Александр Кулешов - Сыскное агентство

— Мы всегда выполняем волю клиента, — заверил его управляющий. — Вы далеко не единственный, обращающийся к нам с таким поручением, и до сих пор у нас не было случая, чтобы мы не выполнили его. Можете не беспокоиться. В случае чего, всегда можете предъявить нам претензии.

Управляющий прекрасно знал, что предъявлять претензии за невыполнение таких поручений вряд ли кто-нибудь придет, если только клиента не вызовут с помощью спиритического сеанса. И тем не менее банк всегда держал слово. Это был очень старый банк, и выше всего он ценил свою честность и свою репутацию.

Но управляющий не знал, что подобную операцию Кар проделал еще с двумя банками. Береженого бог бережет. Что касается адресов на конверте, то это были адреса крупнейших газет города.

Через два дня Кар явился в агентство. Шмидт принял его с распростертыми объятиями.

— Мальчики, — гудел его бас, — вы смотрите, кто к нам вернулся! Кар, собственной персоной! А то твой друг Лоридан без тебя совсем скис. Карманника и то поймать не может. Ха-ха! — Он громко хохотал и подмигивал. Но чувствовалось, что он действительно рад.

Лоридан же был рад вдвойне.

Кар держался, как обычно, и никто не подозревал о пережитой им трагедии.

Кроме Элизабет. В первый же день его возвращения в «Око» он обедал у Лоридана.

Лоридан был счастлив, что может поделиться с Каром всеми новостями, и не закрывал рта. Кар молча слушал, поддакивая, кивая. Он был за сто световых лет отсюда. И только когда Лоридан вышел на полчаса в винный магазин, он ненадолго позволил себе расслабиться — Элизабет ведь знала…

Она подошла к нему, крепко сжала его голову ладонями, поцеловала, в глазах ее стояли слезы.

— Я что-нибудь могу? — тихо спросила она.

— Спасибо, Бет. — Он был тронут. — Пока нет. Кто знает, может быть, потом.

Кар с грустью подумал, что, оказывается, Элизабет — единственный человек, на кого он может рассчитывать.

Но он ошибался. Однажды вечером раздался телефонный звонок. Кто бы это? Ему мало кто звонил.

— Кар, — сказал он то, что всегда говорил, подходя к телефону.

— Ал, — услышал он неуверенный голос Ингрид, — это я, ты узнал меня?

— Конечно, Ингрид.

— Я знаю, кем была она для тебя. Я всегда догадывалась, а теперь знаю точно. И все понимаю. Я просто хочу сказать тебе, если что нужно, ты только скажи, я все для тебя сделаю, Ал! Все! Чтобы ты ни попросил…

И Кар ответил ей так же, как Элизабет:

— Спасибо. Пока мне ничего не нужно. Но потом, может быть. Спасибо, Ингрид.

Как-то, проезжая мимо Университета, он увидел Эдуарда. Тот рассеянно оглядывался по сторонам, видимо ожидая кого-то. Кар притормозил.

Они поздоровались. Эдуард рассказал об университетских делах, об «Очищении».

— Готовим новую акцию, — сказал он. — Надеюсь, пройдет удачно. Как-нибудь расскажу.

— Слушай, Эдуард, — спросил Кар. — А как ребята? Роберт, как Боб, Эстебан?

— О, Эстебан и Жюли официально объявили о помолвке. Боб ушел из Университета, жена сказала ему, чтоб он перестал валять дурака, в доме некому мыть посуду и стричь газон. — Эдуард улыбнулся. — А Роберт… Что Роберт, накачивает бицепсы.

— Ну а Лиоль…

— Лиоль — молодчага, такой активист стал, сил нет, очень помогает. Ладно, мне пора, — как-то смущенно засуетился Эдуард. — Да вот еще — ты не стесняйся, Кар, звони, если что, можешь на меня рассчитывать. Да и на ребят, думаю, тоже.

Он заспешил на другую сторону улицы, где его ждала, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, высокая нескладная девушка, в больших очках и немодной длинной юбке.

«Вот и он нашел свое счастье», — подумал Кар и вздохнул.

