Джозеф Уэмбо - Новые центурионы

Вопрос лишь в том, как этого добиться. Он хочет эту работу. Стать полицейским фактически означало «без особого напряга» получать четыреста восемьдесят девять долларов в месяц.

На сей раз своей жертвой Рэндольф выбрал Аугустуса Плибсли, и Серж наконец расслабился.

– Ну, вы уже изучали захват «на удушение», – сказал Рэндольф. – Отличный захват, коли умело его применять. Но ни хрена не стоит, если ошибешься. Показываю один из приемов такого удушения.

Он встал позади Плибсли, обхватил тому горло массивным предплечьем и поймал тощую шею в изгиб руки. Потом громко пояснил:

– Я надавливаю на сонную артерию. Бицепс и предплечье перекрывают доступ кислорода в мозг. Если надавить как следует, парень вмиг потеряет сознание.

Произнеся эти слова, он и в самом деле надавил «как следует», и огромные голубые глаза Плибсли, дважды дрогнув веками, наполнились ужасом.

Рэндольф ослабил хватку, ухмыльнулся, похлопал его по спине, давая знать, что с него достаточно, и прокричал:

– О'кей, первые номера против вторых! Да поживее! У нас еще есть в запасе несколько минут. Поработайте-ка над захватом!

Когда первые номера обхватили руками услужливо подставленные глотки вторых, он приказал:

– Выше локоть. Надобно вздернуть ему подбородок. Не сможете – и он разделается с вами, так что заставьте его вздернуть подбородок, а уж потом вяжите из него веревки. Ясное дело, тихонько, не увлекайтесь: душить не дольше одной секунды.

Серж не сомневался, что после вчерашней его вспышки ярости Эндрюз будет очень осторожен. Он видел, как тот старается не причинить вреда и совсем легонько обвивает ему шею своей могучей ручищей. Но боль тем не менее была такой острой, что у него полезли на лоб глаза. Инстинктивно Серж вцепился Эндрюзу в руку.

– Прости, Дуран, – сказал тот, бросив на него встревоженный взгляд.

– Все в п-порядке, – выдавил Серж из себя, задыхаясь. – Ну и захватик!

Поменявшись с Эндрюзом позициями, Серж приподнял тому подбородок. Еще никогда ему не доводилось на занятиях по физ-подготовке сделать Эндрюзу больно. Ему и в голову не приходило, что это удастся сейчас. Вытянув вперед запястье, он сдавил тому глотку и несколько секунд переждал. В отличие от его собственных руки Эндрюза вверх не вскинулись. Должно быть, я делаю что-то не так, подумал Серж, поднял локоть и надавил сильнее.

– Так правильно? – спросил он, вглядываясь в запрокинутое лицо Эндрюза.

– Немедленно пусти его, Дуран! – пронзительно возопил Рэндольф.

В испуге Серж отпрянул назад, высвобождая Эндрюза, и тот бухнулся с глухим стуком оземь. Физиономия его побагровела, полузакрытые глаза остекленели и покрылись поволокой.

– Одурел, Дуран, – сказал Рэндольф, поднимая на руках мощное тело Эндрюза.

– Я вовсе не хотел, я не нарочно, – бормотал Серж.

– Предупреждал же вас, ребята, – тихонько! – повторял Рэндольф, пока Эндрюз, неловко пошатываясь, вставал на ноги. – Этим захватом можно мозги превратить в пластилин. Стоит только подольше не пускать в голову кислород, и, уж будьте уверены, кому-то не поздоровится. Не исключен летальный исход.

– Прости меня, Эндрюз, – сказал Серж и испытал огромное облегчение, когда гигант слабо ему улыбнулся. – Чего ж ты не стукнул меня по руке, не лягнул или не пискнул хотя бы? Откуда мне знать, что тебе так худо!

– Хотелось, чтобы все было как положено, – ответил Эндрюз, – чтоб у тебя получилось. А через пару секунд я отключился.

– С этим захватом нужно держать ухо востро, – горланил Рэндольф. – Я не горю желанием, чтобы кто-то из вас сделался калекой, прежде чем окончит академию. Но, может, то, что вы видели, пойдет вам на пользу. За этими стенами вас, ребята, поджидают другие ребятки, которым плевать и на ваш значок, и на револьвер. Среди них могут найтись и такие, кто попробует прицепить этот значок к вашей заднице – просто так, от нечего делать, или чтобы было о чем посудачить с приятелями. И тогда вам придется на собственной шкуре убедиться, что большой и овальный полицейский значок умеет здорово обидеть того, кто стал носить его прежде, чем научился выполнять захват. Ну а тот, кто овладеет этим приемом, может причинить множество неудобств любому посягнувшему на его задницу. О'кей, ну-ка еще разок, первые против вторых!

– Твой черед квитаться, – сказал Серж массирующему шею и мучительно сглатывающему слюну Эндрюзу.

– Я буду осторожен, – ответил тот и потянулся к Сержу громадной ручищей. – Давай-ка прикинемся, что я тебя душу.

