Алексей Макеев - Очень большие деньги

Лида с утра куда-то убежала, и Глумов мог быть уверен, что она не видела, как он уходил и возвращался. При том, что в маленьком поселке все люди как будто бы на виду, именно здесь жители мало интересовались, чем занимается сосед, во всяком случае, так казалось Глумову, и он полагал, что не ошибается. Даже исчезновение Панкрата не вызвало у людей большого любопытства. О нем говорили один день, а потом каждый занялся своими делами. Никто не торопился повторно вызывать милицию, хотя Панкрат так и не вернулся. Собака Флейта уже не сидела дома, а ходила кормиться по дворам. Ей кидали куски, но имени хозяина при этом не вспоминали. В такой обстановке Глумов, конечно, чувствовал себя гораздо увереннее, чем если бы за каждым его шагом следили десятки любопытных глаз. Однако внутренний голос постоянно твердил ему, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и нужно поскорее уносить ноги.

Глумов именно это и собирался сделать. Впереди оставалось совсем немного времени до того, как он пустится в дальнейшие странствия. Теперь он не будет терять ни минуты. А Риберо еще предстоит выяснить, что случилось с его посланцами в далекой России. Пока он будет выяснять это и переваривать, Глумов будет далеко. То, что милиция ищет какого-то Глумова, не имеет значения – когда предъявляешь американский паспорт, на тебя даже смотрят совсем по-другому. Никому и в голову не придет сличать фотографию из этого достойного документа с вывешенным на стенде портретом, тем более что английским он владеет неплохо, а нервами еще лучше.

Глумов вышел к шоссе и приготовился голосовать. В этот момент запылила дорога, по которой он только что шел, и к перекрестку выехала новенькая «девятка» цвета спелой сливы. Стекла в ней были абсолютно прозрачные, и ясно было видно, что в машине сидят двое. Один за рулем, другой – на заднем сиденье. Подъехав к перекрестку, оба повернули головы в сторону Глумова, и водитель нажал на тормоза.

Глумову это совсем не понравилось. Машина могла появиться только из поселка, но он был уверен, что до сих пор ее там не встречал. Ничего удивительного, конечно, – машины придумали как раз для того, чтобы ездить на дальние расстояния, и она могла прикатить откуда угодно и по какой угодно причине. Но сейчас нужно было относиться с осторожностью к любой мелочи.

Водитель «девятки» опустил стекло и крикнул:

– До города подбросить, земляк?

У него было худощавое лицо и живые насмешливые глаза. Вопрос он задал таким тоном, будто возможность подбросить незнакомца до города радовала его до бесконечности. Его спутник имел лицо упитанное и был широк в плечах. На Глумова он смотрел без особого интереса, но подбросить, видимо, тоже не возражал.

Глумов немного помедлил с ответом, разглядывая незнакомых ему мужчин. Что-то в них ему сильно не нравилось. У машины были местные номера, и повадки у этих людей были не такие, как у «шестерок», но Глумову страшно не хотелось садиться в их машину. Однако размышлял он всего несколько секунд, а потом весело сказал в ответ:

– Ну, подбрось, коли не шутишь! Кто ее знает, когда тут уедешь?

– Ну, садись! – так же жизнерадостно произнес водитель. – В компании веселее. А то у меня приятель такой молчун – слова из него не вытянешь! Верно, Федя?

Мордастый Федя индифферентно пожал плечами. Глумов приблизился, потянулся рукой, чтобы открыть заднюю дверцу, но водитель предупредительно сказал:

– Ты вперед садись, а то у нас там на заднем хозяйство кое-какое…

В его любезном тоне проскользнуло что-то невыносимо фальшивое, да к тому же Глумов успел уже заметить, что ничего особенного на заднем сиденье, кроме молчаливого Феди, нет. Но он послушно обошел машину и сел на переднее сиденье рядом с водителем. Отказываться было бы слишком глупо и подозрительно.

«Так, что-то тут затевается, – подумал он. – Один за спиной, другой рулит… Или они бомбить меня хотят, или…»

Как действуют грабители на автодорогах, ему было отлично известно – удавка на шею, труп в овраг, и ищи ветра в поле. Глумов решил, что на эту удочку они его не поймают. Да и как-то не тянули эти двое на грабителей, чересчур интеллигентно выглядели, что ли? Но на всякий случай он бесшумно опустил в кармане предохранитель пистолета.

Водитель тронул с места и сказал:

– Ну про Федю ты уже знаешь. А меня Алексеем зовут. Тебя-то как?

– Андрей, – коротко сказал Глумов. Врать было ни к чему – если вдруг придется предъявлять документы, возникнут лишние вопросы.

– Давно в наших краях? – полюбопытствовал Алексей.

