Николай Лузан - Чертова дюжина контрразведки

Отпуск уже не приносил былой радости, и Нестерец с тяжелым сердцем возвращался на космодром, где, как ему казалось, ничего не менялось ни в службе, ни в его жизни, ни в материальном положении семьи. Он не хотел замечать того, что пусть медленно, но положение становилось лучше. На космодроме стали забывать о хронических задержках зарплаты, может быть, не так быстро, как хотелось, она начала расти. Сдвинулась с «мертвого якоря» очередь на жилье. Сотни счастливых обладателей ордера на квартиру потянулись в Центральную Россию.

Нестерца это нисколько не радовало. Перед его глазами стояли машины, яхты и виллы «новых русских» и «новых украинцев», большинство из которых годились ему в сыновья. В нем росли зависть к ним, этим новым лощеным хозяевам жизни, и одновременно чувство досады на себя за бесцельно потраченные годы. Ситуацию усугубляло все ухудшающееся состояние здоровья матери. Он терзался мыслью, как вырваться из замкнутого круга и не находил. Приходя поздно вечером со службы в неуютную холодную квартиру, через которую прошли десятки его предшественников, Нестерец, вяло прожевав ужин, садился перед телевизором. На его экране довольные собой и жизнь молодцы раскручивали барабан рулетки — легкого успеха, и призывали доверчивых граждан в одночасье стать миллионерами. Но все это было далеко от реальной жизни инженера-испытателя и вызывало в душе Нестерца лишь злость и ожесточение.

Когда именно, на следствие Нестерец затруднился вспомнить, в его голове мелькнула шальная мысль, как одним махом решить все проблемы. Деньги, ставшие для него идеей фикс, валялись под ногами. Горы технической документации, большинство которой имело гриф «Секретно» и «Совершенно секретно», материалы последних летно-конструкторских испытаний ракеты «Тополь-М» он мог обратить в вожделенный миллион. Для этого ему не требовалось тайком пробираться в места испытаний боевого ракетного комплекса (БРК) «Тополь-М», скрытно от сослуживцев переснимать чертежи или подслушивать их разговоры. В головах однополчан Нестерца не возникало и тени мысли, что он, с кем они прослужили не один год, испытали радость успеха и испили горькую чашу неудачи, мог оказаться негодяем, использующим дружеские отношения в своих низменных преступных целях. Без всякой задней мысли сослуживцы делились с Нестерцом результатами испытаний различных систем ракетной техники, интересовались его, как опытного специалиста, мнением по возникающим проблемам. В Нестерце шла борьба мотивов, и только страх наказания за совершение преступления — государственную измену, удерживал его от последнего шага.

Приближался 2006 год, в семье и в здоровье матери улучшений не произошло, и он, отбросив последние сомнения и страхи, решился взяться за осуществление своего преступного плана. И если вопрос сбора секретных сведений по БРК «Тополь-М» не вызывал больших затруднений, то вторая часть плана — поиск покупателя и выход на него — стал настоящей головной болью. То, что им должен быть представитель иностранной спецслужбы ЦРУ, у Нестерца не вызывало сомнений, а вот как незаметно ускользнуть от российской контрразведки и выйти на него, он долго не мог определиться.

Казалось бы, чего проще установить контакт с американцами во время проведения ими инспекции космодрома. За полтора десятка лет эта процедура стала рутиной и была хорошо знакома Нестерцу. Он неоднократно участвовал в обеспечении инспекций, но, взвесив все «за» и «против», решил отказаться от такого варианта. И тому имелись причины.

Во-первых, самому напроситься в группу сопровождения американских инспекторов — значит, засветиться перед контрразведкой. За 20 лет службы Нестерец познал ее жесткую хватку и не собирался проверять на себе. Во-вторых, у него возникали серьезные сомнения в том, что если и удастся на короткое время уединиться с американцами, то они могут воспринять его действия как провокацию. И, наконец, в-третьих, он вряд ли мог рассчитывать на получение вожделенного миллиона. В своих рюкзаках инспекторы если что и носили, то никак не доллары, а скорее шпионское снаряжение.

Другим адресом, где, как полагал Нестерец, можно было заработать на секретах, являлись генеральное консульство США в Санкт-Петербурге и посольство в Москве. Уж там-то в резидентурах ЦРУ знали толк в том товаре, что имелся у него на руках и наверняка располагали миллионом. Определившись с будущим местом торга и покупателем, Нестерец занялся сбором секретной информации по БРК «Тополь-М».