– Отличная мысль, – сказал Серж.

Переходя от одной пары курсантов к другой, Рэндольф проверял, как проводится прием, поднимал чьи-то локти, поворачивал кулаки, выправлял торсы, покуда это ему не надоело.

– Ладно, всем сесть. Только зря тратим время.

Словно огромное, многоногое, серое насекомое, класс плюхнулся на траву.

Каждый ожидал от Рэндольфа какой-нибудь новой выходки, пока тот, грозный и внушительный в желтой тенниске, синих шортах и черных спортивных туфлях, кружил вокруг них.

Серж был крупнее Рэндольфа, а Эндрюз и вовсе возвышался горой. Однако рядом с инструктором они казались сопливыми мальчишками. Все дело в тренировочных костюмах, подумал Серж: мешковатые штаны с обвисшими коленками и пропитанные пОтом свитера способны изуродовать кого угодно.

Так же, впрочем, как и эти стрижки. Их обкорнали под солдат и будто обобрали каждого на несколько лет, превратив в послушных подростков.

– Непросто натаскать вас на занятиях по самообороне так, чтобы вы были подкованы со всех сторон, – прервал наконец молчание Рэндольф. Он скрестил на груди руки и шагал взад-вперед, уставившись взглядом в траву. – Жарко, как в аду, да и я вас загонял. Возможно, иногда я гоняю вас слишком рьяно.

Что ж, у меня имеется своя теория на предмет физической подготовки полицейских, считайте, что я вам ее объяснил.

Очень глубокомысленно! Ну и мерзавец же ты, подумал Серж, потирая ноющий бок. После двух десятков кругов по беговой дорожке он только-только начинал приходить в себя и глубоко вдыхать воздух, не опасаясь больше кашля и боли в легких.

– Мало кто из вас, ребята, знает, что такое драка, – продолжал Рэндольф. – Конечно, у каждого случались стычки в школе, а кое-кто даже может похвастаться своим участием в лихой потасовке с разбитыми носами. А кто-то из вас – ветеран Корейской войны и думает, что его уж ничем не прошибешь и что ему теперь сам черт не брат и море по колено. Да только никому из вас невдомек, каково это – драться с человеком, для которого все средства хороши и пригодны, и легко ли взять и одолеть его. К сожалению, вам теперь придется быть готовыми к драке в любое время. И выход из нее один – победа. Сейчас я вам кое-что покажу. Плибсли, ко мне!

Глядя на то, как Плибсли вскочил на ноги и рысью пустился в центр круга, Серж улыбнулся. Круглые голубые глаза без малейших признаков усталости терпеливо и внимательно смотрели на инструктора. В них читалась готовность вынести и болевой захват с выкручиванием рук, и любую другую изощренную пытку, на какую только у Рэндольфа достанет изобретательности.

– Ближе, Плибсли, – сказал тот и крепко вцепился малышу в плечо.

Несколько секунд он что-то шептал ему на ухо.

Откинувшись на локтях назад, Серж с удовольствием подумал о том, что теперь-то Рэндольфу нужны лишь зрители и он – один из них. Он расслабил брюшные мышцы и ощутил, как солнечная волна накатила на него, даря долгожданный покой. Казалось, ему только пригрезилось, как он носится по беговой дорожке, что ничего такого не было и в помине...

Но тут перед собой он увидел глаза Рэндольфа.

– Ты, Дуран, и ты, Эндрюз, ко мне!

Мгновение Серж боролся с острым приступом гнева, но потом удрученно побрел на зов, вспоминая на ходу, как не сумел в прошлый раз выполнить сложный захват и был наказан за это лишними тремя кругами вокруг стадиона.

Да, черт возьми, он хочет быть полицейским, но только опять бежать не станет ни за что. Не сегодня. Не сейчас...

– Я выбрал Дурана и Эндрюза из-за их габаритов, – пояснил Рэндольф. – Приступим. Ваша задача – скрутить Плибсли руки и надеть на него наручники.

Представьте себе, что надеваете на него браслеты, и заставьте его принять соответствующую позу. Он преступник, вы полиция. О'кей, начали!

Серж взглянул на Эндрюза, пытаясь по выражению его лица угадать, что же тот намерен предпринять. Плибсли отступал, пятясь спиной и двигаясь по кругу, подперев кулаками бока. Ну прямо как в армии, подумал Серж. Вечно эти дурацкие игры. Сперва в учебке для новобранцев, потом в Пендлтоновском лагере. Его призвали на службу год спустя после Корейской войны, но едва речь заходила о «желтобрюхих», все делали такой вид, будто стоит их кораблю пристать к берегу где-нибудь в Тихом океане, как те сразу кинутся на абордаж.

Эндрюз ринулся на Плибсли и успел поймать его за рукав. Серж прыгнул тому на спину, и малыш осел под тяжестью в двести пятнадцать фунтов живого веса. Вдруг он изогнулся и вывернулся, а сам Серж очутился внизу. Эндрюз сидел у Плибсли на горбу, и от этой двойной поклажи у Дурана заныли ребра.