Андрей Кивинов - Идеальный охотник

— Леша… Я тебе верю. Я тебе не враг, — Коля приложил руку к сердцу, словно перед ним сидел не подозреваемый, а дама, которой он признавался в любви, — но поверят ли в Следственном комитете? Поверят ли в Москве? Джентльмены, кстати, уже вылетели.

Никто пока не вылетал, но легкий блеф лучше, чем тяжелый удар.

— И что мы им расскажем? Что наркобарон Константин Бирюков пришел в отдел полиции и предложил оперуполномоченному Леше Батракову разыграть сотрудницу службы собственной безопасности Ольгу Андреевну Горину? Да еще руками Копейкина. И Леша тут же согласился! Уговорил Копейкина, раздобыл шоколадный пистолет! И все это совершенно безвозмездно! Ты не находишь, что после подобных объяснений тебя ждет участь участниц группы «Пусси риот», не к столу будет сказано.

— Но ведь так оно и было! Я спрашивал Буйвола, на хрена ему это надо, он сказал, причины есть.

— Леша… Ты, кажется, не понимаешь главного… Для того чтобы я тебе помог, мне надо знать правду. Я сам москвичей не перевариваю, одни понты дешевые, и пальцы в дверь не пролазят. Но ты не даешь мне никакого шанса.

Роль плохих, сами того не зная, исполняли управленцы. Бойков играл хорошего, доброго дядю.

— А если их не убедить, они пропустят тебя через полиграф. И полиграфолога привезут своего. И прогонять будут не по одному вопросу, а по всем сразу. Представляешь, сколько всего интересного может всплыть?

Напарник Копейкина виновато склонил голову, понимая правоту Колиных слов.

— Мы же всегда сможем утрясти вопрос без лишней шумихи. Без прессы и Интернета. Нам самим шумиха не нужна.

Бойков, как закаленный в допросах боец, помнил еще одно золотое правило. Нельзя загонять человека в угол, он замкнется и ничего не скажет, как ни накатывай. Надо всегда оставлять коридор, в который тот побежит. А что ждет его в конце коридора, никого не волнует.

— Начнем с истоков. Буйвол притащился не с улицы. Верно?

— Да. Я с ним… Так… Пересекался.

— И выполнял маленькие, но ответственные поручения. Да?

Батраков снова кивнул.

— Получая что-то от щедрот… Но меня это не очень волнует. Жизнь тяжелая, понять можно. Крутятся все. Давай к Копейкину. Что конкретно предложил Буйвол?

— Ну, — Батраков принялся грызть ноготь, — конкретно… Сначала договориться со студентом, чтоб тот пришел к вам с заявой на Копейкина.

— Студенту заплатили?

— Да, немного.

— Та-а-ак… Верю. Дальше.

— Потом Горина наверняка начнет проверку. И надо уговорить Копейкина ее разыграть. Над ней все будут смеяться, и она уйдет.

— Прекрасный план! — воскликнул Коля, бросив взгляд на Ильюшу Муромца. — Но есть маленькое «но». Ты не задавал себе вопрос, а зачем понадобилось подставлять именно Копейкина? Почему Буйвол не предложил тебе разыграть нас? Надежней и спокойней.

— Ну на фиг… С вами свяжешься… А потом, мне б не поверили, а у Кирюхи уже были заморочки. С тем убийством, помните?

— Да как не помнить… Кстати, раз пошла такая пьянка… Он про то убийство не болтал? За стаканом. Или по-трезвому.

— Нет. Он же не псих.

— А ты спрашивал?

— Да…

— И ты вот так взял, да на ровном месте подставил человека, с которым целых полгода бок о бок боролся с преступностью? Который делился с тобой последней пельмешкой и с которым доводилось спать под одной шинелью! Как же так?

Ответ поразил простотой. Хотя по нынешним временам звучал он не так уж и дико:

— Ну… Это… Просто деньги были нужны…

Борис Дмитриевич убавил звук и повернулся к Ольге:

— Вот… Дореформировались… Ладно б у него с Копейкиным вражда была! А тут… Просто деньги нужны… Сволочи продажные!

Ольга никак не комментировала. Что тут комментировать?

— Оль… Я тогда вспылил… Извини. Не надо искать никакого места. Отобьемся.

— Спасибо… Только я рапорт все равно напишу. На гражданку. Юрисконсультом предлагают. В фирму одну.

Никто ничего Ольге не предлагал. Но иного не оставалось. Прав Копейкин — разрушенный зуб не лечат. Его рвут. Вот она и вырвет. А если находиться в системе, вырвать не получится. Волей-неволей будешь сталкиваться с Кириллом Палычем. И боль не кончится.

— Оль, — начальник развел руки, — если так реагировать на каждый прокол, нигде работать не сможешь.

