Алексей Макеев - Полковники из МУРа

– Да никто меня не обманул, – усмехнулся Гуров. – Это все документально подтверждается. Документы, конечно, не самые серьезные, но резонанс могут вызвать ого-го!

Ливанский заерзал на постели, беспомощно обшарил взглядом все углы. Слова Гурова напугали его, но он изо всех сил старался этого не показать.

– Не понимаю, о чем вы? – пробурчал он, ковыряя ногтем какую-то крошку, прилипшую к одеялу.

– Года два назад ты имел неосторожность от собственного имени сделать заказ в ателье одежды, – сказал Гуров, неотрывно глядя на Ливанского. – Тебе казалось, что в этом нет ничего особенного, но в этом мире ничего не проходит бесследно…

– Какой заказ? Не помню, – упавшим голосом сказал Ливанский.

– Вспомнишь, – пообещал Гуров. – Я уверен, не пройдет и пяти минут, как вспомнишь. Дело в том, что на квитанции осталась твоя подпись. Да и народ в этом ателье въедливый, мастера своего дела. Они тебя наверняка опознают… Ага, чувствую, начинаешь вспоминать! – весело закончил он.

– Ну, допустим… И что дальше? – осторожно произнес Ливанский. – Разве это преступление?

– А это мы сейчас вместе с тобой решим, – сказал Гуров. – Ты помнишь, какой это был заказ?

– Смутно…

– А заказ был достаточно необычный, – заметил Гуров. – Десяток мужских костюмов разного размера, но одного фасона и из одной и той же ткани почти белого цвета. Странно, что ты забыл такую подробность.

– А чего странного? – окрепшим голосом сказал Ливанский. – Я же не для себя заказывал.

– А для кого? Для господина Сомова?

Ливанский осекся, но после секундной заминки молча кивнул.

– А говоришь, никогда ни на кого не шестерил! – упрекнул его Гуров. – Врешь ты много, а я не люблю, когда мне врут.

– Ну работал я на него раньше, – уныло сказал Ливанский. – А теперь я давно сам по себе. Если хотите знать, мы с Сомовым вообще не в ладах. Можно сказать, чужие люди.

– Поэтому твои дела в упадок пришли? – поинтересовался Гуров. – И пьешь ты тоже поэтому? Выпал из обоймы?

– А это вас не касается, – огрызнулся Ливанский, – откуда я выпал. Вы за собой лучше следите.

– У меня такая профессия – за другими следить, – любезно пояснил Гуров. – Так что не обессудь. А с Сомовым ты, прямо скажем, вовремя поссорился. Можно сказать, вытянул счастливый билет.

– Чего это? – заинтересовался Ливанский.

– Да вот ведь какая история получается, Арнольд Борисович! – сказал Гуров. – Ты для Сомова костюмы заказывал, а он в эти костюмы наряжал людей, которых впоследствии убивали. И убивали-то, как мы предполагаем, из чистой глупости – из барского каприза… Тебе об этом ничего не известно?

Ливанский побледнел. У него даже не было сил говорить. Он только отчаянно мотнул головой.

– А мне вот думается, что ты опять врешь, – спокойно заметил Гуров. – Тебе почему-то кажется, что мы концов не найдем. Непростительная наивность для такого тертого мужика. А цепочка-то уже разматывается, пока ты здесь строишь воздушные замки… Слушай меня внимательно! Совсем недавно в центре Москвы был убит человек, одетый в костюм, который заказывал ты. Заведующий ателье, закройщик уже дали показания – костюм именно тот. Из твоей партии. И ты хочешь, чтобы тебя так просто отмазал адвокат? Следователь тебя первого спросит, как получилось, что на убитом оказался костюм, заказанный гражданином Ливанским. Ах, вы не знаете? Назовите имена тех, кто знает! Кому предназначались эти костюмы? Будешь молчать, как партизан на допросе?

– Но я-то здесь ни при чем! – с тоской сказал Ливанский. – Никогда не принимал участие в этой фигне! Сомов вообще идиот. В последнее время он вообразил себя почти императором. Я разумный человек и знаю свои пределы. А этот и сам рухнет, и других утянет в пропасть. Вот вам мой ответ. Не буду говорить, на чем мы с ним конкретно поцапались, но между нами теперь нет ничего общего.

– А раньше?

– Ну, раньше! – Ливанский покрутил головой. – Ну, допустим, я знал, для чего Сомову эти костюмы. Однако мне эта затея совершенно не нравилась, и я прямо ему об этом сказал. Может, поэтому он меня и подрядил оформить заказ на себя. Тогда я с ним не очень-то спорил. Пожалуй, отношения наши стали портиться именно с тех пор…

– Спасибо, слов произнесено много… Хотелось бы им верить, – сказал Гуров. – Но я предпочитаю факты. А факты таковы, что сегодня Сомов с компанией опять затеял свою "охоту". Но перед этим он увез куда-то одного человека. Поскольку мы не сумели получить достоверную информацию о его недвижимости, я хочу знать, куда двигаться в первую очередь. Не может быть, чтобы ты не знал о его укромных уголках. Учти, чем откровеннее ты будешь сейчас отвечать на мои вопросы, тем проще тебе будет потом разговаривать со следователем. Сейчас ты вроде как закладываешь фундамент своего ближайшего будущего, соображаешь?

