Фредерик Форсайт - Дьявольская альтернатива

Авраам Хирш вытащил из фургона связку вечерних газет и плюхнул ее на тележку, которую держал один из его коллег. Человек в голубом галстуке прошел всего в нескольких футах от них, он не смотрел ни направо, ни налево, а целеустремленно шагал к автостоянке. Он подошел к взятому в аренду автомобилю и сел в него.

Детектив-инспектор Хирш захлопнул задние двери фургона, подошел к кабине с противоположной от водителя стороны и забрался внутрь.

– «Фольксваген-гольф» – вон там, на автостоянке, – сказал он водителю – детективу-констеблю Бенцуру.

Когда взятый в аренду автомобиль выехал с автостоянки, направляясь к главному выезду с территории аэропорта, газетный фургон двигался в двухстах ярдах от него.

Через десять минут Авраам Хирш предупредил другие полицейские машины, которые следовали за ними:

– Подозреваемый заезжает на автостоянку гостиницы «Авиа».

Ключи от номера были у Мирослава Каминского в кармане, он быстро прошел через фойе и поднялся на лифте на седьмой этаж. Сидя на краю кровати, он поднял телефонную трубку и попросил телефонистку соединить его с городом. Когда его соединили, он стал набирать номер.

– Он только что попросил соединить его с городом, – сообщила дежурная на коммутаторе стоявшему возле нее Аврааму Хиршу.

– Вы можете определить номер, по которому он звонит?

– Нет, для местной связи набор производится автоматически.

– Черт, – пробормотал Хирш. – Идем. – Он и Бенцур побежали к лифту.

Телефон в иерусалимском отделении Би-Би-Си отозвался на третий звонок.

– Вы говорите по-английски? – спросил Каминский.

– Да, конечно, – ответила на другом конце линии израильская секретарша.

– Тогда слушайте, – велел Каминский. – Я скажу вам это только один раз. Для того, чтобы супертанкер «Фрея» был освобожден в целости и невредимости, в шестичасовых новостях Всемирной службы Би-Би-Си по европейскому времени в первое сообщение должна быть включена фраза – «нет альтернативы». Если эта фраза не будет включена в первое сообщение выпуска новостей, судно будет уничтожено. Вы поняли?

Последовало молчание на несколько секунд, пока молодая секретарша корреспондента в Иерусалиме торопливо записывала в блокнот.

– Да, думаю, что да. Кто говорит? – спросила она.

Возле наружной двери в номер гостиницы «Авиа» к Аврааму Хиршу присоединились два других сотрудника. У одного из них в руках был короткоствольный дробовик, оба были одеты в форму служащих аэропорта. Хирш все еще был одет в форму компании по доставке газет: в зеленые брюки, зеленую рубашку и зеленую шапку с козырьком. Он вслушивался в раздававшиеся из-за двери звуки до тех пор, пока не раздалось легкое позвякивание, свидетельствовавшее о том, что телефонную трубку положили на место. Он отступил назад, вытащил служебный револьвер и кивнул человеку с дробовиком.

Тот тщательно прицелился в дверной замок и выбил его целиком вместе с куском дерева из двери. Авраам Хирш быстро проскочил мимо него внутрь комнаты, сделал три шага, после чего опустился на одно колено, вытянул вперед двумя руками револьвер, который направил точно в цель и закричал обитателю комнаты, чтобы тот не двигался.

Хирш был уроженцем Израиля: он родился там тридцатью четырьмя годами раньше в семье двух иммигрантов, переживших лагеря смерти третьего рейха. В детстве дома всегда говорили либо на идише, либо по-русски, так как его родители были русскими евреями.

Он думал, что стоявший перед ним человек был русским – у него не было никаких причин думать иначе. Поэтому он крикнул ему по-русски: «Стой…» Его голос эхом прокатился по маленькой спальне.

Мирослав Каминский стоял возле кровати, держа в руке телефонный справочник. Когда дверь с грохотом распахнулась, он уронил книгу, которая захлопнулась на полу, – любой, кто бы теперь захотел узнать, какую страницу он смотрел или по какому номеру звонил, не смог бы этого сделать.

Когда раздался окрик, номер тельавивской гостиницы неожиданно поплыл у него перед глазами; он увидел маленький хутор у подножья Карпат, вновь услышал крики людей в зеленой форме, окружавших схрон его группы. Он посмотрел на Авраама Хирша, и в глаза ему бросилась его зеленая униформа и шапка с козырьком. Он стал продвигаться к открытому окну.

