Джозеф Уэмбо - Новые центурионы

— Как, ты тоже, Серж? — спросил Гус. — А ты, Рой, что скажешь? Тебе это знакомо?

— Конечно, Гус, — ответил тот. — Я был напуган до смерти.

— Ну и ну!.. Вот дьявольщина, — сказал Гус и умолк, и Рой догадался, что разговор его приободрил и успокоил. Возможность поболтать с полицейским, которого, подобно тебе, явно гнетут сомнения, утешала, и Рой почувствовал жалость к Гусу и тягу дружить с ним.

— Ну и закончил ты свой колледж, Рой? — спросил Серж. — Помнится, мы говорили с тобой в академии о твоем дипломе по криминологии. Тогда тебе оставалась самая малость.

— Ближе той малости, Серж, я к нему так и не подобрался, — засмеялся Рой и с удивлением обнаружил, что в этом смехе нет иронии. Похоже, Рой Фелер наконец-то мирится сам с собой, подумал он.

— Да я и сам не очень-то налегал на зачеты, — сказал Серж, понимающе кивнув. — Теперь вот, когда на носу первый экзамен на сержанта, ругаю себя дураком. А ты, Гус? В школу ходишь?

— Как Бог на душу положит, — ответил Гус. — Где-то через годик надеюсь сдать на бакалавра по деловому администрированию.

— Молодцом, Гус! — сказал Рой. — В один прекрасный день мы станем на тебя работать.

— Ох, да нет же, — сказал виновато Гус. — Не слишком-то я прилежно учился, чтобы рассчитывать сдать экзамен на сержанта, к тому же в самые ответственные моменты я леденею и превращаюсь в истукана. Как пить дать, с треском провалюсь и только опозорюсь.

— Из тебя выйдет мировой сержант, Гус, — сказал Серж, и, похоже, искренне.

Рой испытал к ним еще большее расположение, и ему захотелось вдруг, чтобы им стало известно о его предстоящей женитьбе — о Лауре, о белом полицейском и его черной жене, — и, если им покажется, что он сошел с ума, они достаточно милосердны, чтобы не допустить и намека на издевку. Но даже реши они, что он безрассудный глупец, и докажи это оба вежливым смущением — такой оборот все равно ничего не изменит.

— Слава тебе, Господи, темнеет, — сказал Гус. — Денек сегодня жаркий выдался, да еще этот проклятый смог. Самое время поплавать. У моего соседа есть бассейн. Может, завтра набьюсь к нему в гости.

— А как насчет этого вечера? — спросил Серж. — Скажем, сразу после работы? В доме, где я снимаю конуру, имеется свой бассейн. Лучше поскорей воспользоваться этим преимуществом, потому что скоро я оттуда съеду.

— И куда же? — поинтересовался Гус.

— Присмотрели себе квартирку с невестой и собираемся ее купить. Так что, пожалуй, на смену плаванью под луной придут газонокосилка да тяпка для выпалывания сорняков.

— Так ты женишься? — спросил Рой. — Я тоже — как только выхлопочу недельный отпуск.

— Выходит, и ты не устоял? «Еще один сгорел на работе»? — улыбнулся Серж. — Что ж, меня это обнадеживает.

— А я думал, ты женат, Рой, — сказал Гус.

— Я и был, пока мы учились в академии. Но недолго. Потом развелся.

— Дети есть? — спросил Гус.

— Малышка, — ответил Рой и вспомнил последнее воскресенье, когда привел ее к Лауре. Они так здорово играли, что Бекки в нее попросту влюбилась.

— Значит, не окончательно осерчал на брак? — спросил Серж.

— Брак здесь ни при чем, — ответил Рой. — Он одаривает тебя детьми, а чем тебя одаривают дети, о том тебе может и Гус порассказать.

— Без них он ничто, пустое место, — сказал Гус.

— Ты давно женат, Гус? — спросил Серж.

— Девять лет. Почитай, всю жизнь.

— А сколько тебе?

— Двадцать семь.

Роя вдруг осенило. Но для начала он спросил:

— Как зовут твою девушку, Серж?

— Мариана.

— А что, если перенести бассейн на завтра? Гус с женой да мы с Лаурой могли бы заскочить к тебе, познакомиться с твоей невестой, а потом немного поплавать да попить пивка перед тем, как отправиться после обеда на работу.

Дело сделано, подумал он. Вот оно, первое испытание.

— Идет, — ответил Серж, загоревшись. — Сможешь это устроить, Гус?

— Сказать по правде, моей жене что-то нездоровится в последнее время, но, может, она захочет приехать, даже если не будет купаться. Сам-то я очень хочу.

— Вот и прекрасно. Буду вас ждать, — сказал Серж. — Как насчет десяти утра?

— Отлично, — сказал Гус, а Рой подумал: лучшего способа и не найти.

Просто привезти ее туда и поглядеть. К черту извинения да предупреждения!

Пусть они на нее полюбуются, пусть увидят ее во всей красе, длинноногую, стройную, бесподобную в своем купальнике. Тогда-то он и поймет, как оно бывает и чего ему потом ожидать. — Не будет это слишком… — замялся Гус.

