Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

Ильин, снова матюгнувшись, открыл лежавшую перед ним тоненькую папочку. Конечно, это сопли, а не компромат, но лучшего не имеется. Он снял телефонную трубку, позвонил в городскую прокуратуру.

Генерал Орлов выслушал Гурова, взглянул на привычно молчавшего Крячко и сказал:

– А что, если нам не ввязываться в данную историю? Пусть свершится божья воля, правительственные чиновники и контрразведка копаются в своей грязи. Главк уголовного розыска не обязан присутствовать на митинге. Лично я не имею никаких указаний по данному поводу.

– Я так же, как и каждый россиянин, полагаю, что раз мою хату не трогают, так и сиди на печи, – сказал Крячко.

Гуров молчал. Орлов на злые слова Станислава не обратил внимания.

– Имеем: исчез киллер. Полагаем: киллера используют для громкого политического убийства. Таковы факты, все остальное – домыслы.

– Киллера наняли дровишки на даче поколоть, – не унимался Крячко.

– Твоего телевизионщика никто не тронул и трогать не собирается. – Орлов обращался к Гурову, на реплики Крячко не реагировал.

– Я телезвезду из-под домашнего ареста освободил. – Гуров глянул на Крячко как бы между прочим, но Орлов этот взгляд засек, насупился.

– Снова секреты, – буркнул недовольно, вынул из папки бумагу, протянул Гурову. – Телефонограмма из прокуратуры, тебя приглашают к следователю Семенюку. Завтра в двенадцать, в качестве свидетеля.

Гуров взял телефонограмму, убрал в карман.

– Буду непременно. Так что предпримем, Петр Николаевич?

– Думать, едрена корень! Окромя думанья, у нас другого дела сейчас нет. Зачем тебя этот депутат в гости зазвал?

– Болеет, одиноко мужику, он водку употреблять бросил, а пить чай в одиночестве не научился.

– Все! – Орлов похлопал ладонью по столу. Чувствовалось, что он не столько призывает к порядку подчиненных, сколько успокаивает себя. – Шуточки отставили, иначе рассержусь. Так зачем приглашал?

– Не скажу, что ночь не спал, но думаю об этом непрестанно, – ответил Гуров. – Не могу понять, и все тут, мозги заколдобило. Ясно, что не на чашку чая, к тому же Иона Пантелеевич позже водку выставил. Живет он скромно, привилегиями не пользуется. Только не ради демонстрации своей честности он меня пригласил. Нутром чую, что комбинацию проглотил, какую конкретно – не пойму.

Гуров с Крячко вновь обменялись быстрыми взглядами, и Станислав сказал:

– А если они тебя втихую сфотографировали, хотят связать с Дорониным?

– И что это дает? О нашем знакомстве знают десятки людей. Ни фотография, ни кинопленка ничего не прибавят. – Гуров отрицательно покачал головой.

– Оставим. Я верю, что ты разобраться не можешь. Но как они собираются использовать киллера, если он известен в лицо? Что, они его рядить собираются?

– А вы, Петр Николаевич, на митинге когда-нибудь присутствовали? – вмешался Крячко. – Вы представляете себе количество людей и как плотно они стоят? Нужен хороший выстрел, стрелок никого уже не интересует.

– Допустим, кому-то нужен лишь точный выстрел, – согласился Орлов. – Но стрелку собственная судьба небезразлична. Борис Галей – сумасшедший или камикадзе? – Он посмотрел на Гурова. – Ты разрабатывал человека, должен его знать.

– Галей, человек обученный, крайне аккуратный, ни за какие деньги не полезет в дело, если не уверен в своей безопасности.

– А если ему скажут: либо ты рискнешь, либо тебя закопают здесь, наверняка и без всякого риска? – спросил Орлов.

– Галей сразу согласится. – Гуров неожиданно рассмеялся. – Оказавшись на площади, среди людей, он тут же полезет на трибуну, в объятия милиции. Он же уверен, что доказательств против него нет, пусть держат, мурыжат, допрашивают, даже судят. Все можно пережить, а смерть пережить невозможно. Известный вам Игорь Трофимович Ильин, человек опытный, все варианты просчитает не хуже нас с вами. Галея никто принуждать не станет, он пойдет добровольно, застрахованный надежнее, чем в любом нынешнем банке.

– Ясно, где взлетели, там и сели. Теперь, господа офицеры, расскажите мне свои тайны. Гуров, ты умный мальчик и не станешь отрицать, что тайны имеются. Имеются?

– Обязательно, – легко согласился Гуров. – Любой опытный оперативник своему начальству что-то недоговаривает. Сегодня вы недоговариваете на коллегии, вчера, когда мы вместе работали в МУРе, вы недоговаривали генералу Турилину. Подожди, Петр, не перебивай! – Гуров заговорил резче. – Отвечает всегда старший. Сейчас старший я, если ошибусь, то я и отвечу. Коли я тебе болтану лишнего, старшим автоматически становишься ты – генерал Орлов. Ты будешь очень смеяться, но объяснение такое: этот генерал – мой ближайший друг, а подставить своего лучшего друга я никак не могу, не обучен.

