Роберт Ладлэм - Уик-энд

— Похоже…

Снявшись с места, Дженкинс двинулся к югу. Он включил рацию.

— Вызывает вторая машина. Направляемся к югу по Регистер-роуд. Сидим на хвосте у зеленого «форд-седана». Нью-йоркский номер. Набит ниггерами…

Из наушника раздались скрипучие звуки:

— Машина-два, вас понял. Гоните их к чертовой матери.

— Так и сделаем. Не потей. Конец связи.

Затем патрульная машина развернулась и по длинной пологой дороге выехала на автотрассу. Очутившись на ней, Дженкинс выжал акселератор до полу, и машина понеслась по гладкому полотну дороги. Через минуту на спидометре было уже девяносто две мили.

Через четыре минуты патрульная машина сбросила скорость и описала пологую дугу. В нескольких сотнях ярдов от того места, где она развернулась, стояли две алюминиевые телефонные будочки, в металлических каркасах и стеклах которых отражалось жаркое июльское солнце.

Полицейские остановились рядом с будочками, и напарник Дженкинса вылез.

— У тебя есть мелочь?

— Ну ты даешь, Макдермотт! — засмеялся Дженкинс. — Ты пятнадцать лет в полиции, и никогда у тебя нет мелочи, чтобы позвонить!

— Да ладно тебе. И куда это завалился тот никель с головой индейца?

— Держи. — Дженкинс вытащил из кармана монетку и протянул ее Макдермотту. — Когда-нибудь ты из-за этого сорвешь операцию.

— Вот уж не думаю. — Распахнув блеснувшую на солнце скрипучую дверь, Макдермотт вошел в будку и, набрав ноль, вышел на оператора. В застоявшемся воздухе телефона-автомата было так жарко, что он придерживал дверь ногой.

— Я подъеду к развороту! — крикнул Дженкинс из окна. — Подхвачу тебя на другой стороне.

— О’кей… Оператор? Оплаченный звонок в Нью-Хэмпшир. Код района три-один-два. Номер шесть-пять-четыре-ноль-один. Фамилия Маклизер.

Он не ошибся ни в одном слове. Макдермотт просил соединить его с Нью-Хэмпширом, и оператор принял заказ. Тем не менее оператор не мог знать, что после набора этого номера в штате Нью-Хэмпшир не зазвонит ни один телефон. В подземном комплексе зданий, куда стекались тысячи и тысячи вызовов, придет в действие одно крохотное реле, на четверть дюйма сдвинув маленькую магнитную защелку, после чего вызов направится совсем по другому пути. Связь состоялась — и в двухстах шестидесяти милях к югу от Сэддл-Уолли, в Нью-Джерси, раздался не звонок, а тихое жужжание телефонного зуммера.

Телефон стоял во втором этаже здания из красного кирпича, расположенного в пятидесяти ярдах от двенадцатифутовой изгороди, находящейся под напряжением. Здание это было одним из десяти, представлявших в совокупности единый комплекс. Изгородь была почти не видна в густой листве окружавшего леса. Местность эта располагалась в Маклине, Вирджиния. И комплекс принадлежал Центральному Разведывательному Управлению — изолированный, охраняемый и как бы застывший в покое.

Человек, сидя за столом в кабинете второго этажа, вздохнув, потушил сигарету. Он нетерпеливо ожидал этого звонка. С удовлетворением отметив, что крохотные катушки записывающего устройства автоматически пришли в действие, он снял трубку.

— Говорит Эндрю. Да, оператор, все в порядке.

— Маклизер на проводе, — донеслись до него слова, источник которых якобы был в Нью-Хэмпшире. — Все подозреваемые на месте. Семейство Кардоне только что вернулось из аэропорта Кеннеди.

— Нам сообщили, что они приземлились…

— Тогда какого черта надо было их тут выслеживать?

— Это опасная трасса. Он мог попасть в аварию.

— В воскресенье днем?

— Так же как и в любое другое время. Вам известна статистика происшествий на этой дороге?

— Справьтесь со своим чертовым компьютером…

Эндрю пожал плечами. Полевых агентов вечно раздражает то одно, то другое.

— Насколько я вас понял, все трое подозреваемых в наличии. Так?

— Так. Таннеры, Тремьяны и Кардоне. Все на месте. Первые двое довольно взволнованны. Через несколько минут мы отправляемся к Кардоне.

— Что-нибудь еще?

— Пока нет.

— Как поживает ваша жена?

— Дженкинсу везет. Он холостяк. Лилиан продолжает приглядываться к этим домикам, один из которых хочет приобрести.

— Ну, уж не с вашей зарплатой, Макдермотт.

— Об этом я ей и говорю. Она толкает меня на порочный путь.

