Фридрих Незнанский - Большая зачистка

— Ладно, — решился он, поднимаясь. — Я поеду. Не надо никакого вашего спецназа, сам пойду.

Он взял со стола связку своих ключей и, проходя через приемную, грубо швырнул их на стол секретарши.

— Я скоро вернусь! — заявил он резко. — Следи за порядком!

— Сережа, позвони, чтоб забрали ящики, и догоняй нас, — сказал Турецкий.

А вот Грязнов, проходя через приемную, обернулся и лукаво подмигнул Ирине. Отчего она вмиг избавилась от страха, которым умел хорошо пользоваться Западинский, держа своих сотрудников в жестких рукавицах.

«Ах ты, бесовщина! — хитро жмурясь, покачал головой Грязнов. — А ведь девка запала… Саня, конечно, смеяться станет, но где ж нам на всех мэнээсов-то набрать?..»

Чем ближе подъезжали к Сенежу, тем тревожнее становилось на душе у Западинского. Он увидел, когда выходил, возле подъезда здания белый полицейский «форд», увешанный дополнительными фарами, сиренами и разноцветными мигалками, словно праздничная елка. Но это — пустяки. Впритык к нему стоял довольно вместительный микроавтобус с затемненными стеклами, возле которого прохаживался высоченный парень в штурмовой броне, каске с забралом и с короткорылым «калашом» под мышкой. Не человек — машина. Еще их называет братва «тяжелыми» и никогда не желает с ними связываться. Сколько их там, в микроавтобусе, один черт знает…

Грузный хозяин машины сидел на переднем сиденье. Турецкий рядом с Западинским на заднем и индифферентно смотрел в окно. Наручники на Виталия не надели, и он посчитал это хорошим знаком. В его голове мелькали совершенно безумные мысли. Ну, например, врезать этому суке-следователю боковым в челюсть и рвануть у какого-нибудь светофора в сторону. Что они, в толпу, что ли, стрелять станут? А эти «тяжелые» для кроссов не приспособлены, хрен догонят… Понимал ведь, что бред, а тело напрягалось, как перед прыжком. Неожиданно словно проснулся молчавший Грязнов:

— У нас в машине двери блокируются, господин Западинский. Это я на тот случай, если у вас вдруг возникнет желание совершить ненужные телодвижения. Понятно говорю? — Он обернулся и в упор посмотрел на Западинского, отчего у Виталия даже мурашки по спине побежали.

«Да что они, гипнотизеры здесь?» И тело снова расслабилось. Но лишь на короткое время. Вспомнился недавний телефонный разговор с Абу. Тот просто сообщил, что у ментов добавилось работки. И Виталий все понял: значит, с Толей покончили. Подробности дела его не интересовали, поскольку он еще с утра лично обсудил все возможные варианты с Игорем, прикрытие которому обеспечивали «быки» Бориса Абушахмина. На бумаге, как говорится, все выглядело гладко и красиво. Могли, конечно, возникнуть и непредвиденные случайности, но их Игорь должен был избегнуть уже на месте. А взрывное приспособление, которым Игнатов снабдил Абу на случай проведения вот такого рода спецопераций, уже дважды отлично показало себя, сильная и безотказная штука. Из спецразработок. Генерал уверял, что никакая экспертиза концов не обнаружит. За исключением собственной. Но уж ее-то услугами никому и в голову не придет пользоваться…

Странно, что Игорь не позвонил. Договорились же, что, закончив работу, он сделает звонок и скажет только одно слово: «Да», что и подтвердит сообщение Абу, которому в свою очередь доложит об исполнении его братва. Странно, что Игорь не звонил. Но и в тоне Абу не было тревоги, значит, волноваться не стоит. Сделано чисто. А у Игоря могло просто не оказаться при себе телефонной карточки, теперь же в Москве черт-те что происходит с телефонными автоматами.

Размышления об Игоре и выполненном им задании как-то неожиданно отошли на второй план, а на первый выплыл прежний упрямый вопрос, на который Виталий так и не получил четкого и ясного ответа. Не было его и в постановлении о проведении обыска. Или было, только он сам не врубился? Что ему, в конце концов, инкриминируют?

И он кинул свой вопрос, будто в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

Турецкий оторвался от созерцания подмосковных окрестностей и нудным голосом чинуши произнес длиннющую фразу, причем на одной интонации:

— Вы подозреваетесь в совместном с другими лицами участии в совершении ряда тяжких преступлений.

— Чушь! Бред какой-то! Такой и статьи-то нет.

— А у вас теперь найдется время для изучения Уголовного кодекса, — отозвался с переднего сиденья Грязнов.

— Так что, я, выходит, соучастник? Но каких преступлений? — сделал наивно-удивленное лицо Западинский.

