Сергей Сергеев - Кремль

На заднем сиденье пассажир в темно-сером плаще модного среди чиновников солидного покроя просматривал газеты. Он полностью доверял водителю, в прошлом одному из лучших оперативников Седьмого управления КГБ, знающему Москву и несколько прилегающих областей лучше, чем собственную квартиру.

— Как обычно? — спросил водитель.

— Да, на остановке. Все в Москву рвутся. Что, здесь работы нет?

— В Москве платят больше.

— Неудивительно. Вот читаю, министр финансов правительства Московской области украл двадцать миллиардов долларов и сбежал в США. Область на грани дефолта. А ты говоришь, денег нет. Откуда им взяться?

Водитель не ответил и плавно притормозил у автобусной остановки напротив санатория Администрации президента.

К солидному пассажиру подсел мужчина неопределенного возраста в черном коротком пальто, внешне похожий на отставного военного. На остановке он пробыл совсем недолго, не успел замерзнуть и, видимо, подъехал сюда на машине или появился из коттеджного поселка, расположенного вдоль дороги.

По встречной полосе пролетела «ауди» с правительственными номерами.

— М-да, черный лимузин всегда был символом власти, — задумчиво произнес пассажир, непонятно к кому обращаясь.

— По дороге едет «ЗИМ», им я буду задавим, — с усмешкой заметил военный.

— Воронова вызывали в прокуратуру, допрашивали по делу Ратова.

— Я в курсе. Они договорились по нулевому варианту. Воронов отстанет от Ратова, а прокуратура закроет глаза на его финансовые нарушения.

— Шумно получилось. Ратов оказался крепким орешком, а у дяди его, Бровина, дружок нашелся — заместитель Генерального прокурора.

— Но в принципе все вопросы решены, — попытался оправдаться военный.

— Кстати, как у Воронова настроение? — проигнорировал его слова пассажир.

— Нормальное. Считает, ничего страшного не произошло.

— Оптимист, — процедил сквозь зубы пассажир. — Это только начало. Его в любой момент могут задержать. Пыль вокруг дела Ратова осядет, и возьмутся всерьез. Есть указание раскрутить Морева. А Воронов на него работал.

Автомобиль сделал несколько виражей по извилистой дороге и свернул налево в лес, замелькав среди кряжистых деревьев. Вынырнув из чащи, остановился на возвышении у въезда в деревню Дубровицы и замер на обочине.

Внизу в утреннем тумане, словно на картинах Клода Моне, вырисовывался храм с куполом, как на католическом соборе.

— Как будто в Италии, — сказал пассажир. — Ватикан напоминает.

— Церковь отказывалась освящать этот храм. Подозревали, что его масоны строили. А матушка государыня Екатерина Великая распорядилась — и освятили.

— Хороший собор. Необычный. Сейчас реставрируют. На это денег не жалко.

— Что с Вороновым?

— Он свое дело сделал. Сам понимаешь. Такие риски мы себе позволить не можем.

— Несчастный случай?

— Нужно сделать очень быстро. Каждый день на счету. Сложные схемы не к месту. Попроще. У него полно контактов в криминальной среде. Мало ли, разборка с отморозками. Пусть попадет в прессу. Заставит других задуматься о бренности жития.

Военный безразлично кивнул. Воронов ему никогда не нравился, а последнее время он откровенно зарвался. Это неизбежно вело к печальному финалу. Дело только во времени. Вот оно и настало.

— Все понятно, — кивнул военный. За все время разговора он так и не снял с головы кепку, а теперь и вообще надвинул ее на самые глаза.

— Ты здесь выйдешь? Мне в Подольск нужно заехать, — спросил пассажир.

— До связи. — Военный грузновато вылез из автомобиля и посмотрел вслед отъезжающей «ауди». Потом достал из кармана мобильный и нажал на копку вызова.

— Подъезжай, я в Дубровицах.

Сквозь туман стали пробиваться лучи солнца. Небо розовело и превращалось в бездонное ярко-оранжевое пространство на фоне пронзительного синего небосвода.

Через несколько минут военный уже сидел на заднем сиденье джипа и озабоченно набирал телефонный номер Воронова.

Воронов тщательно вытер салфеткой губы и блаженно прикрыл глаза. Он любил тайскую кухню — в меру острую, с ароматными травами, которые обновляли и разгоняли кровь.

— Операция прошла успешно. Заказчик доволен, — доложил военный.

День получился длинным: утром встреча в подмосковных Дубровицах, потом еще несколько «явок» в разных районах города, и вот сейчас содержательная беседа с Вороновым.