Эндрю тут же отреагировал на неудачную шутку Макдермотта:

— Вы мне уже вторично напоминаете о вашей зарплате.

— Не может быть… Это все Дженкинс. Будьте на связи.

Джозеф Кардоне описал дугу и остановил «кадиллак» у каменных ступенек, ведущих к массивной дубовой двери своего дома. Выключив двигатель, он потянулся, упершись локтями в крышу машины, и, вздохнув, разбудил своих мальчишек шести и семи лет. Третий ребенок, девочка лет десяти, читала книжку комиксов.

Рядом с Кардоне сидела его жена Бетти. Она глянула из окна на их дом.

— Хорошо путешествовать, но еще лучше вернуться домой.

Кардоне засмеялся и положил крупную руку на плечо жены.

— Ты-то должна это знать.

— Так я и делаю, Джой.

— Еще бы. Ты говоришь это каждый раз, когда мы снова возвращаемся. Слово в слово.

— У нас прекрасный дом.

Кардоне распахнул дверцу.

— Эй, Принцесса… Вытаскивай братьев и помоги матери справиться с багажом. — Кардоне выдернул ключ зажигания и направился к багажнику. — А где Луиза?

— Скорее всего ее не будет до среды. Мы же приехали на три дня раньше. И я отпустила ее.

Кардоне вздохнул. Мысль о том, что готовить будет жена, не обрадовала его.

— Давай поужинаем сегодня где-нибудь…

— Так и так придется. Слишком долго размораживать продукты. — Вынимая из сумочки ключик, Бетти Кардоне поднялась по ступенькам парадного входа.

Джой не стал больше ни о чем спрашивать. Он любил поесть, но ему решительно не нравились кулинарные опыты жены. Респектабельные дамы из богатых семей Честнат-хилла, конечно же, не могут автоматически перенять опыт добрых старых итальянских мам из Филадельфии.

Примерно через час работы центрального кондиционирования воздух в доме, застоявшийся за две недели, снова обрел свежесть. На такие вещи он обращал особое внимание, ибо именно они в совокупности способствовали его успехам — и положению в обществе, и финансовому благосостоянию. Выйдя на переднее крыльцо, он окинул взглядом большую лужайку перед домом с огромным ивовым деревом, возвышавшимся в центре. Садовники содержат все в идеальном порядке. Так и должно быть. Получают они у него более чем достаточно.

Внезапно она снова появилась. Эта патрульная машина. Когда они съехали с трассы, она уже третий раз попалась ему на глаза.

— Эй, вы! Притормозите-ка!

Двое полицейских в машине быстро переглянулись, проезжая мимо. Но Кардоне успел добежать до поворота.

— Эй!

Патрульная машина остановилась.

— Да, мистер Кардоне?

— Что это тут полиция разъездилась? Какие-то неприятности в округе?

— Нет, мистер Кардоне. Сейчас время отпусков. Поэтому мы и изменили наш обычный маршрут, контролируя возвращение жителей. Мы приступили к патрулированию с полудня и просто хотели убедиться, что у вас все в порядке. Так что ваш дом мы из списка вычеркиваем.

Джой пристально смотрел на полицейских. Он знал, что они лгут, и полицейские понимали, что он об этом догадался.

— Вы честно отрабатываете свои деньги.

— Делаем все, что в наших силах, мистер Кардоне.

— Не сомневаюсь.

— Всего хорошего, сэр. — И патрульная машина сорвалась с места.

Джой смотрел ей вслед. Он не собирался показываться в офисе до середины недели, но теперь ему придется менять свои планы. Утром надо бы съездить в Нью-Йорк.

Во второй половине воскресного дня, примерно между пятью и шестью, Таннер уединился в своем кабинете, стены которого были обшиты дубовыми панелями, и сел перед тремя телевизорами, одновременно наблюдая за тремя разными интервью на их экранах.

Эллис знала, что ее мужу надо просматривать их. Он был директором отдела новостей большой телекомпании, и это было частью его обязанностей — быть в курсе дела. Но Эллис всегда казалось, что, когда человек сидит в полуосвещенной комнате, одновременно глядя в три телевизора, в этом есть что-то мрачновато-серьёзное, и она неизменно поддразнивала его.

Сегодня Таннер напомнил жене, что следующее воскресенье у них будет занято — приедут Остерманы, Берни с Лейлой, и ничто не должно помешать им хорошо провести у них уик-энд. Но теперь он сидел в затемненной комнате, прекрасно зная, что ему предстоит увидеть.

У каждого директора службы новостей есть своя любимая программа — та, которой он уделяет наибольшее внимание. Для Таннера это было шоу Вудворда: те полчаса каждое воскресенье, в течение которых лучший комментатор и аналитик делового мира интервьюировал кого-нибудь — чаще всего какую-то видную личность, имя которой постоянно мелькало в заголовках газет.