Александра Маринина - Закон трех отрицаний

– Есть пустая дача…

– Нет! – тут же выкрикнула она.

– Настя, мы же договорились, – с упреком сказал Дюжин.

– Нет, Паша, дальше я и слушать не хочу. Никаких дач, никаких загородов. Я этого не вынесу.

– Да почему же? Ты что, никогда на даче не жила?

– Не жила, только в гости ездила, и то редко. В нашей семье дачи отродясь не было. Все эти холодные дома, которые надо протапливать, сортиры на улице, магазины за три километра, отсутствие телефона, непролазная грязь на улице – нет, это не для меня. Тем более с ногой, которая еле ходит. Мне нужно будет в Москву через день ездить на процедуры, а электричка небось раз в два часа ходит, битком набитая, и добираться до нее придется сто лет. Нет, нет и нет.

– Понятно, – вздохнул Павел. – Теперь выслушай меня до конца, поскольку свое «нет» ты уже сказала и повторять его нет смысла. Дом топить не нужно, в нем есть отопление, горячая вода и нормальный санузел. Телефон тоже есть, с московским номером. Магазин в трехстах метрах, причем можно договориться с владельцем, и продукты будут доставлять на дом. В поселке почти все так делают. Дальше. Есть коммерческий медпункт с докторами и медсестрами, он обслуживает всех, кто платит, никакого полиса не требуют. Что-то вроде частной поликлиники для жителей поселка. Опять же, поскольку народец в поселке избалованный, медицинские услуги оказываются на дому, у них даже есть специальный транспорт, чтобы привозить аппаратуру для физиопроцедур. Дальше. Грязи непролазной на улице нет, все чисто и аккуратно. Электрички ходят каждые десять-пятнадцать минут, но они тебе вряд ли понадобятся. Чего тебе в Москве-то делать? Скажи своему благоверному, чтобы завез туда книжек побольше и видеокассет, и живи потихоньку, наслаждайся жизнью, гуляй, ногу лечи.

– А там что, и видик есть? – недоверчиво спросила Настя.

– Там даже «тарелка» есть для приема спутникового телевидения. У тебя, Настюха, устаревшие представления о дачах. Конечно, летняя лачуга на шести сотках в ста пятидесяти километрах от Москвы – это не для тебя в данном случае. А симпатичный загородный домик в десяти километрах от Кольцевой дороги в поселке с развитой инфраструктурой и собственной охраной – это же совсем другое дело.

Да, пожалуй, над этим имеет смысл подумать. И лифта нет, что немаловажно. А то как сломается, так она со своей ногой замучается спускаться и подниматься. И хорошо еще, если со второго-третьего этажа, а если с пятнадцатого? И в поликлинику на процедуры не придется ездить через всю Москву. И продукты на дом приносят. Живут же люди! Интересно, какую плату потребуют хозяева дачи за месячную аренду? Может, у Насти еще и денег не хватит, а она тут размечталась!

– Нисколько, – пожал плечами Дюжин. – Какие деньги, ты что? Живи, сколько надо.

– Легко ты чужими домами распоряжаешься, – ехидно заметила Настя.

– Почему чужими? Это мой дом.

Вот так, приехали. Всего год как ушел со службы в органах, а уже загородный домик завел. Странно, что кто-то еще работает, носит погоны. При таком раскладе доблестные органы внутренних дел должны бы, по идее, состоять из одних вакансий и полных придурков, которых больше никуда не берут. Придурков, конечно, полно, кто спорит, но ведь и толковые ребята есть, хорошие профессионалы, преданные делу. К сожалению, значительно больше толковых профессионалов, делу не преданных, и это позволяет им много зарабатывать и очень неплохо жить.

Зато мама совсем не расстроится, узнав, что Настя будет жить не в квартире, до потолка забитой родственниками, а за городом. Наконец-то ребенок поживет на природе, подышит свежим воздухом! Одним словом, сплошные плюсы и никаких минусов.

– Ну что, Настюха? Решено?

– Решено, – с облегчением кивнула Настя. – Теперь давай про кинезиологию.

Объяснял Павел очень подробно, но не сказать чтобы очень понятно. Вернее, объяснял-то он доходчиво, только Настя не все понимала. И слова вроде бы все были знакомыми, а все равно непонятно. Вот, к примеру, разве может нормальный опер понять, как это: прикасаешься к человеку, мысленно задаешь вопрос: «Есть проблема?», получаешь сигнал-ответ: «Есть». Или не получаешь сигнала, стало быть, проблемы нет. Казалось бы, что проще – задал вопрос, получил ответ. А все равно непонятно.

