Честер Хаймз - И в сердце нож. На игле. Белое золото, черная смерть

Детективное творчество Хаймза (а всего он написал девять романов) вроде бы вполне укладывается в канон «крутого детектива», основы которого закладывали Хеммет и Чандлер, а в 50-е годы в нем работали такие популярные и не похожие друг на друга мастера, как Росс Макдональд и Микки Спиллейн, Бретт Холлидей и Ричард Пратер, Джонатан Крейг и Стивен Марло.

Гарлем Честера Хаймза выступает неплохим дополнением к Лос-Анджелесу Росса Макдональда и Реймонда Чандлера и Сан-Франциско Дэшила Хеммета. Впрочем, в детективной прозе Хаймза существует и иное измерение, выводящее его гарлемские романы за достаточно узкие рамки литературно-детективной игры.

Дело в том, что Честер Хаймз — как и его старший коллега по детективному цеху Реймонд Чандлер — был прежде всего отличным писателем, способным через описания и диалоги передать куда больше художественной информации, чем необходимо и достаточно для того, чтобы криминальный сюжет успешно развивался и любители острых ощущений не зевали над страницами. Гарлем Хаймза привлекает не просто красочностью описаний, надолго врезающихся в читательское сознание. Хаймз наделен даром двойного видения. Он зорко подмечает мельчайшие подробности быта, делает их рельефными и колоритными, и в то же самое время способен взирать на происходящее с вольтеровской иронией. Это проявляется и в том, как Хаймз выстраивает сюжетные коллизии и, конечно же, в том, как действуют его главные герои, детективы Джонс и Джонсон, более, впрочем, известные под кличками Могильщик и Гробовщик.

Герой-расследователь занимает, как правило, центральное место в детективе и то, что иные писатели систематически позволяли себе обходиться без него (Патриция Хайсмит, Джулиан Симонс, Дик Френсис) — воспринимается, скорее, как исключение, подтверждающее правило. В большинстве своем сочинители детективных историй стараются создать образ обаятельного, проницательного, победительного персонажа, которому нипочем все преграды, которые возникают между ним и ответом на вопрос «кто это сделал?». Добившись того, что их герой вызывает читательские симпатии, такие авторы чаще руководствуются принципом «от добра добра не ищут» и если уж придумывают нового героя, то скорее потому, что старый и так поработал на славу. Честер Хаймз, впрочем, сохранил верность тому дуэту, который появился в его первом романе «Из любви к Имабель». Однако создавая этот грозный дуэт, он не пошел по дорожке, проторенной его предшественниками.

Классический детектив в центр сюжета выдвигал фигуру «интеллектуала со странностями», гениального дилетанта, который обращал свой взор к криминальной реальности скорее из любопытства, и с помощью методов дедукции приводил мир в порядок. Именно так действовали Огюст Дюпен Эдгара По, лорд Питер Уимзи Дороти Сейерс, мисс Марпл и Эркюль Пуаро Агаты Кристи (и полицейское прошлое последнего было, конечно же, условностью). Крутой детектив выдвинул таких обаятельных «одиноких стрелков», как Филип Марло Чандлера, Лy Арчер Росса Макдональда, Тревис Макги Джона Макдональда, побеждавших и крутых злоумышленников, и очаровательных представительниц слабого пола.

Честер Хаймз, однако, не стремится угодить читателю, не собирается делать своих героев «приятными во всех отношениях». Эти парни внушают чувство безудержного страха гарлемским бандитам, но и читатели не могут отделаться от ощущения дискомфорта, необъяснимой тревога, когда те выходят на сцену. И дело не в их крутых поступках. В их облике нет и намека на привлекательность в добрых голливудских традициях. Вот как характеризуется в романе «Белое золото, черная смерть» Могильщик, провалявшийся три месяца на больничной койке после того, как в него стреляли бандиты, а затем столько же приходившего в себя дома и лишь теперь явившийся к своему шефу лейтенанту Андерсону для дальнейшего прохождения службы: «Если не считать шрамов от пуль, скрытых одеждой, и рубца с палец на затылке, где первая пуля опалила волосы, Могильщик выглядел как и прежде. То же темно-коричневое бугристое лицо, те же, тлеющие как угли, красно-коричневые глаза, та же крупная нескладная фигура чернорабочего на литейном заводе, та же темная мятая шляпа, с которой он не расставался ни зимой, ни летом, тот же черный шерстяной костюм, под которым угадывались очертания длинноствольного с никелированной рукояткой, отделанной медью, револьвера 38-го калибра…» Под стать ему и его напарник. Ниже читаем: «Насколько помнил лейтенант Андерсон, его асы-детективы с одинаковыми револьверами, способными и разить наповал, и разбивать непослушные головы, всегда выглядели как два фермера-свиновода, оказавшиеся в Большом Городе в выходной день».

