Фридрих Незнанский - Грязная история

— Номер смотри, номер! — заорал он и из пепельницы ручку выхватил. Валерчик тем временем затараторил, как попугай повторяя цифры, чтобы не упустить какую-нибудь. Боксер записать успел и скупо похвалил Валерчика: «Молоток!» Потом они в таксопарк наведались, узнали, кто водила, и приперлись к нему среди ночи. Потому что смена его заканчивалась совсем поздно. Водила, конечно, обалдел и даже немного застремался, потому как у Боксера на роже написано, чего от него ожидать можно. Но адрес сразу вспомнил, куда отвез клиентов, подобранных у «Глобуса».

— Мужики, извините, номер дома не посмотрел. Но улицу помню.

— А о чем они говорили, не помнишь? — спросил Боксер.

— О всякой муре, я не прислушивался. Понял только, что оба центровые. Ну, по-московски говорили. Не так, как мы…

А потом еще желал им счастливого пути, не веря своему счастью, что так легко отделался. Боксер даже соизволил ему сказать на прощание: «Благодарствую». Валерчик чуть не умер от смеха, таким прикольным ему показалось это слово из уст Боксера.

И вот теперь они парились в машине, наблюдая за неказистым домом, где помимо здоровяка и центрового проживала какая-то тетка. Под стать своим жильцам тоже шухерная — так и шныряла из дома во двор да обратно. Как будто у нее шило в заднице. А тут до кучи приперся в эту беспокойную хату еще мужик, тоже не хилый, хоть и старый хрен.

У Валерчика опять заныла рука, и он невольно застонал, прижав ее к груди и баюкая, как младенца. Боксер на мгновение оторвался от окуляра бинокля и презрительно процедил:

— Хватит с ней нянькаться, будто у тебя одна культя осталась…

— Типун тебе на язык! — перепугался Валерчик, но руку опустил на колени. Боксер опять уставился в бинокль и замолчал.

Через несколько минут дверь открылась, и во двор гуськом вышли дед, центровой, а за ними здоровяк, на которого Валерчик точил зуб.

— Глянь… — встрепенулся Валерчик. — Вон здоровяк, сволочь такая! Урою!

Проводив взглядом всю компанию, Боксер стал в который раз названивать Баулу.

— Да что за хрень? — злобно проворчал он. — Где его носит?

— Слушай, Боксер, а на кой я тебе сейчас? Может, я пойду? — несмело предложил Валерчик. Мысленно он прикинул, что силы противника приумножаются, даже если не брать в расчет бодрого старичка, а сам Валерчик фактически инвалид. Одной рукой он сможет разве что закрыть лицо в случае драки. Но оправдываться перед Боксером не стал. Лучше доказать свою ненужность логически.

— И так уже из-за Гальки шум по всему городу. И радио передавало, и в теленовостях… А если она этому здоровому успела все рассказать, то менты нас, наверное, уже по всему городу ищут. Думаешь, они этого просто так отпустили? Небось слежку за ним поставили. А тут мы… И они нас могут замести! А кто тогда с Баулом свяжется, а? — решил пуститься на хитрость Валерчик.

— Хватит сопли распускать! — раздраженно бросил Боксер. — Смотри лучше, куда это они все потрюхали.

— Выпить, наверное… — предположил Валерчик, так как ему самому очень хотелось пива хлебнуть, но в машине, как назло, запасов не было.

— У тебя мысли об одном… — проворчал Боксер.

— Нет, у меня еще мысли и о другом. Что ты делать собираешься? Убивать их всех, что ли?

— Там видно будет… — неопределенно ответил Боксер, не отнимая бинокля от глаз. — Поехали потихоньку за ними…

Валерчик посопел, потянулся к больной руке, но тут же вспомнил злые насмешки Боксера и тяжело вздохнул. Угораздило же так влипнуть! Его дело не счеты сводить со всякими залетными бандитами, а девчонок пасти. А то и разбежаться могут. Только об этом говорить Боксеру тоже нельзя. Он и так сегодня лютый, как цепной пес…

Сергей Иванович одному ему известными закоулками и проходами между домов привел гостей на Припортовую, к своему дому. Отпер дверной замок, Турецкий зашел следом за ним, а Плетнев заключал небольшую процессию.

Неутешительная картина открылась друзьям и их провожатому. В темноватой комнате с зашторенными окнами забился в угол перепуганный насмерть парнишка. На вид ему было лет семнадцать. Видно, он совсем недавно спасался бегством, — одежда на нем была в пыли, лицо в грязных разводах. Похоже, он еще и плакал.

Сергей Иванович осторожно, как с больным заговорил с ним:

— Кирюш, вот мои хорошие знакомые. Можно сказать, друзья. Расскажи им про свои напасти. Они тебе помогут. Люди знающие, спецы в своем деле…

Кирилл уставился на Плетнева, и глаза его наполнились ужасом. Он медленно встал и вытянул перед собой руки, словно ограждаясь от Плетнева.

