Николай Леонов - Почерк палача

Станислав, как человек, разбирающийся в жизни министерства, встретил Гурова настороженным взглядом. Нестеренко и Котов на вызов старшего группы к генералу не обратили внимания, они по-прежнему обсуждали детали завтрашней операции.

– Необходимо человек шесть на земляные работы, – говорил Нестеренко.

– Ты не о том печешься, Валентин, – возражал Котов. – Следует по возможности точно определить состав группы. Каждого взять под наблюдение, чтобы потом не гоняться за преступником по всей России.

– Или по всей территории бывшего Союза, – вставил Станислав.

– Шкуру делите, – усмехнулся Гуров. – Людей нам не дадут. – Он вынул из папки лист, проглядел написанное, согласно кивнул. – Я тут ваши позиции определил. Опера Вагина берет под контроль Станислав. Хозяина я буду держать в поле зрения сам. Рабочего Трофимова возьмет на себя Нестеренко. Валентин, учти, он абхазец, может иметь оружие. Котов с инженером Ивашевым руководят земляными работами.

– А Титов? – спросил Станислав.

– Илья Титов там уже не работает, Станислав. Захочешь с ним поговорить, съездишь к парню домой, – ответил Гуров. – Для окружающих, включая генерала Орлова, у нас завтра отгул.

– Не понял, – сказал Станислав вызывающе. – Нас объявили вне закона?

– Ты умрешь от любопытства, друг мой. Сейчас ты едешь в тамошнее райуправление. Предварительно согласуй с начальником по телефону. – Гуров повернулся к Котову и Нестеренко. – Сегодня вы, коллеги, свободны. Семьям скажите, что завтра с утра уезжаете в Рязань. Чтобы они в ваше отсутствие на телефонные звонки отвечали уверенно: Рязань. Отдыхайте, учить вас не собираюсь. Завтра в семь тридцать у техстанции Полоза. Мы со Станиславом подвезем туда инженера Ивашева.

Когда оперативники вышли, Станислав облокотился на стол, подпер ладонью щеку и грустно спросил:

– Сочинять начнешь или для смеха правду скажешь?

– Я не знаю, как тебе ответить, – искренне сказал Гуров. – Ты нового первого зама знаешь?

– Не удостоился… Он, верно, наш кабинет найти не может, – ответил Станислав. – Вижу, симпатичный мужик пришел.

– Главное, умный. Он убежден, что разыскивать покойников – дело зряшное, приказал нашу работу прекратить, сослался на приказ министра. Наверняка врет. Министр на живых-то внимания не обращает, что ему до покойников? Мой непосредственный начальник тебе хорошо известен, по данному вопросу он промолчал. Алексей Алексеевич пожелал удачи, ранее обронив – мол, не сомневается в правильности моего решения. Все, Станислав, как на духу.

– Все кругом правы. Совет ясный: прыгай, полковник, здесь неглубоко, – подвел итог Станислав. – Твое решение известно, будем прыгать.

– Обязательно. Я начал тебе объяснять, как переговорить с начальником райуправления, – Гуров помолчал. – Я наводил о нем справки. Его собирались уйти на пенсию вчера, но пока не могут найти хорошего человека.

– А кто может? – удивился Станислав.

– Полковник Крячко справится. Я на начальника получил самые положительные отзывы, правда, последние полгода он начал выпивать. Настораживает. В таком возрасте выпивать кончают. А вдруг ему деньжат подбросили? – спросил Гуров.

– Как выражается мой начальник, это вряд ли. Что, деньги девать некуда? На хрен старый полковник нужен банде? У него район, заботы, устаревшее представление о морали, – уверенно сказал Станислав.

– Дай бог! – Гуров оглядел Станислава. – Форму не надевай, созвонись и кати на своем «мерсе». Легенда простая: ищем вещдоки, преступники местные, лучше, чтобы оперчасть до завтра ничего не знала. Нам нужно шесть ментов, желательно молодых, шесть лопат. Машина у него, естественно, имеется, но ты отвези его с шиком домой.

– Как с этим? – Станислав щелкнул пальцем по горлу.

– По обстановке, но лучше у него дома. Жене цветы. Ты, главное, проследи, чтобы он из своего кабинета необходимые указания дал.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, Гуров хмыкнул, достал из сейфа деньги, дал другу сто рублей.

– И ни в чем себе не отказывай.

– А цветы?

– Попрошайка, – Гуров добавил пятьдесят. – Деньги спиши на свою Вику.

Илья Титов сидел в своем новом кабинете, небольшом, уютном, оборудованном по последнему слову техники. На компьютер главный механик смотрел без страха, но и без понимания.

– Пятилетние играют, – сказал он, обращаясь к симпатичной секретарше, пост которой находился между кабинетами главного инженера и главного механика. – Дети уже через Интернет общаются, а я только с дерева слез. Девочка, мне необходим тренер.

