Карин Фоссум - Не оглядывайся!

Йонас зажег шесть ламп, присланных ему из стеклодувной мастерской в Венеции. Они свисали с покрытых смолой балок на потолке и освещали большое помещение теплым, но ярким светом.

— Какой цвет вы себе представляли?

Хальвор остановился на самом верху лестницы и посмотрел вниз.

— Красный, пожалуй.

Йонас высокомерно улыбнулся.

— Я не хочу вас обидеть, — сказал он дружелюбно. — Но вы представляете себе, сколько они стоят?

Хальвор посмотрел на него, прищурясь. К нему возвращалось какое-то полузабытое чувство.

— Я, возможно, не выгляжу многообещающим клиентом, — сказал он спокойно. — Вероятно, вы хотели бы увидеть выписку из моего счета?

Йонас заколебался.

— Я прошу вас простить меня. Знаете, очень многие заходят сюда с улицы и попадают в неловкое положение. Я просто хотел, чтобы вы избежали такой ситуации.

— Это очень тактично с вашей стороны, — тихо заметил Хальвор.

Он прошел мимо Йонаса и подошел к большому ковру, висевшему на стене. Вытянул руку и провел по бахроме. На ковре были изображены вооруженные всадники.

— Два с половиной на три метра, — глухо сказал Йонас. — Хороший выбор. Изображает войну кочевников. Он очень тяжелый.

— Вы поможете мне с доставкой? — спросил Хальвор.

— Само собой. У меня есть фургон. Меня больше беспокоит другое. За ним сложно ухаживать. Для того чтобы вытряхнуть его, потребуется несколько человек.

— Я возьму его.

— Прошу прощения? — Йонас настороженно взглянул на странного покупателя. — Это почти самое дорогое, что у меня есть, — сказал он. — Шестьдесят тысяч крон. — Он пронзил Хальвора взглядом, называя цену. Хальвор и ухом не повел.

— Он этого, без сомнения, стоит.

Йонас почувствовал себя не в своей тарелке. Страх пополз по его позвоночнику вверх, как холодная змея. Он не понимал, чего парень хочет и почему он так ведет себя. Такой суммы у него не будет никогда, а если бы и появилась, он бы не потратил ее на ковер.

— Будьте так любезны, запакуйте его для меня, — попросил Хальвор, сложив руки на груди. Он облокотился на раскладной столик красного дерева, заскрипевший под его весом.

— Запаковать? — Йонас скривил губы в подобие улыбки. — Я скатаю его в рулон, заверну в полиэтилен и закреплю скотчем.

— Что ж, этого будет вполне достаточно. — Хальвор ждал.

— Будет довольно сложно спустить его вниз. Давайте я привезу его вам вечером и помогу расстелить.

— Нет-нет, — нетерпеливо возразил Хальвор. — Я хочу получить его сейчас.

Йонас заколебался.

— Сейчас? А — простите мне мой вопрос, — как вы хотите заплатить?

— Наличными, если вы их принимаете.

Он похлопал себя по заднему карману. На нем были выгоревшие джинсы с блеклой бахромой. Йонаса одолевали сомнения.

— Вам что-то мешает? — спросил Хальвор.

— Не знаю. Возможно.

— И что же это?

— Я знаю, кто ты такой, — внезапно сказал Йонас и почти по-матросски расставил ноги. Он сломал корку льда и почувствовал облегчение.

— Мы знакомы?

Йонас кивнул и положил руки на бедра.

— Ну же, Хальвор, конечно, мы знаем друг друга. Я думаю, что тебе пора идти.

— Почему это? Что-то не так?

— Хватит заниматься ерундой! — твердо сказал Йонас.

— Я полностью согласен! — кивнул Хальвор. — Спускайте ковер вниз, и немедленно!

— Знаешь, я передумал его продавать. Я уезжаю и хочу оставить его себе. Кроме того, он слишком дорогой для тебя. Давай по-честному: мы оба знаем, что у тебя нет денег.

— Значит, вы хотите оставить его себе? — Хальвор резко обернулся. — Ну, это я могу понять. Тогда я возьму другой. — Он снова посмотрел на стену и сразу показал на другой ковер, розовый с зеленым. — Будьте так добры, спустите его вниз для меня. И выпишите счет.

— Он стоит сорок четыре тысячи.

— Вполне достаточно.

— Не правда ли? — Йонас продолжал ждать, скрестив руки на груди; его черные зрачки напомнили Хальвору дробинки. — Перейду ли я все границы, если попрошу тебя показать, действительно ли у тебя есть деньги?

Хальвор покачал головой.

— Конечно нет. Вы же знаете, в наше время по внешнему виду уже не скажешь, есть у человека деньги или нет.

Он засунул руку в задний карман и вытащил старый кошелек. Из клетчатого полиэстера, на молнии, плоский, как лепешка. Засунул палец внутрь и позвенел монетами. Достал несколько штук и положил их на раскладной столик. Йонас, пораженный, смотрел, как пяти-, десяти- и однокроновые монетки собирались в маленькую кучку.