Впрочем, нескладность, неуклюжесть, медлительность Могильщика и Гробовщика — это видимость, которая, как и положено видимости, больше скрывает, чем выявляет сущность. Когда надо, и тот, и другой действуют быстро, решительно и проявляют завидную смекалку.

В романах Хеммета и Чандлера полицейские изображались людьми жестокими, отвечавшими на насилие насилием и не очень-то соблюдавшими букву закона. В полицейских сериалах Эда Макбейна и Делл Шаннон труды и дни представителей органов охраны порядка изображаются с неподдельной симпатией, и та грязь и кровь, с которой приходится ежедневно иметь дело детективам, словно не пристает к главным героям. Честер Хаймз, которого, кстати сказать, трудно заподозрить в особых симпатиях к американской полиции и который отлично знал жизнь в ее криминальном аспекте, постоянно эпатирует читателей (которых тогда, в 50–60-е годы еще можно было чем-то удивить и возмутить!): он словно позволяет живой жизни заняться эстетическим самооправданием, и это, конечно же, дает впечатляющий художественный эффект.

Персонаж детективного романа, занимающийся расследованием, — безусловно, лицо героическое, ибо одерживает победы, несмотря на неблагоприятно складывающиеся обстоятельства. Честер Хаймз постоянно подчеркивает, что его персонажи — герои трагические, ибо вынуждены действовать и мире, сотканном из противоречий, примирить которые практически невозможно. Как чернокожие, они давным-давно успели понять, что являются чужими в Америке, где всем верховодят белые. Как полицейские, они должны поддерживать закон и порядок в Гарлеме, где нелюбовь к закону и презрение к порядку, что называется, вошли в плоть и кровь обитателей, где для слишком многих остро стоит проблема выживания, ради чего все средства хороши, а полицейский — всегда враг, даже если он лично к тебе не имеет никаких претензий. Могильщик и Гробовщик тем самым оказываются между двух огней — чтобы оберегать гарлемцев от бандитов, убийц, насильников, им приходится быть гораздо более крутыми, чем самый крутой из их оппонентов-уголовников, но именно это вызывает к ним боязливо-неприязненное отношение тех, кого они защищают. Разумеется, и на белое начальство надежды нет. Оно решает свои проблемы, и прежде всего старается поддерживать имидж безупречного служения обществу, что, учитывая разгул преступности, с одной стороны, и назойливость ищущих жареные факты газетчиков, с другой, сделать совсем не просто. Чтобы ловить бандитов, действующих «поверх законов», детективам приходится постоянно лавировать между правилами и инструкциями, свято соблюдая которые нельзя поймать и расколоть даже последнего карманника. Впрочем, им постоянно надо помнить и о самом главном враге — собственном темпераменте, который норовит выйти из-под контроля. Когда они сталкиваются с очередным проявлением наглости, беспредела, у Гробовщика начинают вздуваться жилы как веревки, а изуродованное лицо Гробовщика сотрясает тик. Некогда один подонок плеснул ему в лицо кислотой, и, несмотря на все пересадки, остались следы и на лице, и в душе. С тех пор Гробовщик особенно часто стал давать волю рукам, и его напарнику приходится следить, чтобы тот не наломал дров.

Лейтенант Андерсон, белый начальник Могильщика и Гробовщика, очень ценит своих сотрудников, но далеко не всегда оказывается в состоянии понять их установки. Для честного служаки Андерсона закон необходимо поддерживать всегда и везде, и его порядком задевает то равнодушие, которое Могильщик и Гробовщик выказывают к уличным проституткам и содержательницам публичных домов, если те хорошо, без обмана обслуживают клиентов. Андерсон не понимает, почему его подчиненные сквозь пальцы смотрят на деятельность подпольных лотерейщиков, которыми кишмя кишит Гарлем, несмотря на все усилия полиции закрыть этот рэкет. Но Могильщик и Гробовщик не проявляют халатности. Просто они успели понять, что жизнь слишком сложно устроенная штука, чтобы всерьез пытаться ее выправить по каким-то рецептам и правилам, навязанным извне. В конце концов, если люди хотят удовольствий, пусть развлекаются. Они видят свой долг в том, чтобы оберегать гостей и жителей Гарлема от насилия, и тут уже не ведают снисхождения к нарушителям закона.