Прошумели и остались позади новогодние праздники. Но они не принесли радости Нестерцу. В нем снова зароились серьезные сомнения, и здесь его озарила догадка: то же самое, что в Москве и Санкт-Петербурге, он гораздо с меньшим для себя риском мог проделать в Киеве! Там, как ему представлялось, российская контрразведка была бессильна помешать исполнению шпионских замыслов. Украина — окончательно определился в своем выборе Нестерец!

За после годы на его исторической родине произошли удивительные перемены. Благословенная земля Украины и чудо-град Киев, гордо вознесшийся на крутых берегах Днепра, воспетые гениальным Гоголем и прославленные великим историком Карамзиным, в начале третьего тысячелетия вряд ли бы подвигли Николая Васильевича и Николая Михайловича на ту величественную оду славянскому духу, который помог двум братским народам мужественно противостоять бесчисленным ордам захватчиков и пережить окаянные смутные времена.

Спустя тысячелетие после образования Киевской Руси время словно повернуло вспять, и новые тяжкие испытания выпали на долю русского и украинского народов. В Киеве под сводами древних славянских святынь, где родилось великое «Слово…», объединившее их в Великую Державу, зазвучали совершенно иные речи. Одни — ненавистники всего русского, когда со своего, а чаще с чужого голоса, лили приторный елей в замутненные души паствы. Другие — оголтелые националисты, ревнители чистоты украинской мовы и расы, подняли из ада палачей украинского и русского народов фашистов из дивизии СС «Галичина» и возвели в ранг национальных героев. Не меньше их усердствовала клика «оранжистов» во главе с бывшим президентом Ющенко. Ослепленные национализмом, они пускались во все тяжкие, чтобы только прервать связь времени и духовное родство двух братских народов. В ход шли наглая ложь и клевета, беззастенчивая спекуляция на общем трагическом прошлом.

Их стараниями некогда мать городов русских — Киев в те годы скорее напоминал злую мачеху, которую нахальный заморский дядька бесцеремонно впихнул в отчий дом. Из центра Киева — сердца славянской цивилизации и культуры, где теперь холодно поблескивают стеклом и бетоном посольские особняки стран НАТО, повеяло духом, чуждым русскому и украинскому народу. За их стенами под мощными электронными щитами сегодня плетут свою невидимую паутину разведывательные резидентуры.

Алчный цвет злата, которым они, особо не стесняясь, манят на своих сайтах, влечет в их липкие сети тех, кто ради корыстных интересов готов торговать интересами Родины. Для большинства предателей — Дудника, Накаидзе, матери и сына Алиевых и других — вояжи на Украину по скользкой шпионской тропе закончились не роскошными бунгало на Канарских островах, а камерой в Лефортовской тюрьме. И только там они осознали, что тот денежный мираж, которым завлекали к себе иностранные спецслужбы, может быстро смениться на прозаичный пейзаж мордовских лесов и сибирской тайги.

Нестерцу, наблюдавшему по телевизору за событиями на Украине, все, происходящее в этой стране, грело мелкую душонку. В нем крепла уверенностью, что его преступный план увенчается успехом. Закончилась суровая зима 2006 года, наступила весна, а с ней пришло время очередного отпуска. На этот раз он паковал не только чемоданы, а и секреты ракетного комплекса «Тополь-М»: тайком от сослуживцев копировал, сканировал и переносил на компакт-диск технические описания различных систем, результаты их испытаний, чертежи и схемы. В большинстве случаев содержащиеся в них материалы имели гриф «Секретно» или «Совершенно секретно» и составляли государственную тайну.

Подошел к концу март. Нестерец, сдав в секретную часть имевшиеся на руках документы и получив в строевой части отпускное удостоверение, а в финансовой службе деньги, покинул все еще утопавший в снегах космодром и отправился на Украину. Поезд, бодро постукивая колесами, катил на юг. Вскоре зимний пейзаж сменился на весенний. Киев встретил Нестерца веселым звоном ручьев, радостным щебетом птиц и оживленными лицами киевлян. Их головы кружил сладковатый запах распустившейся вербы, и совершенно другой отравлял Нестерца — запах вожделенных денег.

Шестого апреля он набрался смелости и, соблюдая меры предосторожности, позвонил из телефона-автомата в посольство США в Киеве. Ему ответил голос с акцентом. Избегая лишней детализации, Нестерец скороговоркой сообщил, что располагает важными сведениями о ракетном комплексе «Тополь-М» и готов передать их за соответствующее вознаграждение. Его собеседник задал несколько уточняющих вопросов, чтобы убедиться, что имеет дело не с очередным сумасшедшим; в последнее время, в связи с весенним обострением, активно атаковавших посольство. Ответы Нестерца, видимо, рассеяли опасения американца, и он предложил ему описать себя, после чего назначил встречу в посольстве.