— Дело не в проколе… Что с Буйволом делать? — Ольга решила уйти от неудобной темы.

— Работать будем. Формально можно вменить дачу взятки, Батраков его загрузит, никуда не денется. Я наших на обыска отправил… К нему и к водителю. Оперов из убойного не подключал.

— Почему?

— Понимаешь… — Царев встал из-за стола. — Вряд ли Буйвол сам придумал эту схему. Схема, надо признать, грамотная. Убить цыган, а стрелки перевести на опера, который таким способом якобы борется с наркотрафиком. Чтоб цыгане с ним и разбирались. Подозреваю, что был консультант. Не Батраков, нет. У этого щегла мозгов не хватит. И консультант из наших — слишком хорошо знает систему. Не исключено, из убойного. Очень и очень опасный. Поэтому все делаем сами. В курсе только следователь, который ведет дело по взрыву. Но он проверенный. И еще… Прежде чем выпускать Копейкина, надо дать расклад Василю. Не помешает. Даже если Буйвол выйдет от нас, Василь не будет мстить Копейкину. Что уже неплохо.

— Хорошо, я съезжу в поселок.

Забренчал городской телефон. Царев снял трубку, выслушал, дал команды. Настроение его заметно улучшилось.

— Жуков звонил. У водителя Буйвола в сарае нашли мотоцикл. По всем приметам, тот самый. Он, оказывается, тоже гонщик… А у самого Буйвола два кило героина. Что ж… Это уже предметный разговор!

Вторая поездка в поселок почти ничем не отличалась от первой. Дежурная цыганка предлагала предсказать будущее, знакомая собака провожала предупредительным лаем. Василь снова не пустил за порог. Но Ольга и не пыталась туда проникнуть. Поговорили через дверь. Цыган никак не комментировал. Выслушав, немного подумал, едва заметно кивнул головой и скрылся в глубине двора.

Правда, в отличие от первой поездки, сегодня Ольга возвращалась из поселка с легким сердцем.

Во дворе отдела она столкнулась со Светкой Родионовой, уже вышедшей из образа бомжихи. Все зубы были на месте. Как-то Ольга поинтересовалась, каким образом та делает рот частично беззубым? Оказалось, просто наклеивает на нужный зуб черную бумажку. Никаких стоматологических клещей, никакой романтики.

Светка сразу потащила подругу к «курилке», сообщив, что есть крайне важный разговор. Говорила она, предварительно оглянувшись по сторонам, из чего вытекал вывод, что разговор секретный.

— Оль… Хочу Кольку домой пригласить. Починить что-нибудь. Не знаешь, он хоть что-то умеет?

— Холодильник исправил. А он-то к тебе как?

Ольга давно заметила, что Светка поглядывает на Бойкова несколько иначе, чем просто коллега по службе.

— Пока непонятно, — выражение лица Родионовой было таким, словно она проиграла последнюю фишку в казино, — надо дальше внедряться.

— Внедряться, — повторила Ольга, усмехнувшись, — дурацкое слово. Свет… К мужикам нельзя внедряться. Это плохо заканчивается, поверь. Извини, у меня дела. Потом поговорим.

Она развернулась и направилась к дверям.

— А я все-таки попробую, — донесся Светкин голос.

— Они якобы тебя сюда специально сунули! От цыган подальше! Так хоть бы предупредили! А я на измене весь! Двух оперов упекли! Ну Батракова хоть за дело! Сволочь продажная…

Анатолий Сергеевич Сычев добавил еще несколько эпитетов, запрещенных Госдумой для публикации в СМИ. После уточнил:

— Ты-то не оборотень?

Копейкин, вставлявший в ботинки шнурки, не ответил.

При разговоре присутствовал дежурный по изолятору, сверявший по описи, все ли вещи, изъятые у освобожденного из застенков, на месте. Чтобы не было потом претензий и жалоб. Сычев, как непосредственный начальник, посчитал своим долгом встретить подчиненного, поздравить и донести последние новости.

— С другой стороны, хорошо, что разобрались. Цыгане — народ мирный, но непредсказуемый… Ты на всякий случай Гориной конфет подари, что ли. На будущее. С кураторами дружить надо.

Копейкин снова ничего не ответил.

Дежурный кивнул на ящичек с вещами:

— Проверь и, если претензий нет, распишись.

Встретить Копейкина пришел не только Сычев. Правда, освобожденный об этом не подозревал. Напротив, прячась за могучим стволом тополя, за двором изолятора наблюдала Ольга.

Она приехала извиниться за Бойкова, который не шепнул Копейкину, что его задержание — необходимая мера. Что иного выхода не было. Если б Кирилл просто исчез или вдруг ушел в отпуск, враг бы насторожился. А так — все обоснованно. Все знали, что он удачно стрелял, за это и задержан.