Он опять слышал, как они пробирались к нему сквозь кусты, непрестанно крича: «Стой… стой… стой…» Ему ничего не оставалось кроме того, чтобы бежать, – бежать как лисица, спасающаяся от борзых; кроме того, чтобы нырнуть в заднюю дверь хаты и спрятаться в поросли.

Он пятился сквозь открытую стеклянную дверь на крохотный балкон, как вдруг перила балкона ударили его в поясницу, – он перевалился через них и полетел вниз. Когда он стукнулся о бетон автостоянки, лежавшей внизу в пятидесяти футах, то пробил себе череп и сломал таз и позвоночник. Перегнувшись через перила, Авраам Хирш осторожно посмотрел вниз на распростертое тело и, повернувшись к констеблю Хиршу, пробормотал:

– Какого черта он сделал это?

Служебный самолет, который доставил в предыдущий вечер в Гатов из Англии двух специалистов, полетел в обратную дорогу в западном направлении вскоре после отлета «Домини» в Тель-Авив. Адам Монро также был среди его пассажиров, но он воспользовался данными ему правительством полномочиями для того, чтобы потребовать посадки самолета в Амстердаме, прежде чем он отправится дальше на Британские острова.

Он также добился того, чтобы посланный с «Аргайлла» вертолет «уэссекс» поджидал его в аэропорту Схипхол. Была половина пятого, когда «уэссекс» возвратился на палубу ракетного крейсера. Офицер, который встретил его на борту, с явным неудовольствием посмотрел на его внешний вид, но повел на встречу к капитану Престону.

Офицеру военно-морских сил было известно лишь, что этот посетитель был служащим Форин офиса, который занимался в Берлине отправкой двух угонщиков в Израиль.

– Может быть, хотите помыться и привести себя в порядок? – спросил он.

– Было бы здорово, – ответил Монро. – Есть какие-нибудь известия о «Домини»?

– Приземлился пятнадцать минут тому назад в Бен Гурионе, – сказал капитан Престон. – Мой стюарт может погладить вам костюм, и, думаю, мы сможем найти вам подходящую рубашку.

– Я бы предпочел вместо нее толстый свитер, – проронил Монро. – Снаружи становится чертовски холодно.

– Да, это серьезное замечание, – сказал капитан Престон. – От Норвегии идет пояс холода. Вечером может установиться туман.

Туман, который появился сразу же после пяти часов вечера, представлял из себя сплошную пелену, которая шла с севера вместе с холодным воздухом, образуясь в результате его столкновения с более теплой поверхностью моря и суши.

Когда вымытый, выбритый и одетый в одолженный толстый белый свитер и черные брюки из саржи Адам Монро присоединился на капитанском мостике к Престону, пелена тумана становилась все гуще.

– Гром и молния, – проворчал Престон. – Этим террористам, кажется, везет во всем.

К половине шестого туман полностью скрыл «Фрею» и, крутясь, стал охватывать военные корабли, которые не могли теперь видеть друг друга, – разве что на экране радаров. Круживший в вышине «Нимрод» мог видеть их всех, включая и «Фрею», при помощи своих радаров, он по-прежнему летал на высоте 15 000 футов в свободном от облаков небе. Но море было скрыто под сплошным покрывалом из серой ваты. Вскоре после пяти направление волн вновь изменилось, и течение опять стало сносить нефтяное пятно на северо-восток между «Фреей» и голландским побережьем.

Корреспондент Би-Би-Си в Иерусалиме имел огромный опыт работы в израильской столице и у него было множество полезных связей. Как только он узнал о телефонном звонке, который записала его секретарша, он немедленно позвонил одному из своих друзей, работавшему в секретной службе.

– Вот такое сообщение, – сказал он, – и я собираюсь прямо сейчас передать его в Лондон, Но я не имею ни малейшего понятия, кто звонил.

На другом конце провода послышался смешок.

– Посылай сообщение, – сказал сотрудник спецслужбы. – Что же касается человека, который звонил, то мы знаем. И спасибо.

Вскоре после четырех тридцати на «Фрее» услышали сообщение о том, что Мишкин и Лазарев приземлились в аэропорту Бен Гурион.

Эндрю Дрейк чуть не упал со стула, когда подпрыгнул на нем и заорал Тору Ларсену:

– Мы победили. Они в Израиле.

Ларсен медленно кивнул, он старался не думать о нервирующей боли, которая терзала его руку.

– Поздравляю, – вымолвил он сардоническим тоном. – Теперь-то, думаю, вы можете оставить мое судно и отправиться к дьяволу.

Раздался телефонный звонок с капитанского мостика: последовал быстро обмен по-украински, и Ларсен услышал, как на другом конце раздался крик радости.