Ливанский задумался. Гуров видел, что ему очень не хочется выдавать секреты своего хозяина – неважно, действующего или бывшего – и он лихорадочно прикидывает, чего ему будет стоить молчание. Гуров решил ему помочь.

– Твое дело, конечно, – сказал он. – Убийство было, костюм никуда не исчез, показания свидетелей имеются. Предпочитаешь отдуваться один?

– Да одному-то, может, и лучше, – безнадежно пробормотал Ливанский.

– Дело вкуса, – сказал Гуров. – Наверное, позабыл уже, чем пахнет камера?

Ливанский опустил голову. В камеру ему явно не хотелось. Он помолчал еще минуты две, а потом вдруг сказал:

– А я могу рассчитывать, что останусь на свободе? Ну, если скажу все, что знаю?

– Можешь рассчитывать, что тюрьма тебе обеспечена, если ты этого не скажешь, – ответил Гуров. – А дальше, как решит суд. Я пустых обещаний не даю.

– Понятно, – процедил Ливанский. – Ладно, считайте, что уговорили. Сомов владеет очень солидным домом к юго-западу от Москвы. Это по Киевскому шоссе, километрах в пятнадцати от Кольцевой дороги. Практически это его основная резиденция. Туда посторонних категорически не пускают. Я слышал, там у него все эти дела делаются. Ну, вы понимаете, о чем я. Я слышал, в последний раз они чего-то там напортачили – милиция на след убитого быстро вышла. Теперь они вроде решили очередного кандидата в "поместье" держать до последнего момента. Чтобы все неожиданности предусмотреть. Вы, наверное, про этого человека говорите. Но, раз "охота" началась, значит, они его уже выпустили – его теперь в городе искать надо. А в городе он где угодно может быть. Только по условиям он должен каждые полчаса отзваниваться на командный пункт. У Сомова хата есть…

– Это на Красной Пресне, что ли? – небрежно спросил Гуров.

Ливанский бросил на него быстрый взгляд и кивнул.

– Точно. Там у него специальный диспетчерский пульт, импортный – последнее слово техники. Определяет любой телефонный номер и сразу на карте выдает, где это находится. А уж диспетчер дает команду тем, кто, значит, участвует в игре… Они сразу едут туда, откуда звонили, и начинают искать. Если этот лох не успеет скрыться, его, естественно, начинают мочить. С некоторых пор Сомов широкий жест сделал – дает этим парням оружие, вроде уравнивает шансы. Только какое там! Они же напуганы до смерти. Ни разу так не было, чтобы кто-то из "охотников" пострадал.

– А много таких "охот" вообще было? – спросил Гуров.

– Я лично четыре знаю, – неохотно сказал Ливанский. – Но я ни в одной не участвовал… – Он замялся и все-таки признался: – А вот ствол мог там засветиться, откровенно говорю. Но стрелял из него не я.

– Проверим, – сухо сказал Гуров. – Значит, объясни подробнее – где это "поместье"?

– Я говорю – пятнадцать километров по Киевскому шоссе. Увидите там поворот налево – аккуратная такая дорога, но стоит "кирпич". Вот на этот знак и надо ехать. Только там охраны полно, собаки и забор надежный… А информации по официальным каналам вы об этом доме не получите. Потому что он совсем на постороннего человека записан – он, по-моему, вообще где-то за границей живет, во Флориде. А Сомов своих владений не афиширует. Он в таких делах почему-то особенно осторожный.

– Осторожность – второе счастье, – сказал Гуров и шагнул к двери. Однако тотчас остановился и строго предупредил Ливанского: – Я сейчас поеду по указанному тобой адресу, и если это все окажется выдумкой, с твоей стороны это будет очень неосторожно, Арнольд Борисович!

– Если что, найдете меня, – криво усмехнувшись, сказал Ливанский. – Я теперь все время здесь…

– Слышите, Лев Иванович? – Старыгин, наклонившись, вцепился Гурову в плечо.

Тот сбавил скорость машины и опустил боковое стекло.

– Что слышу? – спросил он.

– А вот! – жарко выдохнул Старыгин. – Стреляют, слышите?

Гуров плавно остановил машину на обочине. Некоторое время они сидели, напряженно вслушиваясь в ночную тишину. Кроме шелеста ветра в придорожной роще, до их ушей не долетало ни звука.