Чингиз Абдуллаев - Волшебный дар

— Да, примерно через час после смерти Сильвии. Я думаю, Вилари говорит правду.

— И Кэтрин мне рассказывала про часы, — кивнул Дронго, — они действительно заехали в Албуфейру, где она купила часы мужу. Можно позвонить в магазин и узнать точное время покупки. Обычно в подобных случаях чеки не выбрасывают, оставляя их вместе с гарантийными талонами. Там должно быть указано точное время. Он не мог соврать, понимая, что мы проверим.

— Нужно будет проверить, — согласился Брюлей, — иначе получится, что они хотели обеспечить алиби друг другу. Я попрошу инспектора.

— И насчет звонка… Я говорил с Кэтрин. Чем больше я узнавал Джеймса Фармера, тем больше убеждался во мнении, что большие деньги — настоящее проклятье. Думаю, Фармер мог позвонить к ним, чтобы узнать, как чувствует себя его племянница. Это вполне в его традициях бизнесмена. Подсознательное решение уточнить, не случилось ли чего с другим наследником после смерти одного из возможных кандидатов.

Комиссар не успел ответить. К ним спешил молодой инспектор португальской полиции, спустившийся вниз в сопровождении нескольких полицейских.

— Мы нашли патрон к пистолету, сеньор комиссар, — взволнованно сообщил инспектор, показывая находку.

Дронго не поверил глазам. Это была точная копия патрона, который он сам ночью подобрал в номере Кэтрин.

— Где вы его нашли? — сразу спросил Брюлей.

— В номере сеньора Вилари, — пояснил инспектор, — горничная вошла в номер и нашла патрон на полу, около дивана. Вы видите, какой интересный патрон? В пистолете, из которого были убиты Сильвия Фармер и Джеймс Фармер, были точно такие же. Они настолько необычны, что их нельзя зарядить в другой пистолет. Я думаю, теперь ясно, кто был убийцей.

— Как это ясно? — не понял Дронго. — Ведь Вилари только сейчас приехал.

— И успел выстрелить в сеньора Фармера, — ответил инспектор. — Сеньор Вилари приехал полчаса назад. Он должен был лететь через Лиссабон, а прилетел через Мадрид. Говорит, что спешил к жене.

— Вилари входил в свой номер? — уточнил Дронго.

— Нет, — улыбнулся инспектор. Он торжествовал. Этому молодому, не старше тридцати лет, начинающему служаке уже казалось, что он, именно он, раскрыл сразу два сложных убийства. Два убийства, о которых напишут все газеты страны! Да еще в присутствии таких мэтров сыска, как комиссар Брюлей и эксперт Дронго.

— Он сразу прибежал к бассейну, — пояснил инспектор, — а войти в номер он бы не смог. С сегодняшнего утра у дверей номера постоянно дежурил один из сотрудников полиции, который никуда не отлучался. Их было двое, и они меняли друг друга по очереди. В комнату входила только визажистка, чтобы поправить прическу сеньоре Кэтрин Фармер. Она ушла в половине пятого, сеньора Фармер вышла следом за ней и отправилась обедать в ресторан. Кажется, вместе с вами, сеньор Дронго, — чопорно поклонился инспектор. — А больше никто не входил и не выходил. — Ему все труднее становилось скрывать свою радость: — Патрон мог принадлежать только убийце, и этот человек сейчас будет арестован у вас на глазах!

Инспектор показал на Энрико Вилари своим сотрудникам, и двое полицейских двинулись к подозреваемому, чтобы взять его под стражу.

— Не торопитесь, — посоветовал Дронго.

Он смотрел на патрон и не мог понять, как ему реагировать. С одной стороны, это хорошо, что инспектор сумел найти второй патрон и вычислить возможного убийцу. Но с другой… Ведь он сам смотрел и под диваном, и на полу. Нигде не было никакого второго патрона. А сейчас горничная, едва войдя в комнату, сразу его нашла.

«Патрон… Необычный патрон, который можно использовать только к определенному виду пистолетов. Редкий тип патрона… Патрон. Пуля. Мимо просвистела пуля! Мимо просвистела…» Дронго нахмурился.

— Нет, — убежденно сказал он, — нужно все проверить еще раз. Не торопитесь, инспектор. Лучше поставьте охрану вокруг отеля, чтобы никто не сбежал. А мы постараемся с комиссаром что-нибудь придумать сегодня вечером.

Инспектор взглянул на него, потом на комиссара Брюлея. Во всех учебниках криминалистики написано про этих людей. Если они советуют ему не торопиться, может, действительно, не стоит спешить с задержанием Энрико Вилари. К тому же он иностранный гражданин и муж такой известной актрисы. Тогда, если инспектор ошибся, это расследование станет последним в его жизни. После этого его переведут куда-нибудь в архив, где он просидит все годы до пенсии.