— Достаточно, — сказал он угрюмо. — Ты уже отнял у меня достаточно времени. Исчезни.

Хальвор посмотрел на него снизу вверх почти с обидой.

— Я еще не закончил. У меня есть еще. — Он снова покопался в кошельке.

— У тебя ничего нет! У тебя старая развалюха, где живет старуха, и ты развозишь мороженое! Сорок четыре тысячи, — сказал он резко. — Ты либо достанешь их немедленно, либо…

— Значит, вы знаете, где я живу? — Хальвор взглянул на него. Игра становилась опасной, но он почему-то не боялся.

— У меня есть еще вот это, — сказал он внезапно и вытащил что-то из бумажника. Йонас недоверчиво посмотрел на него и на то, что он держал в руке, зажав двумя пальцами.

— Это дискета, — объяснил Хальвор.

— Мне не нужна дискета, мне нужны сорок четыре тысячи, — рявкнул Йонас, чувствуя, как страх заполняет все его существо.

— Дневник Анни, — тихо сказал Хальвор и помахал дискетой. — Она начала вести дневник несколько месяцев назад. В ноябре. Вы же знаете, какие они — девчонки. Им всегда надо хоть кому-нибудь обо всем рассказать.

Йонас тяжело вздохнул. Взгляд Хальвора пригвоздил его к месту.

— Я прочитал его, — продолжал Хальвор. — Там говорится о вас.

— Отдай его мне!

— Ни за что!

Йонаса затрясло. Голос Хальвора сменил тембр и внезапно стал глубже. Как будто злой дух говорил устами ребенка.

— Я сделал несколько копий, — продолжал он. — А значит, я могу купить столько ковров, сколько захочу. Каждый раз, когда я захочу новый ковер, я просто сделаю еще одну копию. Понятно?

— Ты истеричный дрянной мальчишка! Из какого заведения тебя выпустили?

Йонас подобрался для прыжка. Он весил на двадцать килограммов больше и был в ярости. Хальвор отпрыгнул в сторону; торговец промахнулся и ударился головой о раскладной столик. Монеты разлетелись во все стороны и рассыпались по полу. Йонас выругался — такого Хальвор еще не слышал, хотя словарный запас его отца был практически безграничен. Через секунду он снова был на ногах. Один-единственный взгляд на потемневшее лицо убедил Хальвора в том, что битва проиграна. Хальвор бросился бежать вниз по лестнице, но Йонас догнал его и ударил в плечо. Парень упал, сильно ударившись всем телом о каменный пол.

— Не трогай меня, черт побери!

Йонас перевернул его на спину. Хальвор почувствовал его дыхание на своем лице. Руки сдавили его шею.

— Ты не понимаешь, что делаешь! — пробормотал Хальвор. — Тебе конец! Мне наплевать, что ты со мной сделаешь, но тебе конец!

Йонас был слеп и глух. Он поднял сжатый кулак и прицелился в маленькое лицо. Хальвора много раз били, и он знал, чего ждать. Костяшки пальцев ударили его под подбородок, и тонкая челюсть треснула, как сухая ветка. Нижние зубы с невероятной силой ударили о верхние, и крошечные частички раздробленной эмали смешались с кровью, текущей изо рта. Йонас продолжал бить, он больше не прицеливался, он опускал кулак куда придется, пока Хальвор метался из стороны в сторону. Наконец он промахнулся, попал по каменному полу и вскрикнул. Поднялся и посмотрел на руки. Немного отдышался. Все вокруг было в крови. Он посмотрел на то, что лежало на полу, и медленно выдохнул. Через пару минут его сердце снова билось в нормальном темпе, и мысли прояснились.

— Он ушел, — растерянно сказала бабушка, когда Сейер и Скарре появились в ее дверях и спросили о Хальворе. — Он сказал, что должен срочно увидеть одного человека. Кажется, его зовут Йонас. Он даже не поел.

Ее слова заставили Сейера дважды ударить кулаком по косяку двери.

— Ему кто-нибудь позвонил?

— Сюда никто не звонит. Только Анни иногда звонила. Он весь день сидел у себя в комнате и играл со своей машиной. А потом вдруг выбежал и исчез.

— Мы найдем его. Извините, у нас очень много дел.

— Это была плохая идея, — сказал Скарре, захлопывая за собой дверь, — самая плохая, какая только могла прийти ему в голову.

— Поживем — увидим, — сдавленно ответил Сейер, разворачивая машину.

— Я не вижу мотоцикла Хальвора.

Скарре выпрыгнул наружу. Сейер задержался, чтобы дать Кольбергу, который все еще лежал на заднем сиденье, собачий сухарь.

Дверь медленно открывалась; полицейские требовательно смотрели в объектив камеры под крышей. Йонас видел их из кухни. Какое-то время он еще посидел у стола, дуя на отбитые костяшки. Ни к чему спешить. Еще одна проблема убрана с дороги. Действительно, в его жизни многое произошло как-то сразу, но он всегда справлялся с проблемами. Убирал со своего пути одну проблему за другой. У него к этому талант. Совершенно спокойно он встал и спустился по лестнице.