— Вы… Вы и здесь меня достали! Не надо… я ничего не знаю!

Плетнев изумленно смотрел на него, ничего не понимая.

— Так вот ты где, парень! Я же все пиццерии прочесал, чтобы тебя найти. Уж боялся, что с тобой что-то случилось… Только зря ты так меня опасаешься. Я не бандит, слово даю! — Плетнев улыбнулся парнишке, но тот не сводил с него испуганного и недоверчивого взгляда.

Сергей Иванович встревоженно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит, и попытался успокоить парня.

— Кирюша, ты что? Это свои, они помогут!

Но Кирилл дрожал всем телом и сбивчиво повторял:

— Дядя Сережа…Дядя Сережа…Что же это? Он ведь с ними! Он же меня убьет! Он… Галю… Он… Он…

Плетнев сделал шаг к Кириллу, и тот отпрянул и вжался в стену.

— Погоди, парень. Успокойся…

Но Кирилл закрыл лицо руками и в истерике, захлебываясь словами, повторял:

— Нет… Нет… Не убивайте, пожалуйста. У меня нет ничего! Я ничего не знаю… Я ничего не знаю!

Сергей Иванович расстроенно посмотрел на парнишку, обнял его за плечи и прижал к груди.

— Кирюшенька… Кирюша, да что же это такое? Ну успокойся, ради бога!

— Никто тебя не собирается убивать! Слышишь? Мы не желаем тебе зла… — еще раз попытался привести в чувство Кирилла Плетнев.

Реакция парня была совершенно необъяснима, и нужно было разобраться, что же так его напугало. На помощь пришел Турецкий. Он спокойно сказал:

— Ясно. Это тот самый Кирилл. Ну и, слава Богу, что нашелся, да еще живой и здоровый. Плетнев, давай выйдем. И вы, Сергей Иванович, с нами. Поговорить надо.

В прихожей Турецкий учинил допрос.

— А теперь вы мне все толком объясните. По порядку. Сергей Иванович, кто вам этот паренек? Откуда вы его знаете?

— Так это Кирюша. Степана сын, покойника. Мы с ним вместе на «Адмирале Нахимове» ходили. Как Степан утоп, я за Кирой присматривал. Он с матерью остался, она болела тяжело, а смерть мужа ее совсем подкосила. Через два месяца после мужа померла. А Кирюша мне как родной. К себе хотел его забрать, чтобы жить одной семьей, — не захотел. В мореходку хотел определить, тоже отказался. Говорит, жил в родительской квартире, в ней и останусь. Ну я его все равно опекаю, у него же больше нет никого. Я ему вроде дядьки. А сегодня совсем рано, едва рассветать начало, Кира прибежал совсем невменяемый. Что-то о бандитах понес, что они за ним охотятся… Какие бандиты? Чего им надо от парнишки? Он муху не обидит. Сами видите. Ну, я и к вам… Потому как очень сильно он напуган. И то с большим трудом уговорил, что нужно за помощью к людям обратиться. Пообещал, что вы поможете. Если бы не Валюша моя, он ее знает, а я сказал, что вы у нее квартируете, не отпустил бы. Так-то он парнишка не из трусливых. Значит, действительно что-то серьезное с ним приключилось.

— А где же он сутки пропадал? Вчера весь день телефон не отвечал, — в недоумении спросил Плетнев.

— Не знаю… — растерянно ответил Сергей Иванович. — Должно быть, где-то прятался. Видали, какой он грязный заявился?

Турецкий внимательно выслушал одну сторону и приступил к расспросам Плетнева.

— Ну, а ты чем его напугал? И, главное, когда успел? Парня чуть родимчик не хватил, как тебя увидел…

— Да он думает, что я с бандитами заодно. Я же с Галей пришел в «Ставриду», и он меня видел. Еще тогда на меня посмотрел так… подозрительно, я понял: беспокоился за нее. Но больше я его не видел, я же тебе рассказывал. Галя только сказала, что он друг ее.

— А ведь он мог видеть, как Галю убили… — предположил Турецкий. — И если это так, то убийца мог его тоже увидеть. Вот парню и пришлось бежать, а потом скрываться.

За дверью раздался звук разбитого стекла, и Турецкий первый бросился в комнату.

— Совсем парень с ума слетел, — огорчился Сергей Иванович, зайдя вслед за Турецким и подбирая осколки оконного стекла.

Кирюши и след простыл.

Плетнев и Турецкий одновременно бросились к двери, но Турецкий остановил друга:

— Побудь здесь… Я сам. Он от тебя сбежал.

Он выскочил во двор и услышал грохот над головой. Кирюша пробежал по крыше пристройки и хотел уже спрыгнуть, но, увидев внизу Турецкого, резко остановился. Тот поджидал его и дружелюбно улыбался.