Эд Макбейн - Истребитель полицейских

— Ваш юмор…

— Я не пытаюсь острить, — сказал Карелла. — И мне совсем не хочется что бы то ни было обсуждать с вами. Я только кончил работу, хочу принять дома душ, а потом у меня свидание с моей невестой. Теоретически я должен в любое время дня и ночи считать себя на службе, но, к счастью, любезности по отношению к любому начинающему репортеру города не входят в мои обязанности.

— Начинающему? — Сэведж очень оскорбился. — Послушайте…

— Какого черта вам от меня нужно? — спросил Карелла.

— Я хочу поговорить с вами насчет этих убийств.

— А я не хочу.

— Почему бы нет?

— Господи, ну и приставала же вы.

— Я репортер, и очень хороший. Почему вы не хотите поговорить об этих убийствах?

— Я готов обсуждать их с любым человеком, который в этом разбирается.

— Я хорошо умею слушать, — сказал Сэведж.

— Еще бы. Вы отлично слушали Рипа Дезангу.

— Ладно, я совершил ошибку, я признаю это. Я думал, виноваты подростки, а это не так. Теперь мы знаем, что это взрослый человек. Что мы еще о нем знаем? Известно ли, почему он убивает?

— Вы что, собираетесь преследовать меня до самого дома?

— Я бы предпочел пригласить вас выпить, — сказал Сэведж.

Он посмотрел на Кареллу с ожиданием. Карелла немного подумал.

— Хорошо, — сказал он.

Сэведж протянул руку:

— Мои друзья зовут меня Клифф. Я не знаю вашего имени.

— Стив Карелла.

Они пожали друг другу руки.

— Очень приятно. Пошли выпьем чего-нибудь.

В баре был кондиционер, и по сравнению с ужасной жарой на улице здесь был рай. Они заказали напитки и сели за один из столиков у левой стены.

— Все, что я хочу знать, — сказал Сэведж, — это что вы думаете.

— Вы говорите обо мне лично или вообще о полиции?

— Конечно, о вас. Как вы можете говорить за всю полицию?

— Это для печати? — спросил Карелла.

— Нет, конечно. Я просто хочу сам составить себе представление о деле. Здесь может быть много предположений. Для этого мне нужно знать все аспекты расследования.

— Неспециалисту, может быть, трудно понять все стороны полицейского расследования, — сказал Карелла.

— Разумеется, разумеется. Но вы можете по крайней мере сказать мне, что вы думаете.

— Хорошо. Но только если это не для печати.

— Честное скаутское, — заверил Сэведж.

— У нас не любят, когда какой-то полицейский пытается привлечь к себе вни…

— Ни слова из того, что вы скажете, не будет опубликовано, — сказал Сэведж. — Можете мне верить.

— Что вы хотите знать?

— Мы знаем, как он убивает и при каких обстоятельствах, — сказал Сэведж. — Но по каким мотивам?

— Каждый полицейский в городе хотел бы найти ответ на этот вопрос, — сказал Карелла.

— Может быть, сумасшедший?

— Может быть.

— Но вы так не думаете?

— Нет. Некоторые из нас верят в это. Я — нет.

— Почему?

— Просто так.

— Но у вас есть причины?

— Нет, это просто чувство. Когда в течение некоторого времени работаешь над делом, начинают появляться какие-то предчувствия. Мне просто не верится, что это дело рук маньяка.

— А как вам кажется, кто это?

— У меня есть кое-какие мысли.

— Например?

— Пока, пожалуй, лучше не говорить.

— Да ну, Стив, скажите.

— Работа полиции такая же, как любая другая, только полиция имеет дело с преступлениями. Если, скажем, вы занимаетесь импортом или экспортом, одни предчувствия сбываются, другие нет. Когда есть какое-то подозрение, не будешь заключать договор на миллион долларов, пока все не проверишь.

— Значит, у вас есть подозрение, которые вы хотели бы проверить?

— Не подозрение, а так, соображение.

— Какое соображение?

— Насчет мотива.

— Что — насчет мотива?

Карелла улыбнулся:

— Ну и упорный ты парень.

— Я хороший репортер. Я уже говорил вам.

— Ладно, рассмотрим дело под таким углом: эти люди — полицейские, трое полицейских убиты один за другим. Какое заключение можно сделать автоматически?

— Кто-то не любит полицейских.

— Верно. Человек, ненавидящий полицейских.

— И что же?

— Снимите с них форму. Что получится?

— Что они были не в форме. Никто из них не был полисменом.

— Знаю. Я говорил в переносном смысле. Я хотел сказать: сделайте их обычными гражданами. Не полицейскими. Что мы тогда получим? Конечно, не истребителя полицейских.