– Очень нужно, – модная девчонка лет двадцати положила на стол Ильи почту. – Вы на меня ноль внимания, а я вам помогай. Фигушки! – Она чуть отставила ногу, повернулась боком, зная, что профиль у нее обалденный, бюст высокий. Ее звали Светланой, недавно ей исполнился двадцать один, большинство ее подруг вышли замуж, двое уже нянчили детей. В общем, у всех было о'кей, только Светик-самоцветик все еще плясала на дискотеках, валялась в перспективных и черт знает каких койках.

Увидев Илью, девчонка сразу же твердо решила: главмех от нее не уйдет.

– За так только телки пасутся, – сказала она, стреляя глазами и улыбаясь. – Станете говорить комплименты, буду учить компьютеру.

– Красавица! Прелесть! – крикнул Илья, секретарша одобрительно кивнула, качнула бедрами и скрылась за дверью.

На столе зазвонил телефон. Илья прикинул, который из двух, сообразил – тот, что без цифр, видно, местный, и снял трубку.

– Слушаю.

– Здравствуй, Илюша. Как устроился? С прежнего места беспокоят, некто Вагин Борис, проще – мент.

– Здравствуйте, спасибо. А как вы узнали, где я? – удивился Илья.

– Я же опер, мальчик. Мне тут воробышек чирикнул, завтра жди гостей с лопатами, – сказал Вагин. – А впереди, на лихом коне твой молочный братец. Мне Полоз сообщил, что ты к нему заглядывал и вопрос вы уладили. Так вот, слушай, завтра у тебя последний шанс.

– Там лопатами не пробьешься, – утирая выступивший пот, ответил Илья.

– Когда пробьются, шанс твой испарится. Решай, – Вагин положил трубку.

Илья выдвинул ящик стола, сунул руку вглубь и достал вороненый пистолет, завернутый в пластиковый пакет. С новым кабинетом и полногрудой секретаршей он как-то отвлекся от черных мыслей. Сейчас они нахлынули снова. Он не копался в себе, кого больше ненавидит: Вику или мента? Твердо знал, начинать надо с мужчины. Затем уже женщина. Ее он не убьет. Он представлял себе, как опрокинет ее на диван, обнажит атласную грудь. Одну руку на эту грудь, другую на горло и долго будет смотреть ей в глаза. Не хотела замуж? Так разворачивайся на коленках, затем получи свои проклятые деньги.

Так мечтал Илья Титов, выщелкивая из пистолета обойму, заглядывая в ствол, проверяя спусковой механизм.

Как только «Мерседес» Крячко с выпившим полковником отъехал от здания райуправления, старший опер Вагин зашел в дежурную часть, где ему не пришлось даже задавать вопросы.

– Каждому его дружку давай людей, – бормотал сердито дежурный, просматривая график работы постовой службы. – Молодых и с лопатами. Придумали! Мы дежурная часть или хозвзвод?

– Я слышал, Семен, – сказал Вагин, – до революции в трактирах служили мальчики. Привозили их в Москву из деревни на обучение и называли коротко, но ясно: «мальчик за все». Что прикажут, то пацан и делает. А за это ему от хозяина полагалась кормежка и койка. Сегодня милиция и есть мальчик за все.

– Именно, – согласился дежурный. – Барин сказал: шесть молодцов с лопатами к семи ноль-ноль. Так и боремся с оргпреступностью.

Вагин охотно согласился, вернулся в кабинет и стал прикидывать, каковы его шансы уцелеть.

Единственный верный шанс, если тела не найдут. Вагин знал, где покойники складированы, обнаружить их сложно. Вагин поставил себя на место Гурова, постарался честно оценить ситуацию. Все зависит от старшего группы, от его упорства и злости. И он сам, Вагин, вел бы себя в зависимости от внутреннего настроя. А может, Гуров иной? Даже наверняка, потому что, имея скверный характер, он служит в главке «важняком», старшим группы.

Когда начали складывать трупы, а затем, по требованию Вагина, замуровали их намертво, в банде радовались – вот теперь их никто не разыщет. Сегодня вчерашние козыри играют против банды. Гуров не отвернулся, уперся. Лежали бы тела в другом месте, можно было бы за ночь их за сотню километров отвезти, в любой овраг побросать, попробуй, привяжи мертвяков к убийцам. Да никогда.

Да, Гуров это понял, потому и не торопится. Жертвы захоронены, перенести их на новое место невозможно, необходимо их найти, тогда можно возбуждать уголовное дело, предъявлять подозреваемым обвинение, а уже прокуратура займется доказательствами. Если жертвы не обнаружат, не будет ничего. Гурову вставят фитиль или уволят, последнее безразлично. Личной ненависти к Гурову опер не испытывал. Бежать Вагин не собирался, отправился домой спать, даже не проверился, есть ли за ним «наружка» или ее нет, ему было все равно. Он выпил водки, но так и не заснул, а в шесть уже поднялся и отправился на работу. От опера сегодня уже ничего не зависело.