Николай Леонов - Запредельное удовольствие (сборник)

– Да ты что, Петр? Я же это вовсе не к тому, чтобы от дела отлынить! Я уже, можно сказать, по нему работаю – версии выдвигаю! Ну не нравится мне, что этот Плисецкий так засуетился, и все тут! Сам посуди: ну, запоздал человек немного с приездом – что тут такого? Деньги у него есть, вполне мог и задержаться. Может, решил еще немного отдохнуть? Сколько там дней-то прошло? Три? Видишь, ерунда какая! А этот всполошился до того, что побежал в полицию! И не куда-нибудь, а прямиком на Петровку! Значит, считает, что тут имеет место серьезный криминал!

Гуров, хранивший до этого момента молчание и комментируя горячие эмоциональные высказывания Крячко лишь легкой усмешкой, обратился к Орлову:

– А в самом деле, Петр, что он за человек, этот Плисецкий? И что у них за бизнес с Любимовым?

Орлов, которого спокойный тон Гурова настроил на деловой лад, поправил очки на носу и заговорил уже гораздо мягче:

– Плисецкий и Любимов являются владельцами спортивно-развлекательного комплекса «Гармония». Там у них как бы универсальный центр, включающий и спортивные занятия, и аэробику, и фитнес, и прочие новомодные дела, помогающие поддерживать красоту тела. То есть массаж, косметический кабинет, даже, кажется, парикмахерская… И вдобавок всякие игры, кафе, чуть ли не кинотеатр. Словом, нечто грандиозное, как я понял из его слов. Начинали они свой бизнес давно, еще со студенческой поры. Сначала что-то мелкое было, потом постепенно расширялись – я в подробности не вдавался, потому что неизвестно, имеет ли это отношение к исчезновению Любимова.

– Так, а что Плисецкий вообще успел рассказать о своем друге-партнере? – продолжал расспрашивать Гуров.

– Да какие-то разрозненные факты из разных областей! – пожал плечами Орлов. – Он волновался очень, сбивался с темы на тему, да и времени немного было на разговор. Сказал, что Роман человек хороший, никаких врагов у него не было, в бизнесе у них тоже все шло гладко, собирались дальше расширять свое детище, покупать дополнительное помещение, открывать еще один центр. И все было уже подготовлено, Любимов должен был поставить свои подписи на документах после возвращения и внести деньги, свою долю. А вот теперь его нет, и дело стоит.

– Вот я и говорю, – тут же снова вмешался Крячко. – Грохнул своего компаньона, чтобы весь бизнес себе отжать, и все дела! А сам быстренько в полицию прибежал – дескать, я тут не при делах!

– А вот ты это и проверь! – круто развернулся к нему Орлов. – А то версии выдвигать теоретически мы все горазды! А мне не версии – мне факты нужны! И доказательства! Вот раздобудешь факты, подтверждающие твою версию, я…

– …тебя премирую целой тысячей рублей к окладу! – закончил за него Крячко, мотнув головой. – Отличная прибавка, она мне всегда душу греет!

– Ошибаешься, – холодно возразил Орлов. – Ни о какой премии можешь и не мечтать. По одной простой причине – никакого дела ты, Крячко, официально не ведешь. Впрочем, и Лева тоже.

Гуров и Крячко переглянулись. Крячко хотел уже снова эмоционально высказаться по этому поводу, но Гуров, благоразумно остерегаясь очередной вспышки гнева Орлова, заговорил:

– Петр, давай-ка откровенно. Как я понимаю, мы должны заниматься этим делом по личной просьбе господина Плисецкого? И чем же взял тебя оный господин? Почему ты согласился, хотя вполне мог официально ему отказать?

– Да, почему? – не выдержав, встрял-таки Крячко. – Он вроде не чиновник, к министерству отношения не имеет, чтобы ты его боялся. На что ты повелся? Неужели на бизнес-«бабки»?

Гуров толкнул Крячко ногой под стулом, ожидая просто бешеного негодования со стороны Орлова, который никогда не подставлял своих сыщиков под неприятное дело, получив за это мзду. Но Орлов на сей раз и не думал гневаться. Он лишь вздохнул и ответил как-то грустно:

– Я, Станислав, уже столько времени живу на свете и столько повидал за годы работы в полиции, что ничего не боюсь. А если мне приходится выполнять требования вышестоящего начальства или его протеже, то это в первую очередь ради вас. Да-да, Станислав, не надо делать скептическое лицо! Посуди сам – кто вас всегда прикрывает? Не я? Мне бояться нечего – я в любой момент на пенсию уйти могу. С удовольствием вон огурцы на грядках выращивать буду. Но я о вас думаю. Пойди я против начальства, ляг бревном поперек указаний сверху, упрись рогом – и что? Ну, уйду я, или «уйдут меня», дадут вам нового начальника Главка… Соображаешь, да? Вмиг закончатся все поблажки, которые я вам делаю просто потому, что давно знаю и глубоко уважаю – и как сыщиков, и как людей. А новая метла по-новому метет. И не исключено, что вас с Левой она в первую очередь отсюда выметет. Сами знаете, что кое у кого вы как бельмо на глазу. Я на своем посту уже много лет, столько начальства сверху пережил – не сосчитать! Времена меняются, чиновничьи головы летят, а я сижу себе. Потому что за столько лет научился ладить со всеми. Знаю, когда можно сказать «да», а сделать по-своему. Знаю, и когда твердость нужно проявить. Все я знаю, всех чиновников пережил, я их всех вокруг пальца обвести могу – ради дела, ради нашего Главка, ради вас, в конце концов! Никто лучше меня, видящего ситуацию изнутри, не знает, как сделать, чтобы работалось лучше. Вот сейчас вы у меня почему скучаете? Думаете, дел нет в Главке? Да полно! Не мне вам рассказывать, что их у нас всегда невпроворот. Просто если я вас сейчас перекину на рядовые дела, а тут случится что-то действительно серьезное, мне это серьезное придется передавать другому человеку. А у него и опыта меньше, чем у вас, и смекалки сыскной тоже. Поэтому вы мне всегда нужны свежими и бодрыми. Я это понимаю, а новый начальник – не факт. И сколько таких примеров еще можно привести, но я не буду, потому что это пустая трата времени. Все вы сами прекрасно знаете, не мальчики. И мне просто даже стыдно излагать вам прописные истины.

Орлов умолк. Гуров и Крячко тоже помалкивали, причем Крячко даже выглядел пристыженным. Однако подобное состояние было для него не характерным, поэтому он быстро взял себя в руки, улыбнулся и сказал:

– Да все мы понимаем, Петр! Давай, что там дальше с этим Плисецким? Небось, сынок какого-нибудь чинуши, да? Или племянник? Дядюшка позвонил уже, похлопотал о дитяте?

– Нет, – покачал головой Орлов. – Никаких дядей у него в министерстве нет, и вообще он занимается чисто бизнесом. И меня с ним никакие личные отношения не связывают. Он просто очень просил его принять, и я принял. В беседе сразу сказал, что официально дела завести не могу. Но он и не настаивал. Он просил, понимаешь, Стас? Просил! Не требовал, не угрожал, не намекал ни на какие связи. Просил помочь и выделить на это дело самых хороших сыщиков и – кстати! – обещал им заплатить из своего кармана. Вне зависимости от результатов. Сколько – не знаю! – тут же добавил Орлов. – Я лишь подчеркнул, что действительно дам хороших сыщиков, причем сначала спрошу их согласия. И вот если они согласятся, то мы поможем. А насчет оплаты пусть он сам с ними, с вами то есть, договаривается. Вот и вся моя материальная заинтересованность… – Генерал после своей длинной речи устало откинулся на стул.

Крячко прочувствованно прижал руки к груди и произнес:

– Петр, кончай! Ты нам с Левой сегодня урок за уроком морали и нравственности преподносишь! Пожалей меня, старого! Ей-богу, мое бедное грешное сердце не выдержит этого обличения! Того и гляди, разорвется от покаяния, и останешься ты без одного из лучших оперов!

– А как с ним можно связаться? – уточнил Гуров, любивший конкретику.

Орлов протянул им с Крячко по глянцевой визитке, на которой значились контакты Плисецкого Леонида Максимовича, и, пока опера пробегали их глазами, добавил:

– Он просил в случае предварительного вашего согласия связаться с ним как можно скорее.

– Хорошо, я ему позвоню, – кивнул Лев.

– А почему не я? – обиделся Крячко.

– Потому что я уже дал свое согласие на это дело, – усмехнулся Гуров. – Вне зависимости от суммы. Да меня она особо не волнует. Дело может быть действительно интересным, а мне сейчас заняться нечем. Я, конечно, крайне благодарен Петру, который так меня бережет для более глобальных задач, но ждать их можно долго, а мне без работы уже тошно. Так что я пошел звонить Плисецкому, а ты, Стас, пока определяйся. – И с этими словами он вышел из кабинета.

– Нет, ну ты слышал, а? – хлопнул себя по коленке Крячко. – Он уже дал свое согласие «вне зависимости от суммы»! А Станислав Крячко, кулацкая натура, дескать, еще сомневается! Как будто непонятно, что раз Лева будет заниматься этим Любимовым, то и я тоже!

– Надо же, какое высокое чувство дружеского долга! – усмехнулся Орлов. – И впрямь офицерское!

– Конечно, а что, мне без Левы самому себе в пустом кабинете анекдоты рассказывать? – искренне высказался Крячко, моментально разрушив высокопарность своего предыдущего заявления.