— Но они были полицейскими.

— Прежде всего они были люди. А то, что они были полицейскими, — вторично. Это могло быть совпадением.

— То есть вам кажется, что факт их работы в полиции не имеет отношения к причине, по которой их убили?

— Возможно. Вот в чем я хотел бы разобраться.

— Не уверен, что понимаю вас.

— Дело вот в чем, — сказал Карелла. — Мы хорошо знали этих сотрудников, мы каждый день работали с ними. Но мы не все знали о них как о людях. Их могли убить по какой-то личной причине, а не потому, что они полицейские.

— Интересно, — сказал Сэведж.

— Это значит, что нужно понять как следует их личную жизнь. Это может быть не совсем приятно, потому что убийство имеет странную особенность — при его расследовании обнаруживается масса скрытой грязи.

— То есть вы полагаете… — Сэведж помолчал. — Например, у Риардона была любовница, Фостер играл на бегах, а Буш принимал деньги от рэкетира, — что-то в этом роде?

— Можно привести и такой пример.

— И каким-то образом их действия связывали их с одним лицом, которое по разным причинам желало их смерти. Вы это хотели сказать?

— Это слишком усложнено, — ответил Карелла. — Я не уверен, что эти случаи имеют такую сложную связь.

— Но мы точно знаем, что всех трех полицейских убил один и тот же человек.

— Да, это точно известно.

— Значит, убийства связаны между собой.

— Конечно. Но может быть… — Карелла пожал плечами. — Трудно обсуждать это с вами, когда я не имею ясного представления… Это просто ощущение, вот и все. Ощущение, что дело не в их принадлежности к полиции, что собака зарыта глубже.

— Понятно, — вздохнул Сэведж. — Ну что ж, можете утешать себя тем, что у каждого полицейского в городе наверняка есть свое мнение по поводу того, как разгадать эту загадку.

Карелла кивнул, не вполне понимая Сэведжа, но не желая продолжать разговор. Он посмотрел на часы.

— Мне скоро надо идти, — сказал он. — У меня свидание.

— С вашей девушкой?

— Да.

— Как ее зовут?

— Тедди. То есть полностью Теодора.

— А дальше?

— Теодора Фрэнклин.

— Звучит красиво, — одобрил Сэведж. — Это серьезно?

— Серьезнее быть не может.

— Эти ваши мысли, — сказал Сэведж. — Предчувствия насчет мотива преступления. Вы их обсуждали с вышестоящими?

— Нет, конечно. Не будешь же обсуждать каждую мелочь, которая приходит в голову. Сначала ее надо обдумать, а уж если окажется, что это нечто ценное, тогда и говорить.

— Понятно. А с Тедди вы это обсуждали?

— С Тедди? Да нет.

— Она бы вас поддержала?

Карелла неловко улыбнулся:

— Ей кажется, что я всегда прав.

— Похоже, она замечательная девушка.

— Самая лучшая. И мне пора идти к ней, пока я ее не упустил.

— Разумеется, — понимающе отозвался Сэведж. Карелла снова взглянул на часы. — Где она живет?

— В Риверхеде, — сказал Карелла.

— Теодора Фрэнклин из Риверхеда, — проговорил Сэведж.

— Да.

— Ну что ж, спасибо, что поделились своими мыслями.

Карелла встал.

— Не забудьте, что все это не для печати, — сказал он.

— Конечно нет, — подтвердил Сэведж.

— Спасибо за угощение, — сказал Карелла.

Они пожали друг другу руки. Сэведж остался в баре и заказал второй «Том Коллинз». Карелла поехал домой принять душ и побриться перед встречей с Тедди.

Она была во всем блеске, когда открыла ему дверь. Тедди отступила, чтобы он мог оценить ее наряд: белый полотняный костюм, белые туфли, у ворота брошь с красным камнем, ярко-красные овальные серьги под стать брошке.

— Черт! — сказал он. — Я-то надеялся, что застану тебя в постели.

Улыбаясь, она сделала движение, чтобы расстегнуть жакет.

— У нас заказаны места, — сказал он.

«Где?» — спросило ее лицо.

— Ах Лум Фонг, — ответил он.

Она в восторге кивнула.

— Где твоя помада? — спросил он.

Она улыбнулась и подошла к нему. Он обнял ее и поцеловал, а она прижалась к нему так, как будто через десять минут он должен был отправиться в Сибирь.

— Ну что ж, — сказал он, — сделай себе лицо.

Она вышла в другую комнату, накрасила губы и появилась с маленькой красной сумочкой в руках.

— Вот такие сумочки носят на «Улице шлюх», — сказал он. — Это символ профессии.