Овидий Горчаков - Американский синдром

Он распечатал единственное письмо вечерней почты.

Старина Мак, один из уцелевших зеленоберетчиков его вьетнамской команды А-345, прислал письмо из Денвера, приглашал его, по старой дружбе, в гвардию телохранителей сына и наследника немца миллиардера Фридриха Карла Флика, который только что приехал из ФРГ покататься на лыжах в Скалистых горах и вложить еще несколько сотен миллионов долларов в американский бизнес. Мак обещал своему прежнему командиру отличную зарплату — минимум капитанское жалованье, поскольку Грант успел неплохо изучить в ФРГ немецкий язык. Все телохранители Флика — экс-зеленоберетчики. Живут припеваючи, получают больше сотрудников секретной службы, охраняющей президента! Мак вложил в конверт вырезку из денверской газеты:

«В Денвер вновь прибыл пожилой международный плейбой Фридрих Карл Флик — самый богатый человек ФРГ, которого, как заявил Интерпол, вознамерились похитить бадер-майгофские террористы, чтобы содрать за него королевский выкуп больше того, что едва сумела уплатить добрая старая Англия за пленного Ричарда Львиное Сердце.

Флик живет в настоящей крепости в Дюссельдорфе, но думает перебраться в Америку. «Кто говорит, что Германия проиграла войну? — спросил он нашего репортера. — Она ее выиграла, но Россия мечтает о реванше. Если начнется ограниченная война, русские танки запросто докатят до Ламанша. Поэтому я и вкладываю свои денежки в американские компании».

Только в 1978 году Флик вложил 350 миллионов долларов в американские предприятия, а капитал его оценивается в четыре миллиарда, которые его папаша нажил на поставке оружия Гитлеру и на рабском труде иностранных рабочих в третьем рейхе. В 1976 году он продал за один миллиард долларов свои 29 процентов германской компании Даймлер-Бенц, что производит «мерседесы».

Говорят, он собирается продать свой замок в Баварии, некогда принадлежавший Габсбургам. В Америку он прилетел на собственном реактивном самолете «Рокуэлл Галфстрим». Он любит охотиться на оленей, обожает оперу. Не любит вспоминать, что отец его просидел три года в тюрьме за нацистские преступления в годы войны. При Гитлере старик Флик был «стальным королем» рейха.

Он очень гордится своими телохранителями, бывшими зеленоберетчиками. «Меня охраняют лучшие в мире солдаты», — заявил он…»

Грант порвал и письмо и вырезку. Балбес этот Мак. С прошлым покончено навсегда. Интересно, что скажут Мак и его прежние приятели-зеленоберетчики, когда выйдет книга Гранта, разоблачающая и ЦРУ, и специальные войска? Наверно, объявят его предателем, скажут: продался коммунистам!..

Утром 6 августа 1979 года Джон Грант вылетел в Роли.

Давно не летал Грант — с тех пор, как вернулся в Штаты на «Боинге-747» в 75-м из Франкфурта-на-Майне, чтобы начать штатскую жизнь после одиннадцати лет в армии, захвативших всю вьетнамскую эру. В аэропорту он обратил внимание на магнитометры нового типа. Под металлической аркой его остановил звон. Пришлось выложить из карманов всю мелочь, перочинный нож, снять с руки гонконговские часы «Корвус». Хорошо, что у него не было в теле, как у других ветеранов вьетнамской войны, осколков от вьетконговских мин и снарядов.

Грант читал где-то, что более половины всех диверсионных актов и угонов самолетов падает на американские авиалинии.

От Нью-Йорка до Роли, столицы штата Северная Каролина, около 450 миль. Самолет Ди-Си-10 авиакомпании «Истерн Эйрлайнз», рейс 738, летел над штатами Нью-Джерси, Деллавер, Мериленд, Вирджиния. За Норфольком потянулся самый северный из южных штатов — Северная Каролина. Авиалайнер несся над зеленым побережьем штата, над светлыми пляжами с океанским прибоем, с мысом Гаттерас и мысом Страх и лазурной бухтой с целым флотом яхт и моторок, где почти четыреста лет тому назад бросил якорь блестящий фаворит Елизаветы Первой Английской Вальтер Роли, ученый, мореплаватель и поэт, основатель первого английского поселения в Новом Свете на его Атлантическом берегу. В 1587 году в поселении родилась девочка — Вирджиния Дэр, первая американка. Вдали виднелись покрытые снегом вершины Великих Дымных гор и Синего хребта — рая для любителей лыжного спорта. За ними скрывалась могучая Миссисипи и штат Теннесси. На полях, что расстилались внизу, в годы революции и войны за независимость гремели большие и славные сражения. Северная Каролина стала двенадцатым штатом союза. Потом плодами революции и Гражданской войны, что тоже прокатилась по этим полям и холмам и освободила негров на табачных плантациях, воспользовались новые хозяева бывших колоний, вроде мультимиллионера Джорджа Вандербильда и Р. Дж. Рейнольдса, чья компания в значительной мере приобрела самые богатые в Америке плантации табака. Вряд ли думал, что так все обернется, воевавший здесь за северян капитан Джон Грант, его прадед. В 1903 году знаменитые братья Райт впервые поднялись здесь на аэроплане. Сверху, когда авиалайнер стал снижаться, можно было разглядеть поля под другими основными культурами штата: это — картофель, арахис, хлопок, кукуруза, соевые бобы. Потянулись внизу обширные персиковые и яблоневые сады. На огромных птицефермах разводили кур и индеек. С тех пор как Грант улетел из Форт-Брагга, за десяток лет, здесь заметно прибавилось асбестовых заводов — по асбесту штат занимает первое место в стране. Как и по части текстиля, кирпича, мебели. Неплохо для штата среднего размера, 28-го по величине, с населением всего в пять с половиной миллионов человек. Совсем неплохо с точки зрения жителя Нью-Йорка, богатейшего города мира, который никак не может свести концы с концами!