— Сделаем, — согласился инспектор, — только постарайтесь не затягивать ваше расследование. Вы уже сами понимаете, что убийца — Энрико Вилари. Представляете, сколько денег получит его супруга после смерти Джеймса Фармера?

— Посмотрите, в каком она состоянии, — показал на Кэтрин Дронго, — кроме того, она очень обеспеченный человек. Неужели вы думаете, что ей нужны деньги ее дяди?

Они отошли вместе с комиссаром.

— У меня есть некоторые сомнения, — заметил Дронго, — там не было никакого второго патрона, я в этом убежден.

— Тогда его подбросила Луиза, — спокойно парировал комиссар, — больше туда никто не входил. Ты же слышал, что тебе сказали про пост у дверей. За весь день полицейские не оставили без присмотра номер Кэтрин Фармер и ее мужа ни на секунду. Ты был там под утро, когда никого не было, и решил забрать патрон — не знаю зачем. То ли тебе нравилась актриса, то ли ее муж. Но ты забрал патрон. А сейчас там оказался второй.

— Там не было второго патрона, — упорствовал Дронго, — я все сам тщательно проверил. Там его не было. Тем более на полу рядом с диваном.

— У нас два убийства, — терпеливо сказал комиссар, — через час сюда приедут все журналисты этого округа. Завтра утром здесь будут журналисты и телеоператоры со всего мира. Если мы не найдем убийцу сегодня ночью, нам лучше вообще уехать отсюда, чтобы не попадаться им на глаза и не позориться. Пусть наш молодой инспектор отвечает за все.

— Вы думаете, я поверю, что вы можете уехать? — усмехнулся Дронго. — Никогда в жизни! Мы останемся здесь и найдем убийцу. Подозреваемых осталось не так много. Только девять человек. Кэтрин была со мной. Значит, она не могла совершить второе убийство, это абсолютно точно. Остается восемь человек.

— И один из них убийца, — согласился Брюлей. — И еще второй патрон. Как он тебе понравился?

— Я не верю во второй патрон, — твердо сказал Дронго. — Убийца намеренно подбросил его туда, чтобы мы продолжали подозревать Энрико Вилари.

— Тогда как? Как подбросил? — спросил комиссар. — Ты можешь дать этому разумное объяснение? Каким образом в номер Энрико и Кэтрин попал второй патрон? Если его там не было, то как он там оказался? У меня есть несколько вариантов. Подбросили полицейские. Но это бред. Такого уже давно не было. Да и не может быть, хотя бы потому, что у них другие пистолеты и соответственно другие патроны. Подбросила Луиза. Но почему она не взяла деньги в первом случае и так глупо рисковала во втором? Она ведь могла сама «найти» этот патрон в тот момент, когда утром входила к актрисе в номер. Этим она обеспечила бы себе абсолютное алиби. Зачем ей ждать, когда патрон найдет кто-то другой? Значит, она отпадает. Тогда остается сама Кэтрин. Выходит, патроны принадлежали ей? Может, это все-таки она застрелила Сильвию и решила избавиться от своего дяди? Предположим, ей нужны были деньги, много денег…

— И поэтому она так рисковала, спустившись вниз и позволив мне проводить ее в номер, где было оружие и патроны? — поинтересовался Дронго. — Нет, она не убийца, это абсолютно точно. В тот момент, когда убивали ее дядю, мы с ней обедали. И прибежали сюда уже на крик Сарычева. И она ни разу не выходила из-за стола.

— Круг сужается, — заметил комиссар, — нужно сесть и все обдумать. Если Энрико говорит правду, то выходит, что убийца изо всех сил пытается его подставить.

Дронго увидел стоявшего на ступеньках, ведущих к бассейну, Арсения Мурашенкова.

— Сейчас я узнаю у него про результаты нашего разговора с Фармером, — пробормотал Дронго, направляясь к нему.

— Вы видите, какое у нас несчастье, — сказал Дронго, глядя в глаза русскому бизнесмену, — никто не мог даже подумать, что все так закончится.

— Да, несчастье, — согласился Мурашенков, — только я думаю, что Фармера не любил никто. Ни дома, ни на работе, ни вообще в его бизнесе. Он был абсолютно равнодушным и холодным человеком.

— Вы тоже его не любили?

— Нет. Я относился к нему с пониманием. Он ведь успел сегодня подписать наш предварительный договор. И вот такое несчастье. Теперь мне придется ублажать кого-нибудь другого. Если, конечно, корпорация Фармера переживет его внезапную смерть.

— Так вы говорите, Джеймс Фармер успел подписать с вами предварительный контракт? — Дронго почувствовал, что задыхается от волнения.