Николай Леонов - Две пули полковнику

«Нет, с мебелью тут напряг полный, – подумал Гуров про себя. – Три колченогих стула и рассохшийся стол. А ведь это, похоже, их главный офис».

Трое крепких парней, занимавших эти самые три стула и пивших прямо из бутылок пиво, переглянулись и неприятно рассмеялись. Потом тот, у которого были стального цвета волосы, не обращая внимания на посетителя, сказал с выражением:

– Ну что за пидор этот Славик! Я же ему сказал на чистом русском – гони всех!.. Не понимает! Я, в конце концов, рассержусь однажды... – Тут он вдруг замолчал и, повернувшись к Гурову, произнес снисходительно: – Ну кто тебе, папаша, сказал, что тут принимают заказы? Нет тут никаких заказов! Не морочь ты себе и нам голову. Иди куда хочешь...

Вдруг Гуров заметил, что один из парней, самый худощавый, с немного удлиненным лицом, смотрит на него очень внимательно и незаметно делает знаки тому – со стальными волосами.

– Ага, значит, я не туда попал? – с сожалением сказал Гуров. – А мне сказали, что мебель тут делают.

– Раньше делали, – открыл рот худощавый. – А теперь перестали. Обанкротились мы. Вопросы еще есть?

– Вопросов нет, – сказал Гуров. – Ну что же, сочувствую! Так я пойду, значит?

– Ага, иди, папаша! – медовым голосом сказали ему.

Гуров вышел. Тотчас в комнате кто-то с шумом поднялся. Протопал к двери и резко захлопнул ее. Внутри встревоженно, но совершенно неразборчиво забубнили голоса. Гуров удовлетворенно улыбнулся и быстро пошел вниз.

Крячко, читавший прикованному к перилам детине нотацию, поднял голову и доложил, что все спокойно.

– А у тебя что?

– Потом скажу, – ответил Гуров. – Сейчас быстро отцепляй этого – и в машину!

Вдвоем они вытолкали своего пленника во двор, усадили в «Пежо». Решетников с ужасом уставился на растерянного парня и на всякий случай отодвинулся в сторону.

– Не узнаете, Алексей Николаевич? – поинтересовался Гуров.

Решетников облизнул губы и молча помотал головой.

– Ну и ладно, только будьте внимательны. Я предвижу, что сейчас начнется массовый исход из этого богоугодного заведения, поэтому смотрите в оба!

Решетников все так же молча кивнул. Детина переводил взгляд с одного на другого. Он ничего не понимал. Гуров знаком подозвал к себе Пилясова.

– Займи позицию за воротами и быстренько свяжись с ОМОНом! – распорядился он. – Пусть приготовятся. Мне кажется, сейчас начнется самое интересное.

Он не ошибся. Минут через пять на крыльце появились трое любителей пива. Они казались озабоченными и довольно сердитыми. Пока один из них запирал входную дверь, парень со стальными волосами пристально рассматривал стоящий у ворот «Пежо». По-видимому, ему было плохо видно, кто сидит в машине, и из-за этого он немного нервничал.

Наконец дверь была заперта, и троица быстрым шагом направилась к «БМВ». Но вдруг один из парней резко свернул в сторону и пошел к «Пежо».

Гуров видел, как съежился Решетников и как по лицу его пробежала судорога.

– Что? – отрывисто спросил Гуров. – Узнали?

– Это он, – пробормотал Решетников. – Он приходил ко мне в офис. И потом был там, на площади... А вон тот, худощавый, сидел за рулем.

– Так, – сказал Гуров. – Без паники. Все под контролем.

Он быстро открыл дверцу и вышел навстречу парню, чтобы не дать ему заглянуть в машину. Тот нетерпеливо махнул рукой и крикнул:

– Выезжай за ворота! Мы территорию сейчас запирать будем. Что, не понял, папаша? Закрываемся мы!

– Успеете закрыться, – сказал Гуров. – А не успеете – мы вас сами закроем.

Что-то изменилось в лице парня, но он прекрасно владел собой и сдержал эмоции.

– Ну я не понял, – сказал он с чарующей наглостью. – Права качать будем?

– Будем, – сказал Гуров. – Мы из милиции. Предъявите документы!

Глаза парня превратились в узкие щелочки. Но чем серьезнее становилось его положение, тем спокойнее он становился. Гуров подумал, что такой человек может быть крайне опасным в случае столкновения и не будет стесняться в выборе средств. Нужно было ни на секунду не выпускать его из виду.

Но парень, похоже, пока не собирался нарываться. Он на мгновение задумался, а потом, усмехнувшись, выудил из верхнего кармана рубашки потрепанные водительские права.

– Водительское сойдет? – спросил он. – В Штатах вообще главный документ.

Гуров заглянул в права – Большаков Игорь Степанович, семидесятого года рождения, права профессиональные, печать вроде подлинная.

