Стивен Хантер - Третья пуля

— Да, мэ-эм. Будем выжидать друг друга.

Так прошло три недели. Каждый раз, когда он появлялся, он надеялся что её уже нет. Но она была тут, сидела в углу, не глядя на него, а её лицо освещал экран машинки для чтения или что там у неё было в руках. Он выждал десять дней и посчитал, что этого будет ей достаточно чтобы убраться, но это оказалось не так.

Наконец, на половине четвёртой недели она пошла к своей прокатной машине, стоящей посреди облака пикапов и обнаружила, что его чёрный «Форд F-150» стоит рядом. Боб облокотился на его решётку радиатора, стройный и подтянутый, в своей обычной бейсболке, бродяга из полей, Шейн, дальнобойщик, свернувший с интерстейта.

— Хорошо, — сказал он. — Если бы вы тут были из-за денег, то давно уехали бы. Будь вы сумасшедшей — болтовня этих стариканов в кабаке давно свела бы вас в дурдом. Я вижу в вас некое упорство, которое говорит о какой-то более важной цели. Вы победили. Я дам вам то, что вам нужно— до тех пор, пока смогу принадлежать сам себе.

— Это небольшое дело, — ответила она. — Не деньги, не контракт. Я не из большого, яркого города, а из Балтимора, полного синих воротничков. Мне нужно ваше мнение, только и всего. Вы знаете вещи которых не знаю я. И я хочу рассказать вам кое-что, а вы скажете мне, есть ли в этом что-нибудь — или это ерунда, совпадение — что угодно. Вот и всё, разве что ещё добавлю: это скучно и обыденно.

— Ладно. Вы заслужили право наскучить мне. Я могу поскучать, это не проблема. Можете встретиться со мной завтра в четырнадцать в «T.G.I. Fridays» в Железных ручьях, в стороне от интерстейта? Это гадюшник, но там много народу и шумно, так что никто не обратит внимания. Мы попьём кофе и поговорим. Я выбрал это место потому, что не хочу, чтобы местные старые козлы перемывали нам кости, видя нас вместе.

— Справедливо, мистер Суэггер. Увидимся там.

Она была пунктуальна и нашла его сидящим в кабинке в дальнем конце шумного заведения, глупая жизнерадостная атмосфера которого шла вразрез с могильным выражением его старого напряжённого лица, изрытого впадинами, на котором морщинки разбегались от уголков глаз подобно высохшим руслам рек в долине царей. Или, может быть, без воинской романтики— он был просто до чёрта повидавшим стариком. Тем временем публика типа той, которая воспринимает интерстейт как райскую свободу, суетилась и кружилась вокруг: шумная, поедающая мороженое, орущая на детей и демонстрирующая все неудобства, которые может создать моторизованная цивилизация.

— Мэ-эм? Начнём с того, что я даже не знаю вашего имени.

Она села напротив него.

— Меня зовут Джин Маркес. Я филиппинка по происхождению, но родилась и выросла здесь. Я журналист, хотя дело не в этом, на свою газету я сейчас не работаю. Я дочь двух докторов, мне пятьдесят пять лет и я вдова.

— Сожалею о вашей потере, миссис Маркес. Я терял близких людей и понимаю, как это больно.

— Думаю, понимаете. Зовите меня Джин, как и все. Моего мужа звали Джеймс Эптон. Вы знаете это имя?

— Хмм… — и действительно, он знал. Его лицо и разум затуманились в раздумье, и наконец он сказал:

— Писатель какой-то. Писал о снайперах? Знал оружие, да? Не думаю, что я когда-либо встречал его или читал его книги, но я слышал о нём откуда-то. Вы спросили и я вспомнил: он писал о каком-то герое, Билли Доне Трюхарте,[6] как-то так, да?

— Как-то так. Да, Джим разбирался в оружии. Он был из тех людей, которые любят оружие и если бы вы прожили с ним двадцать лет, как я, вы бы привыкли к оружию повсюду кругом. Он со временем стал достаточно богат, чтобы потратить семнадцать тысяч долларов на автомат Томпсона.[7] Если вам понадобится автомат Томпсона— дайте мне знать, могу сдать напрокат по приемлемой ежедневной цене.

— Буду держать в уме, но надеюсь, что мои дни с «Томпсоном» давно позади.

— Как бы там ни было— оружие повсюду, оружейные журналы, биографии людей вроде Элмера Кейта[8] и Джона М. Браунинга, головы зверей, всё это давало понять, кем он был. Я знала, как оно будет и принимала это. Ко всем этим оружейным делам он относился с юмором, как и ко всему прочему. Он был добрым, и даже когда стал успешным человеком, то остался порядочным, остался верным детям и семье, своей матери и людям, которых он знал. Он покупал оружие, пил водку и забавлял людей. Всем, кто знал его, не хватает его теперь и будет не хватать ещё долгое время.