Перед приземлением в самолете зазвучал гимн Северной Каролины «Старый Северный штат». Какая-то группа туземцев, изрядно хватившая во время полета, стала хором петь этот старинный гимн, вызывая снисходительные улыбки у остальных пассажиров, многие из которых летели с лыжами и сумками со всеми причиндалами для игры в гольф.

Мягко приземлившись, авиалайнер подкатил к блещущему сталью и стеклом небольшому сравнительно аэровокзалу с огромной надписью РОЛИ АЭРОПОРТ поверх фасада.

Мог ли думать сэр Вальтер Роли, сидя в лондонском Тауэре и строча предсмертные стихи в ночь перед казнью, что близ основанного им поселения Роаноука в Новом Свете назовут его именем этот порт воздушных кораблей!

Не меньше половины пассажиров вместе с Грантом пересели в автобус-экспресс, идущий в Фейетвилл: репортеры нью-йоркских газет, обвешанные фотоаппаратурой, какие-то мужчины с военной выправкой — наверное, бывшие «зеленые береты», ветераны вьетнамской войны. Гранту впервые пришло в голову, что в Фейетвилле он, возможно, встретит прежних приятелей по Форт-Браггу и по Ня-Чангу, столкнется, быть может, со своим бывшим начальником штаба Клифом Шерманом. Веселенькая будет встреча — ведь Клиф поклялся разделаться с ним! Впрочем, Клифу следовало поостыть и остепениться за десять лет…

От Роли до Фейетвилла — 65 миль. За окном автобуса тянулись картофельные поля. Кто вспомнит, что это сэр Вальтер Роли первым привез картошку индейцев в Англию!

Вот и Фейетвилл. Жара в нем стоит вполне соответствующая его координатам. Кажется, этот городок с пятидесятитысячным населением как-то сжался, стал серее и скучнее. Обезлюдел и поблек его Мейн-стрит, его Бродвей, где некогда косяками густо ходили офицеры и солдаты специальных войск армии США и многих союзных армий, где из каждой двери гремел рок-эн-ролл, где то и дело затевались драки, звенело разбитое стекло и верещали свистки военных полицейских в белых шлемах. «Сумасшедшая лошадь» еще жива, хотя фасад этого памятного всем «зеленым беретам» злачного места порядком поизносился и обшарпался. По-прежнему горела с раннего утра неоновая и аргоновая реклама и брыкался все еще не объезженный мустанг. На весь городок наложили свой отпечаток мирные времена: база «зеленых беретов» в Форт-Брагге с конца войны во Вьетнаме почти полностью пустовала, мерзость запустения перекинулась и на соседний Фейетвилл с его салунами и борделями, именовавшимися среди котов-зеленоберетчиков «кошкиными домами». Вспомнилось Гранту, как однажды мадам, бандерша одного из «кошкиных домов», уговорила за изрядный куш своего вышибалу наловить и подбросить в заведение своей главной конкурентки полдюжины гремучих змей — факт, зарегистрированный краеведами в истории тех бурных лет.

Всем своим благополучием Фейетвилл был обязан, что бы ни говорили священники, ханжи, фарисеи и старые грымзы, все еще верившие в «сухой закон», названный Гувером «экспериментом с благородной целью», близости военной базы Форт-Брагга с тысячами застоялых жеребцов в зеленых беретах, жаждавших промочить глотку. Так Фейетвилл, как и другие городки, коим повезло в военной лотерее, присоединился к таким содомам и гоморрам, как Сиэтл, Денвер, Сан-Франциско, Лас-Вегас и Мурхэд в штате Миннесота, обязанным своим экономическим благоденствием легким нравам и превосходству своих «кошкиных домов», игорных вертепов и разливанным рекам виски и джина. За это Фейетвиллу следовало благодарить господа бога и достопочтенного Менделя Риверса, председателя комиссии палаты представителей конгресса США по вооруженным силам, который подбирал места для расквартирования баз.