Дальше все было более или менее уяснимо. Все психологические проблемы, которые сидят в людях и мешают им нормально жить, были классифицированы специалистами психологами и психоаналитиками и сведены к определенным формулировкам. Например, «Меня не любят» или «Я загнан в угол». Для каждой такой формулировки разработана формула-антагонист, которая противостоит запрятанной вглубь проблеме. До этого места Настя еще понимала, но дальше…

А дальше кинезиолог, продолжая поддерживать физический контакт с пациентом, начинает мысленно переводить негатив в позитив, то есть убирает негативно окрашенную проблему и замещает ее позитивно окрашенным отношением. Да, конечно, Настя неоднократно слышала о том, что мысль материальна. Но не до такой же степени! Мысленно задать вопрос, получить сигнал-ответ, потом переводить негатив в позитив – нет, это решительно не укладывалось в ее голове. Так не бывает.

– Паш, а ты сам-то в это веришь? – ей трудно было скрыть сомнения.

– Я, Настюха, не верю, я знаю. Точно знаю.

– Откуда? – продолжала допытываться Настя.

– Из собственного опыта. Я обучался кинезиологии.

– Ты?! И что… ты вот… все это умеешь?

– Умею. Я бы не стал тебе рассказывать, если бы не знал точно.

– Покажи! – потребовала она.

– Что тебе показать?

– Ну… это вот… про что ты мне рассказывал. Возьми меня за руку, задай вопрос, получи ответ, переведи негатив в позитив. Давай прямо сейчас. Можешь?

– Могу. А что, у тебя есть проблемы, с которыми ты не можешь справиться?

– У меня? – растерялась Настя. – Да нет, у меня все в порядке. Денег, правда, мало зарабатываю, но это из другой оперы.

– То есть, другими словами, тебе помощь психолога не нужна? – уточнил Павел.

– Да нет же, не нужна, у меня все в полном порядке. Ну давай, показывай, – нетерпеливо произнесла она.

– Не буду, – улыбнулся Дюжин.

– Почему? Слабо?

– Настя, ты не понимаешь… Кинезиология – это не цирковые фокусы, которые можно показывать с целью развлечь зрителя. И не химические опыты, которые можно делать демонстративно, чтобы человек понял, как вещества реагируют друг на друга. Кинезиолог работает только тогда, когда человек чувствует, что нуждается в помощи, и обращается за этой помощью. Если человек о помощи не просит, с ним работать нельзя.

– Но почему?

– Потому что есть закон.

– Какой? У кинезиологов есть кодекс этики?

– Можно и так назвать. Но вообще-то это называется космическим законом.

– Каким?! – Настя решила, что ослышалась. Космический закон! Ну надо же… Впрочем, она забыла, что имеет дело с Дюжиным. От него еще и не такое можно услышать.

– Космический закон. Никогда не слыхала про такие?

– Нет, – призналась она. – И как он звучит?

– «Никогда ничего не делай, не говори и не думай, если тебя об этом не просят». Это закон на все случаи жизни, он существует не только для кинезиологов. В нашей с тобой ситуации его надо понимать так, что я не должен с тобой работать, если ты не ощущаешь потребности в моей помощи и не просишь о ней.

– А если я попрошу?

– Тогда другое дело.

– Ну, считай, что я попросила.

– Настя, Настя, – Дюжин рассмеялся и потрепал ее по плечу, – не лукавь. Я не буду показывать тебе фокусы. Если ты искренне считаешь, что у тебя нет внутренних психологических проблем, которые мешают тебе жить, то не надо меня обманывать.

– Но, может быть, они есть, а я про них не знаю. Ты можешь их обнаружить при помощи кинезиологии?

– Могу, – кивнул Павел. – Но не стану. Ты не нуждаешься в помощи, ты просто пытаешься меня заставить достать кролика из шляпы. А кстати, проблема у тебя есть, и, может быть, даже не одна.

– Да? – удивилась Настя. – Откуда ты взял?

– Оттуда, что у тебя нога не перестает болеть, хотя по всем медицинским критериям она должна уже быть в гораздо лучшем состоянии.

– А нога-то тут при чем?

– Если болит левая нога, это может означать, что ты идешь не по тому пути в своих отношениях с каким-то мужчиной. Или ты умом понимаешь, по какому пути нужно идти, но отчего-то не делаешь этого. В любом случае проблемы с ногами – это проблемы выбора пути, а левая сторона – отражение проблем с мужчинами. Вот и думай.

– Это что, тоже кинезиология?

– Нет, это другая практика. – Дюжин посмотрел на часы. – Извини, Настюха, мне пора. Я ответил на твои вопросы?

– Ну так… – промямлила она, – отчасти. Я почти все поняла, но почти ничему не поверила.

– Так тебе для раскрытия преступления верить и не нужно, тебе нужно понимать, чем занималась твоя потерпевшая. Значит, в пятницу в десять утра я сюда приеду и отвезу тебя на дачу. Договорились?