Элмер Кейт в «шестигаллонном стетсоне»

— Вы здесь из-за его смерти?

— Да. Этот идиот ночью пошёл в бар и выпил три мартини вместо дозволенного одного. Потом пошёл домой в спутанных чувствах и по дороге его сбило машиной, покинувшей место происшествия. Хорошо, — как мне сказали, — что он умер сразу.

— Мне жаль. Водителя нашли?

— Нет. В этом часть дела. Более двух тысяч людей каждый год сбивается водителями, покидающими место происшествия, но девяносто восемь процентов случаев раскрываются. Есть и те, которые остаются нераскрытыми, так что в общем-то возможно, что его намеренно убили. Я знаю, знаю, что скорее всего это был какой-то пацан на амфетамине и угнанной машине, который увидел пожилого пьяницу, бредущего через дорогу и втопил педаль. Ради удара, ради смеха, ради тёплых и приятных воспоминаний… не знаю. Но может быть и нет.

— У меня был опыт с человеком, который убивал автомобилем. Это более чем возможно. Машина под управлением профессионала может быть смертельным инструментом. Я думаю, что вам стоит рассказать мне, почему вы считаете, что это могло быть убийством.

— Расскажу. Но мы подходим к скучной части, так что почему бы вам не налить себе ещё кофе?

— Мне нравится ваш муж и мне нравитесь вы. Всё в порядке. Вперёд, попытайтесь наскучить мне.

— Как я и говорила, это история в которой практически ничего не происходит. В ней нет ярких образов, внезапных поворотов судьбы, драматических переломов, юмора и драмы. Тут просто события давних лет.

— Пока неплохо.

— Этого нельзя проверить. Деталей не хватает. Это может быть и обманом, хотя это грустно и я не представляю, как кто-то может что-то вынести из этого обмана. У меня нет точных дат. Сперва об этом говорилось в письме, затем через несколько лет в другом письме, и ещё через годы— в третьем письме. Я ни одного из них не читала, а прошествие времени между каждым из них неизбежно привело к тому, что какие-то воспоминания угаснут. И, плюс ко всему, я об этом знаю только из рассказов мужа, и мне следует признаться что я слушала не очень внимательно, так что мои воспоминания также под вопросом. Так что в итоге это всё никак не тянет на улики в преступлении.

— А оно ведёт к преступлению?

— Ведёт. Люди не могут просто не принимать это во внимание. Люди думают, что могут, и живут своей жизнью, но оно возвращается ночью и будит их. Оно не дало спокойно жить тем авторам трёх писем и моему мужу. Оно беспокоило меня столько раз, что я узнала о мистере Бобе Ли Суэггере и нашла его в засиженной мухами забегаловке дохлого городишки Каскада в штате Айдахо, отдав два месяца чтобы добиться его аудиенции.

— Вступление очень интересное. Пока я у вас на крючке.

— Начнём с молодого человека, недавнего выпускника инженерной школы Далласа, штат Техас. Время неизвестно, но думаю— середина семидесятых. Он умный, амбициозный, трудолюбивый, порядочный. Хочет устроиться в строительную фирму и проектировать гигантские здания. Его первая работа, которую он получил, была обслуживанием лифтов.

— Лифты?

— Точно. Не самое роскошное дело. Но лифты, которые мы все считаем рядовым делом, являются сложным инженерным оборудованием. Они весьма сложны в проектировке, обслуживании и регулировке, так что никто из связанных с ними людей не сочтёт их обычным, рядовым делом. Его фирма устанавливала лифты и обслуживала их по контрактам таким образом, чтобы лифты проходили ежегодные проверки и не роняли десять человек на пятьдесят этажей вниз.

— Звучит разумно.

— Это тяжёлая и непрестижная работа. Шахты и помещения «тяги», как они звали мотор и тросовые устройства, тянущие лифт, тёмные, плохо вентилируемые, без кондиционеров. И раньше было ещё хуже, чем сейчас. Места очень мало, приходится гнуться и тянуться чтобы добраться до чего-то. Работа напряжённая и под постоянным давлением, потому что управляющие зданий ненавидят, когда приходится закрывать лифты, так как это не нравится жителям, арендаторам и всем остальным. Понимаете расклад?

— Да.

— Этот молодой человек и его команда в тяговой комнате на крыше обычного здания, они зажгли фонари и проверяют кабели, шестерни, электромотор, смазывают, пытаясь работать быстро и вернуть «коробку», как они называли лифт, обратно в службу. Там жарко, тесно и нет никакого света кроме как от лучей фонарей. Приятного мало, никто не рад и тут— ба-бах!