Алистер Маклин - Сувенир, или Кукла на цепочке

Я свернул на боковую улицу, куда выходили двери бара. Ни в соседних подворотнях, ни у дверей, как я и ожидал, не было ни души.

Я пошел в проулок, к пожарной лестнице, поднялся по ной на крышу и вскоре очутился над своим балконом.

Я осторожно глянул вниз на балкон. Никого не было видно, но я почувствовал странный запах, видимо, дым от сигареты, но не от тех, которые изготавливают солидные фирмы.

Перегнувшись через край и при этом чуть не потеряв равновесия, я все же успел кое-что разглядеть, не очень много, но вполне достаточно — два острых носка ботинок и огонек сигареты, прочертившей в темноте дугу — очевидно в чьей-то руке.

Я острожно и бесшумно отодвинулся от края крыши, поднялся и, дойдя до пожарной лестницы, опустился на шестой этаж. Там я проник через запасной вход вовнутрь, запер за собой дверь, тихо прошел по коридору до своего номера и прислушался. Ни звука.

Я тихо открыл дверь отмычкой и вошел, быстро закрыв ее за собой. Ибо стоит замешкаться, и неуловимый поток воздуха может нарушить движение сигаретного дыма и, тем самым, привлечь внимание курящего — если он вообще способен реагировать на столь малозаметные воздушные колебания, чего нельзя сказать о большинстве наркоманов.

Этот тип не составлял исключения. Как я и думал, это был дежурный по этажу. Он удобно расположился в кресле, упираясь ногами в балконную дверь и держа в левой руке зажженную сигарету. Правая спокойно лежала на коленях, и в ней я увидел пистолет.

В нормальных условиях почти невозможно подойти к кому-нибудь сзади так, чтобы он ничего не заметил. Даже если вы подкрадываетесь совершенно неслышно, какое-то шестое чувство предупреждает его о вашем приближении. Однако почти все наркотики приглушают это чувство, а тип явно курил сигарету с наркотиком.

Я уже остановился у него за спиной, держа пистолет у его правого уха, а он все еще не почувствовал моего присутствия.

Тогда я коснулся его правого плеча. Вздрогнув всем телом, он резко обернулся и вскрикнул от боли, так как ствол моего пистолета угодил ему прямо в глаз. Обеими руками он схватился за лицо, и я безо всяких усилий отобрал у него пистолет, спрятав к себе в карман, затем схватил этого типа за плечо и сильно тряхнул. Он опрокинулся назад вместе с креслом и упал на пол, сильно ударившись спиной и затылком. Секунд десять он лежал оглушенный падением, а потом приподнялся на одном локте. При этом он издавал какой-то странный свистящий звук, его бескровные губы обнажали волчий оскал прокуренных зубов. Глаза потемнели от ненависти… Никаких шансов на спокойную дружескую беседу!

— Значит, разговор с пристрастием? — прошипел он. Наркоманы — великие любители кино и их лексикон безупречен.

— С пристрастием? — удивился я. — О, Боже, конечно нет! С пристрастием будет позже, если вы не расколетесь.

Мог же я тоже ходить в кино и смотреть те же фильмы, что и он!

Я поднял упавшую на пол сигарету, с отвращением понюхал ее и погасил в пепельнице.

Он с трудом поднялся на ноги и все еще не мог оправиться после падения. Его пошатывало. Но я не верил ни одному движению. Когда он снова заговорил, волчьего выражения как ни бывало. Решил проявить хладнокровие, как говорится, затишье перед бурей. Но знал этот старый затрепанный сценарий — впору идти в оперетту вместо кино.

— О чем вы хотите говорить? — спросил он.

— Для начала хочу поинтересоваться, что вы делали в моем номере? И кто вас подослал?

Он устало улыбнулся.

— Легавые уже пытались меня расколоть. К тому же, я знаю законы. Вы не сможете заставить меня говорить. У меня тоже есть права. И в законе об этом сказано…

— Закон остался по ту сторону двери! Здесь мы оба — вне закона! И ты это знаешь! В каждом из больших цивилизованных городов есть свои джунгли. И в этих джунглях — свои законы. Убить или быть убитым!

Возможно я допустил ошибку, вкладывая свои мысли ему в голову. Внезапно он нагнулся и попытался проскочить, у меня под рукой, в которой я держал пистолет, угодив при этом подбородком мне в колено. Боль была такой сильной, что от подобного удара он и сам должен был свалиться с копыт, однако он успел ухватиться за мою но у и это вывело нас обоих из равновесия. Пистолет вылетел у меня из руки, и мы покатились по полу, с энтузиазмом молотя друг друга. У этого типа хватало силенок, по у него было два недостатка: во-первых, регулярные упражнения с марихуаной притупили физическую ловкость, а, во-вторых, хоть он и обладал врожденной склонностью к запрещенным приемам борьбы, ему явно не доводилось, профессионально обучаться им и часто применять на практике. Вскоре мы снова оказались на ногах и моя левая рука выломила его правую куда-то в область лопаток.