– Недавно приехал, – сказал Глумов. – Нервишки поправить. Знакомые посоветовали. Говорят, тихо тут у вас.

– Вообще тихо, – согласился Алексей. – Только вот совсем недавно в этом поселке человек исчез. Тоже тихо, кстати. Вечером был, а утром исчез. А вот вчера вечером труп его выловили в одной тихой бухточке. С пулей в сердце. А так все тихо…

Произнеся это, он с веселым оскалом повернулся к Глумову, будто приглашая его оценить шутку. Но Глумов ответил совершенно серьезно:

– Точно, был такой инцидент. Панкрат его звали. Этого человека. Я его даже знал немного. Так его убили, значит? Вы точно знаете?

– Что нам говорили, то и я говорю, – продолжая улыбаться, ответил Алексей. – Если соврали, значит, и я вру. Только говорят, труп уже в центр повезли – на экспертизу. Из какого оружия пуля выпущена и все такое… А вы, стало быть, знали этого человека? Вы же говорите, недавно только приехали?

Глумов посмотрел на него. Улыбка с лица Алексея уже исчезла. Он внимательно и серьезно смотрел на дорогу, но, кажется, думал только о том, что ответит ему Глумов.

«А ведь это менты! – осенило Глумова. – Их хватка. Они в поселок приезжали по поводу Панкрата. Наверняка и меня искали. Может, и портретик кто-то из них видел. Да наверняка видел! Конечно, они не знают, в чем дело, но кого это колышет? У них ориентировка на преступника, а тут и преступник и преступление в одном флаконе. Мозги-то у них в одном направлении работают. Значит, тебе, Глумов, выбираться надо из этой машины, пока они не вцепились тебе в глотку. Пока они еще сомневаются, но, когда дойдет дело до проверки документов…»

– Я недавно приехал, – спокойно сказал он. – Но дней десять-двенадцать живу уже. А Панкрат вином приторговывал. Хочешь не хочешь, а познакомишься.

– Выпиваете? – с интересом спросил Алексей.

– Бывает. Не то чтобы часто, а так, когда настроение.

– А откуда приехали?

– Из Москвы.

– Фамилия ваша не Глумов случайно будет? – невинным тоном спросил Алексей.

– Моя? Нет, у меня другая фамилия, – сказал Глумов и вдруг, вцепившись левой рукой в руль, резко его вывернул.

Дорога будто встала дыбом. «Девятка» выскочила на обочину и, опасно кренясь, полетела куда-то вниз в кусты. Салон наполнился треском и грохотом. Глумова швырнуло вперед, и он больно ударился головой о ветровое стекло. Что-то тяжело ударило в спинку его сиденья. Раздался болезненный стон. «Федя попал, – промелькнуло в мозгу Глумова. – Кажется, тут нам всем конец».

Падение продолжалось еще секунды две, а потом «девятка» окончательно перевернулась вверх колесами и прямо на крыше въехала в заросли дикого терна. Посыпалось стекло, а затем все стихло.

Глумов попробовал пошевелиться. Это ему удалось. Было дьявольски тесно, и страшно воняло бензином. «Еще не хватало, чтобы бак рванул, – с тоской подумал Глумов. – Зажарюсь тут, как крыса в банке». Он повернул голову. Веселый Алексей, скрючившись в три погибели, бессильно лежал на руле. Глаза его были закрыты. Дыхания не было слышно.

Глумов попробовал толкнуть дверь. После нескольких попыток она с противным скрипом приоткрылась. Но выползать из нее пришлось по-змеиному. Запах бензина становился все сильнее. В машине тихо стонал Федя. Видимо, он был сильно ранен.

Наконец Глумов освободился и осмотрелся. Он стоял посреди густого кустарника. Над ним возвышался пологий обрыв высотой метров пятнадцать-двадцать. Нужно было искать место, где можно было бы выбраться на дорогу.

Вдруг Глумов услышал характерное потрескивание – где-то в моторе вспыхнул вытекающий бензин. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – зло подумал Глумов. – Каждый человек должен отвечать за свои поступки. Менты в том числе». И он пошел прочь, продираясь сквозь кусты, как дикий зверь, торопясь поскорее уйти от взрыва, который должен был случиться с минуты на минуту.

Телефон в квартире Гурова зазвонил рано утром – еще не рассвело. Мария, не раскрывая глаз, сонным голосом произнесла:

– Наверняка это тебя, Гуров! Возьми же наконец трубку!

На этот раз Гуров ни о чем не спрашивал. Он молча сел на кровати и поднял трубку. Лег он поздно, в плохом настроении, и ранний звонок не добавил ему бодрости.

– Алло! Гуров слушает.

Шутили с ним редко. Тот, кто мог узнать номер его телефона, обычно не бывал расположен к шуткам. Но что-то похожее на злой розыгрыш в этом звонке было.