Военный рассчитывал, что они вместе выйдут из ресторана и на своей машине он подбросит Воронова к его дому. Водителя генерал уже отпустил и позволил себе расслабиться — выпил стаканчик виски и «залакировал» японским пивом «Саппоро».

— Мореву посоветуй скорее уехать из страны, желательно в Латинскую Америку. Он купил поместье в Чили, визу туда не нужно, пусть на днях и отправляется.

— Я уже намекал, что неплохо бы отдохнуть месяц-другой в Чили, а заодно съездить в Перу. Там есть что посмотреть.

— И как он?

— Пока улегся в больницу, хотя здоров как бык. Не завидую я ему, когда узнает, что счета, на которые перевели деньги, пусты.

— Он должен узнать об этом не раньше, чем окажется за границей.

— Так и получится, — сказал Воронов.

— За себя не боишься?

— Им придраться не к чему. Так, мелочи. Было бы что серьезное, меня бы предупредили.

«А это вряд ли, — подумал военный. — Ты свою партию уже отыграл».

— Единственное, что может задержать Морева в Москве, — ситуация вокруг мегапроекта. Он рассчитывает заработать, — размышлял вслух Воронов.

— Поделить собственность путем объединения. Вообще-то не его идея. Желающих много, а вот у кого получится — большой вопрос.

— У кого власть, у того и деньги, — сказал Воронов.

— Бывает и наоборот.

— Да пошли они все… Поехали. Пора отдохнуть. — Воронов, хрустнув уставшей спиной, стал медленно выбираться из-за стола.

В автобусе было холодно. В маленькое окно снайпер видел противоположную сторону проспекта и выход из ресторана. Время от времени он потирал руки, чтобы сохранить гибкость пальцев.

На мобильном загорелся сигнал. Сейчас цель должна выйти из издания.

Два знакомых силуэта появились в проеме двери и вышли на освещенную площадку, по обе стороны которой гордо сидели гипсовые львы, похожие на сердитых котов.

Киллер поймал в прицел сначала одну фигурку и плавно нажал на спусковой крючок. Потом перевел прицел на другой силуэт и быстро сделал два выстрела. Вновь вернулся к первой фигуре, которая, завалившись набок, падала на удивленного льва, и произвел контрольный выстрел. Положил винтовку на пол автобуса, бросил туда же перчатки и маску, поднял воротник и вышел из автобуса.

Воронов лежал лицом вниз, обняв льва, как ребенок прижимает во сне любимую игрушку. Военный завалился на спину. Остановившиеся глаза с немым вопросом удивленно смотрели на вывеску ресторана.

С нетерпением и опаской Ратов вошел в Кремль. К счастью, он тут же попал в кабинет Дюка, который от перегрузок побледнел, но выглядел вполне довольным.

Пропев первые слова популярной некогда песни, Дюк проникновенно потряс руку Ратову:

— Извини, больше слов не помню. С возвращением!

— Спасибо на добром слове. Погода на Сахалине ужасная. Несколько дней назад была чудовищная метель, все остановилось, — сказал Ратов.

— Да, я читал. Стихийное бедствие. Но быстро справились. Для Сахалина — обычная ситуация. Мне тут подарили альбом сахалинского фотохудожника… в буквальном смысле слова «страшная красота». Колоритно, но жутковато. Там всегда торосы и снежные заносы. Что-то я стихами сегодня говорю.

— Значит, дела идут неплохо.

— Не жалуемся. Кстати, поздравляю. Твой документ вызвал большой интерес. И президент отметил, и на совещании у премьера его цитировали. Качественная работа. Приятно.

— Как говорил один поэт, не важно, есть ли у тебя исследователи, а важно, есть ли у тебя последователи.

— Справедливо. Твои выводы одобрили. Но процесс не завершен. Включайся, — улыбнулся Дюк.

— Как в целом обстановка? — спросил Ратов.

— Масштабных кадровых чисток не будет. Это принципиально. Хотим показать, что система работает. Если в экономике кризис, то это не повод все бросить на полпути. Тут некоторые, в том числе в Кремле, требуют заново все переделать, создать новые институты, но сейчас не пройдет.

— Что с Национальным советом по инвестициям? — забеспокоился Ратов.

— Он систему не меняет? — коварно спросил Дюк.

— Да нет, вроде бы ничего взрывоопасного.

— Я считаю, весьма актуальное предложение. В выступлениях президента одни цифры приводятся, а у премьера — другие. Нужно совместить. А то все чаще эффект раздвоения возникает. И получается как на Сахалине. Давление скачет. М-да, скачет, меняется давление, — задумчиво произнес Дюк, оставив Ратову возможность самому догадаться, чем чреваты атмосферные перепады и колебания. Тем более что после поездки на Сахалин у него самые свежие впечатления.