Я завел руку немного повыше, и он вскрикнул, словно от сильной боли, что, вероятно, соответствовало действительности, ибо у него в плече что-то хрустнуло. Но чтобы быть совершенно уверенным, я повторил свой прием, противника затем вытолкнул на балкон и перегнул через перила с тем расчетом, чтобы его ноги оторвались от пола. Он повис над бездной, судорожно вцепившись в перила свободной рукой с таким отчаянием, будто от этого зависела жизнь, что в общем-то было недалеко от истины.

— Курильщик или посредник?

Он выплюпул грязное ругательство на голландском языке, но я голландский знаю, включая и те слова, которые знать не принято. Я зажал ему рот правой рукой, ибо звуки, которые он собирался издавать, были бы слышны даже сквозь грохот уличного движения, а мне не хотелось понапрасну тревожить граждан Амстердама.

Потом, немного ослабив хватку, я убрал руку со рта.

— Ну?

— Посредник… — не то прорыдал, не то прокаркал он. Я их продаю.

— Кто тебя подослал? Нет, нет, только не это…

— Решай, да поскорей! Когда они найдут на мостовой то, что от тебя останется, то подумают, что еще один наркоман хватил лишку и отправился в воздушное путешествие — прямо вниз!

— Но ведь это убийство?! — Он все еще плакал, но теперь его голос перешел в какой-то хриплый шепот. Возможно, высота вызывала у него головокружение. — Ведь вы не станете…

— Вот как? Говоришь, не стану? А знаешь ли ты, ублюдок, что сегодня ваши люди убили моего лучшего друга. Так что уничтожить подонка вроде тебя доставит мне огромное удовольствие! 70 футов — отличная высота! А самое главное — никаких признаков насильственной смерти. У тебя все равно не останется ни одной целой кости! 70 футов! Взгляни!

Я подтолкнул посредника еще немного, чтобы он получше узрел, что его ожидает.

— Будешь говорить, падаль?

Он издал какой-то хриплый гортанный звук, и я стянул его с перил и втолкнул в комнату. Потом снова спросил:

— Кто тебя подослал?

Я уже говорил, этот тип оказался сильным противником, но, видимо, я его недооценивал. Ведь он должен был испытать и смертельный страх, и боль. И, несомненно, он пережил всю эту гамму чувств, что, однако, не помешало ему внезапно вывернуться и вырваться из моих рук. От неожиданности я на миг растерялся. А он снова ринулся на меня. В руке сверкнул нож. Холодная сталь описала зловещую дугу в направлении моей груди. В нормальных условиях он неплохо бы со мной расправился, но условия были необычны — он не управлял своими реакциями и потерял чувство расстояния. Обеими руками я схватил и сжал его кисть, державшую нож, откинулся назад и, подставив ногу, рывком перебросил его через себя. Грохот падения потряс весь номер, да и соседние, наверное, тоже.

Я повернулся и вскочил на ноги, но можно было уже не торопиться. Он лежал на полу, головой к балкону. Я потянул за отворот куртки и увидел, что голова безвольно завалилась назад. Я опустил его на пол. Он был мертв, и это было совсем некстати — живой он, возможно, сообщил бы мне что-нибудь. Только по этой причине мне и было жаль, что все так произошло.

Осмотрев его карманы, я нашел много любопытных вещей, но для меня представляли интерес всего две: коробка, наполовину наполненная сигаретами с марихуаной, и пара листиков бумаги. На одном из них были буквы и цифры: МОО 144, на другом — два числа: 910020 и 2797. Все это мне ни о чем не говорило, но предполагая, что коридорный вряд ли носил бы с собой эти бумажки, не имей они для него никакого значения, я спрятал их в надежное местечко, предусмотренное моим понятливым портным — в маленький кармашек внутри правой брючины дюймов на шесть выше щиколотки.

Потом я уничтожил немногочисленные следы драки, взял пистолет убитого, вышел на балкон и, перегнувшись забросил его на левую сторону крыши.

Вернувшись в номер, я спустил окурок сигареты в унитаз, вымыл пепельницу и раскрыл все окна и двери, чтобы как можно скорее выветрить тошнотворный запах.

Потом я перетащил труп в маленькую переднюю и открыл дверь в коридор.

Там никого не было. Какое-то время я напряженно прислушивался, но не улавливал никаких звуков. Тогда я подошел к лифту, нажал на кнопку, дождался появлении кабины и, приоткрыв дверцу, сунул в щель спичечный коробок, чтобы никто не мог вызвать лифт. Затем я вернулся в номер, подтащил труп к лифту, открыл дверь и бесцеремонно втолкнул его в кабину. Дверь закрылась, но лифт не двинулся с места. Видимо, в этот момент он никому не требовался.