– Игорь Степанович, – сказал Гуров, кладя документ в свой карман. – Вам придется пройти с нами. И вашим друзьям тоже.

– С какой радости, начальник? – неприязненно спросил Большаков. – Что я нарушил?

– Потом я вам все объясню, – сказал Гуров, поглядывая в сторону «БМВ». – Потрудитесь сдать оружие, если таковое у вас имеется.

Остальные двое из «Вензеля» о чем-то встревоженно совещались, посматривая то в сторону Гурова с Большаковым, то озабоченно оглядывая углы двора, – видимо, не могли понять, куда делся охранник.

– Оружие? – медленно протянул Большаков, незаметно отодвигаясь назад. – Откуда же у меня оружие, начальник?

И тут его взгляд упал на бледное лицо Решетникова, выглянувшее в окно «Пежо». А следом он увидел скукожившегося на заднем сиденье охотника на мух.

– Славик, бля! – удивленно сказал он. – Уже повязали!

И тут он сделал довольно неожиданный шаг – просто повернулся и побежал к своей машине.

– Уходим! – крикнул он на бегу.

Его товарищей не нужно было долго уговаривать. Худощавый прыгнул за руль, парень со стальными волосами распахнул перед Большаковым дверцу, и тот с разбегу нырнул на заднее сиденье. Взревел мотор.

– Стоять! – крикнул Гуров, выхватывая пистолет.

Он тут же выстрелил в воздух, зная, что это будет сигналом для затаившегося неподалеку ОМОНа. «БМВ» сорвалась с места и выскочила за ворота. Его пассажиров, похоже, не смущали выстрелы. Они действовали четко и слаженно. Но они не знали, что снаружи их поджидает залегший в кювете Пилясов.

У него было время занять удобное место и прицелиться. Первыми же выстрелами он прострелил «БМВ» скаты. Поднимая тучи пыли, машина вылетела на обочину и понеслась дальше на простреленных колесах. Ее швыряло из стороны в сторону, но водитель каким-то чудом умудрялся держать баланс. Но в этот миг на повороте шоссе появился крытый грузовик с ОМОНом. Бойцы уже прыгали через борт и быстро рассредоточивались на местности. Поняв, что по шоссе не уйти, водитель «БМВ» развернулся и покатил обратно. Кажется, он намеревался, обогнув территорию фирмы, дотянуть до рощи. Возможно, «мебельщики» надеялись уйти пешим ходом по перелескам и оврагам.

У ворот их встречали оперативники, но бандиты уже вошли, что называется, в раж. Из «БМВ» начали стрелять. Стрельба была не столько прицельной, сколько ожесточенной, но Гурову с товарищами все же пришлось залечь в укрытие, иначе кого-то они точно сегодня недосчитались бы.

И тут блеснул «ковбой» Савичев. Он и в самом деле элегантно и с блеском стрелял. И два еще целых колеса «БМВ» он прострелил в два счета, почти не целясь. «Обезноженная» машина, чадя и завывая, скатилась наконец с дороги и замерла среди цветущих одуванчиков. Бандиты быстро и молча, как призраки, выскользнули наружу и побежали вдоль бетонного забора.

Крячко и Пилясов помчались вкруговую, чтобы встретить их с противоположной стороны. А Гуров и Савичев, выпустив еще по несколько патронов, тоже пустились в погоню. Цепь бойцов ОМОНа также постепенно приближалась. Уже было хорошо видно, как играет солнце на стволах автоматов.

Беглецы отстреливались на бегу, но не слишком часто и совсем не точно. Вдруг бежавший самым последним упал и демонстративно отшвырнул в сторону пистолет. Это был тот самый худощавый парень, в котором Решетников признал водителя «БМВ».

– Сдаюсь, начальник! – крикнул он. – Ваши козыри!

Савичев, более молодой и горячий, обогнал Гурова и первым подбежал к лежащему.

– Берегись! – крикнул Гуров, но было уже поздно.

Уже достигший конца ограды Большаков вдруг обернулся, тщательно прицелился и дважды выстрелил. Водитель «БМВ», который медленно поднимался с земли, вдруг охнул, вытянул вперед руки, точно слепой, и рухнул лицом в одуванчики. А Савичев дернулся как от ожога, выронил оружие и, зажав ладонью простреленное плечо, тоже лег на траву. Гуров выругался и выстрелил. Но Большаков уже исчез за углом.

Гуров подбежал к раненому. Савичев поднял на него глаза и, кривясь от боли, виновато сказал:

– Все нормально, товарищ полковник! Задело маленько...

Но рана была, видимо, достаточно серьезной – молодой лейтенант с каждой секундой бледнел, а рукав его рубашки все больше пропитывался кровью. Гуров выдернул ремень из брюк и наложил на руку Савичева импровизированный жгут.

– Ковбои, мать вашу! – приговаривал он при этом себе под нос. – Здесь вам не родео!