— Подозреваемый в соучастии, — поправил Турецкий. — Следствие разберется.

— Бред какой-то! — презрительно фыркнул Западинский.

— Поначалу всем так кажется, — кивнул Турецкий.

— А потом наступает прозрение, — отозвался Грязнов.

— Ну мне-то не в чем раскаиваться! Тем более — прозревать, — бодро сказал Западинский.

— Это заметно, — снова кивнул Турецкий. — Кажется, подъезжаем?

— Да, — подтвердил Грязнов. — Тут уже близко. Господин Западинский, у меня будет к вам одно нелишнее предложение. Мы сейчас подъедем к воротам вашего замка, выйдем из машины, и вы прикажете своим телохранителям, «палашам» этим, парням Абушахмина, если они там, у вас, обретаются, немедленно сложить оружие, отворить ворота и принять положение «лицом к стене, руки над головой». Это все для того, чтобы они не совершили по ошибке непоправимых глупостей, понятно, а?

— А если я откажусь? — с вызовом ответил Западинский.

— Это сильно усугубит ваше положение.

— А что, может быть и хуже? — уже с иронией спросил Западинский.

— Вы даже не представляете насколько! — Грязнов говорил не оборачиваясь. — На всякий случай хочу вас предостеречь от попытки к побегу.

— Ах вон вы о чем! — презрительно бросил Западинский. — Угрожаете? Хороши законнички! Бандиты!

— Ну зачем же нам забирать ваши лавры! — засмеялся Грязнов. А Западинский опять почувствовал на спине зловещее шевеление мурашек. — Если вы откажетесь, а тем более откажутся они, я отдам приказ стрелять на поражение, и перехлопаем всю вашу сволочь. Но у вас могут не выдержать нервы, и вы кинетесь бежать. И даже на крики «Стоять!» не отреагируете. Понятно? — Грязнов обернулся и холодно посмотрел на Западинского.

Какие там, к черту, мурашки! Спина у Виталия стала вмиг мокрой, будто на него вылили ведро ледяной воды.

— Я прикажу им, — хрипло сказал он и двумя руками убрал упавшие на лицо волосы. Они тоже были мокрыми. Или это от рук?..

И дальше все происходило словно в кошмарном сне, когда видишь, как под тобой вдруг рушится лестница и ты падаешь в пропасть и знаешь, что спасения нет, и на смену охватившему тебя ужасу неожиданно приходит холодное любопытство: как это сейчас произойдет? И ты просыпаешься в ледяном поту.

Два автоматчика подвели Западинского к воротам, в которых открылось маленькое окошечко.

— Это я, — сказал Западинский. — Открывайте. Никакого сопротивления не оказывать. Кончено, ребята, — и почувствовал, что голос сорвался.

За воротами не торопились. Автоматчик постучал по железному листу прикладом.

— Не хер стучать! — зло ответили с той стороны. — Сейчас пошли за главным. Придет, тогда разбирайтесь! А мне не велено.

— Подождем главного, — сказал, подходя, Грязнов. — Эй, слушай меня! Я — начальник МУРа Грязнов. Приказываю всей охране выйти во двор и сложить оружие! Промедление будет расцениваться как сопротивление! Слышал?

— Не ори, — спокойно посоветовали из-за ворот. — Вон главный идет, с ним и договаривайся.

Донеся шум двигателей отъехавших машин.

После этого во дворе воцарилась тишина. Грязнов сердито сопел. Он подождал минуту-другую и взмахом руки отдал команду пятерым собровцам.

Из микроавтобуса тут же была вынута раздвижная лестница, приставлена к высокой ограде, и по ней буквально взлетел наверх один из бойцов. Глянул вправо, влево и… поднял забрало.

— Нет никого! — В голосе было недоумение.

— Открывай! — приказал старший.

Боец спрыгнул во двор, мгновение спустя раздался скрежет металла и короткий хруст. Половинка ворот плавно покатилась в сторону, в другую — вторая.

Двор, вымощенный бетонной цветной плиткой, действительно был абсолютно пуст.

— Вперед! — приказал старший, и бойцы, вбежав во двор, вмиг рассредоточились и взяли на прицел все сектора.

Грязнов тронул Западинского за предплечье и сказал:

— Повторяю, бежать не советую. Сергей! — обернулся к Карамышеву. — Здесь имеются еще выходы? Ты же был тут?

— Так точно. Во-он там, — показал он рукой в правую сторону. — Туда подходит гравийная дорога от «Выстрела». И дальше, за озеро. А куда ведет, не знаю.

— Плохо, — поморщился Грязнов и поглядел на Турецкого, наблюдающего за происходящим со странной усмешкой. — Что скажешь?