— То есть, я хочу сказать, что мне страшно неловко тебя о том спрашивать… Если твоя хозяйка выкажет недовольство… Или, может, тебе не по душе, когда вокруг с шумом носится целый выводок шумливой детворы…

Я ведь пойму…

— Хочешь захватить с собой детей? — улыбнулся Серж.

— Мне бы…

— Так захвати. Мариана детей любит. Собирается нарожать шестерых, а то и восьмерых.

— Спасибо, — сказал Гус. — Мои дети взвоют от восторга. Красивое имя у твоей невесты — Мариана.

— Мариана Палома, — сказал Серж.

— Что-то испанское, верно? — спросил Гус.

— Она мексиканка, — ответил Серж. — Из Гвадалахары.

— Постой-постой, а разве Дуран не испанское имя?

— Я и сам мексиканец, — ответил Серж.

— Будь я проклят, если это хоть раз пришло мне в голову, — сказал Рой, вглядываясь в Сержа и тщетно стараясь обнаружить в его облике мексиканские черты, разве что вот форма глаз, быть может…

— Ты чистый мексиканец? — спросил Гус. — Не похоже.

— Стопроцентный, — засмеялся Серж. — По-моему, большего мексиканца, чем я, и не найти, мне по крайней мере не удавалось.

— Значит, и по-испански говоришь? — спросил Гус.

— Вроде немого, — ответил Серж. — Мальчишкой умел, но потом позабыл.

Однако все идет к тому, что стану учить его заново. Воскресным вечерком я отправился к Мариане домой и после того, как получил благословение мистера Розалеса — это ее padrino, — предстал перед нею и попытался просить ее руки по-испански. Кажется, под конец в моей речи английские слова начисто вытеснили испанские. Должно быть, зрелище было хоть куда: напыжившийся клоун-заика с охапкой белых роз.

— Готов побиться об заклад, ты был сногсшибателен, — усмехнулся Рой и подумал: интересно, произвожу ли я со стороны впечатление такого же счастливого человека?

— Мариана предупредила, что до тех пор, пока мой испанский не сравнится хотя бы с ее английским, в нашем доме мы будем говорить только на испанском.

— Здорово, — сказал Гус, а Рой гадал над тем, требовала ли она долгого и изнурительного ухаживания на старый мексиканский манер и сколько времени Серж добивался от нее разрешения на первый поцелуй. Я становлюсь сентиментален, улыбнулся Рой сам себе.

— Обычно у мексиканцев мужчина в доме — господин и повелитель, — сказал Серж, — до тех пор, пока не состарится, а уж тогда боссом в семье становится мамаша, а поседевшие герои расплачиваются за прежнее свое тиранство. Но боюсь, что у нас с Марианой с самого начала все наоборот.

— Сильная женщина, не вижу в этом ничего плохого, — сказал Рой. — Полицейскому такая и нужна.

— Да, — подтвердил Гус, пристально глядя на пламенеющий закат. — Мало кому удается в одиночку справляться с этой работой.

— Что ж, вот мы и veteranos, — сказал Серж. — Пять лет. Можем нацепить себе на рукава по нашивке. Я думаю, спустя пять лет нам не мешает устроить встречу однокашников.

— Было бы здорово, — сказал Гус. — Маленькую вечеринку мы устроим и завтра. А если нас опять всех вызовут на командный пункт, может, удастся поработать вместе и завтра в ночную.

— А я и не сомневаюсь, что завтра мы разойдемся по своим округам, — сказал Серж. — Бунт выдохся. Он умер.

— Желал бы я знать, сколько времени еще будут заниматься ерундой всякие там специалисты по каузальным теориям? — сказал Рой.

— Это только начало, — сказал Серж. — Назначат комиссии, и интеллектуалы, пару раз в своей жизни пожавшие руку какому-нибудь негру, начнут демонстрировать свои глубокие познания в межрасовых отношениях, и это только начало. А негры, скажу я вам, ничуть не лучше и не хуже белых.

Ну а теперь они станут творить какие угодно гадости, чего, кстати, все от них и ждут, и единственной их заботой будет выйти сухими из мутной водицы.

С этого момента будет не перечесть негров, пригожих для того образа «сердитого черного», что так упорно тиражируется прессой.

— Ты тоже полагаешь, что черные такие же люди, что и белые? — спросил Рой у Гуса, который как прикованный, не отрывая глаз, следил за закатным солнцем.

— Да, — рассеянно отозвался Гус. — Я выучился этому от своего первого напарника еще пять лет назад. Он был лучшим из полицейских. Лучше полицейского я не встречал. Кильвинский говаривал, что большей частью люди все равно что планктон, не умеющий бороться с течением, послушно дрейфующий по волнам, приливам да отливам. Есть, правда, и такие, что похожи на бентос: они могут бороться с потоком, но лишь когда ползут по склизкому дну океана. И наконец, есть другие, они что нектон, тот и впрямь умеет плыть против течения, и для того ему не нужно ползать брюхом по дну, но, чтобы удержаться на плаву, требуется сила. Недюжинная сила.