Лицо Орлова покрылось пятнами. Крячко быстро подвинул начальнику стакан воды. Гуров сказал:

– Клянусь твоим здоровьем, Петр, что никакими материалами, имеющими отношение к предполагаемому покушению, я на данный момент не располагаю.

День выдался не ясный и не пасмурный – так себе, обычный для конца января. Вроде морозит, а под ногами лужи да лед. Народ разгуливал у здания мэрии разный, много пожилых, слегка подвыпивших, попадалась и молодежь, которая смотрела на происходящее с любопытством, явно не зная, что тут будет. Но что-то будет, это было ясно и потому, что соорудили небольшую трибуну с косо торчащим российским флагом, и по количеству молоденьких ментов, суетившихся пока без толку.

Чуть в стороне неказистый мужичонка, взгромоздившись на шаткий ящик, сипел в матюгальник нечленораздельное, но явно к чему-то яростно призывая.

Только минуло час дня, все события были еще впереди.

Орлов облачился в генеральский мундир, секретарша Верочка крутилась рядом со щеткой в руке.

– Отстань, егоза. Я же сверху шинель надену, – недовольно говорил генерал. – Гуров не звонил?

– Обязательно, – сверкнув зубами, ответила Верочка. – Вы были на коллегии, они звонили в одиннадцать, доложили, что отправляются в прокуратуру и прибудут на место вовремя.

– И ты ему поверила?

Верочка хотела сказать, что Лев Иванович никогда без острой нужды не врет, но тут в приоткрытую дверь постучали. Верочка распахнула дверь настежь.

– Здравия желаю, господин генерал! – бодро произнес мужчина лет тридцати и, хотя был в штатском, щелкнул каблуками.

– Здравствуйте, – ответил Орлов, войти не пригласил. – Кто вы и что вам надо?

– Извините, Петр Николаевич, но нам срочно нужен полковник Гуров.

У Орлова чуть было не сорвался привычный для Крячко вопрос: “Как нужен, лично?”, но генерал сдержался, коротко ответил:

– Гуров в прокуратуре, – и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Видите ли, Гурова в прокуратуре нет. – “Штатский” мялся на пороге. – Нам позвонили...

– А вы кто, собственно, будете? Почему не представились? Ваши документы! – Орлов говорил тоном, которого Верочка за многие годы работы ни разу не слышала.

– Виноват! – Мужчина протянул удостоверение. Орлов взял, развернул, глянул мельком, бросил красную книжечку себе на стол.

– Я сказал, ваши документы! – побагровев, буквально зарычал Орлов. – А не милицейское прикрытие, которое вы суете под нос фраерам!

– Виноват, господин генерал! – Гэбэшник покорно протянул другое удостоверение.

Орлов внимательно изучил полученный документ, вернул и насмешливо сказал:

– Очумел от безделья, майор? Сейчас тринадцать часов тридцать четыре минуты. Гурова пригласили в прокуратуру к двенадцати. В половине первого следователь понял, что Гуров задерживается. К слову сказать, полковник Гуров – старший оперуполномоченный по особо важным делам, и у него в отличие от тебя могут вскрыться неожиданные обстоятельства. Ну нету в половине первого Гурова в прокуратуре. Почему следователь не позвонил моему секретарю и сообщает не куда-нибудь, а в контрразведку? Я проверю, звонил ли следователь в вашу контору.

–Мне приказали, я офицер и обязан...

– Очень быстро тебе приказали, слишком быстро ты явился. Все, иди, я занят.

– Удостоверение, господин генерал. – Гэбэшник указал на стол Орлова.

– Это удостоверение сотрудника милиции. Кто тебе его выдал, пусть он у меня и получит. Разговор окончен, иди.

Гэбэшник, опустив голову, вышел в приемную, когда услышал голос Орлова.

– Стой! – И генерал тоже вышел в приемную. – Не знаю, почему, но ты, пацан, мне симпатичен. Если ты случайно столкнешься с полковником Гуровым, учти, что я груб только на словах, а он очень груб в деле.

По связи ГАИ сообщали:

– Разыскиваются “Жигули” вишневого цвета седьмой модели, горзнак номер... При обнаружении машину не останавливать, если она стоит, к машине не подходить. Срочно сообщить ее местоположение либо маршрут движения дежурному.

В машине Гурова имелся аппарат связи с ГАИ, но в момент передачи, что его машина разыскивается, полковник зашел в пункт обмена валюты. Деньги кончились, и он зашел обменять сто долларов, которые у него остались еще со времен службы у Юдина. Это была не последняя сотня, но доллары кончались, и вскоре Гурову предстояло, как обыкновенному менту, жить на милицейский оклад.