принадлежала мне. Это подарок одного моего друга, а позже я подарила ее Сюзан.

Несколько секунд я молчал, пытаясь разобраться в новых поворотах, которые неизбежно вызовет эта новость.

— Ну, что же! — снова повторила Эдна Хардести. — Неудивительно, что она так себя вела! — Мне показалось, что ей даже стало немного весело.

— Я вижу, вы испытываете к миссис Кэмпбелл очень теплые чувства, — заметил я.

— Я ее ненавижу!

— Тогда почему вы подарили ей такую дорогую сумочку?

— Потому что, во-первых, я не люблю аллигаторов. И во-вторых, потому что она была женой моего босса. Очень сомневаюсь, что ее чувства ко мне сильно отличались от моих к ней.

— С каких это пор женщины дарят ненавистным знакомым дорогие сумочки?

— Не знаю. Как бы то ни было, но я подарила сумочку Сюзан Кэмпбелл именно по этим причинам.

— А к доктору Кэмпбеллу вы относитесь лучше?

— Я уважаю его как доктора.

— Наверное, сильно злитесь на него за то, что он вас уволил?

— Он меня не увольнял. Меня уволила Сюзан.

— Косвенно, я надеюсь?

— Да.

— Вам об этом сказал доктор Кэмпбелл?

— Ему не надо было ничего мне говорить. Я сама это прекрасно знаю.

— Почему миссис Кэмпбелл захотела вас уволить?

— Не знаю. По-моему, во всем виновато одно странное событие, происшедшее на прошлой неделе, — ответила Эдна Хардести и после небольшой паузы добавила: — Я, честно говоря, даже сейчас не понимаю, что же тогда произошло.