Потом мысли его приняли другое направление. Лиоль, Лиоль… Интересно, почему он стал таким активным? И что за акцию готовят очищенцы?

Так уж получилось, что особых дел в те дни у Кара не было. Легкая слежка, засада в притоне наркоманов, розыск противной капризной девчонки, сбежавшей из дома родителей. «Тут куда больше подошла бы Элизабет с ее розгами», — думал он, пока запихивал обнаруженную у приятельницы строптивую девицу, укусившую его во время операции захвата в руку.

Но вечера у него оставались свободными.

И он нашел им применение.

Он даже удивился себе, когда, загнав машину в какой-то пустой проулок, незаметно приблизился к скрытому за деревьями, хорошо знакомому дому. Как он здесь оказался? Как? Чего хитрить с самим собой! Оказался, потому что слежка за этим домом входила в его план.

Он простоял там долго, спрятавшись в кустах расположенного напротив, судя по всему, необитаемого дома. За это время на «прием» к Бьорну приходило три человека. Он всех их заснял с большим увеличением специальным фотоаппаратом, позволявшим снимать в темноте.

На следующий день он сфотографировал еще двоих. И совсем не удивился, когда на третий день увидел Лиоля. Было бы странно, если б тот не ходил сюда. Взял в техническом отделе якобы нужный ему для выполнения очередного задания аппарат, с помощью которого по вибрации оконных стекол можно было подслушивать разговоры снаружи с большого расстояния. Но ничего не получилось. Бьорн был очень осторожен, и его «дом свиданий» оказался под защитой специального электронного щита, исключающего подслушивание снаружи.

О том, чтобы забраться в дом, Кар и не помышлял, он понимал, что встречавшим его за дверью агентом охрана дома, конечно, не ограничивалась.

Каждый раз он добывал очередную порцию снимков, узнавал людей, записывал номера машин (и такое бывало). Кар размножал все это в трех экземплярах и дополнял ими конверты, лежавшие в банках в арендованных им сейфах.

Проводил он свою разведывательную работу и в недрах «Ока». То, что раньше совершенно не интересовало его, как, впрочем, и большинство других рядовых агентов, теперь он фиксировал, запоминал, сопоставлял.

Он задавал «случайные» вопросы, заглядывал ненароком в безразличные ему раньше документы, заводил беседы с коллегами, особенно когда они были под хмельком. Что-то незаметно фотографировал, что-то записывал на миниатюрные диктофоны.

Его досье росли, и теперь в его банковских сейфах хранились уже не конверты, а толстые пакеты.

Как-то позвонил Эдуард. Он поинтересовался делами Кара, спросил, не собирается ли тот возвращаться в Университет. Из деликатности не спрашивал, почему Кар бросил учебу и чем вообще занимается сейчас, считал, что из-за Серэны.

— А мы готовим великолепную акцию, — похвастался Эдуард, что было ему несвойственно, — хочешь знать — приходи.

— Приду, — сказал Кар, — или давай пройдемся. «Может, теперь линия прослушивается?» — подумал он.

Они встретились в сквере, откуда открывался чудесный вид на порт — на золотые цепочки фонарей, ярко освещенные корабли, мигающие огни маяков. Они сидели на железной скамейке, над ними шелестели листья пальм.

— Так вот, — увлеченно повествовал Эдуард, время от времени машинальным жестом поправляя очки, — ты знаешь, что миролюбивые армии нашего блока, — он усмехнулся, — проводят учения как раз тут, ну, в ста километрах за нашей границей. Демонстрируются дружба и могущество двух армий. Высадка десанта на побережье врага. Знаешь?

— Ну знаю, газеты читаю, — подтвердил Кар. — Надеюсь, вы не собираетесь атаковать союзный флот?

— Представь себе, собираемся! — рассмеялся Эдуард. — И притом с воздуха. Хотим бомбардировать высадившиеся части. С воздуха.

Кар молчал, он не понимал.

— Значит, так, — продолжал объяснять Эдуард, — мы зафрахтовали вертолет. Не думай, это трудная штука. Но тут помог Лиоль, у него какие-то там знакомства на аэродроме. Вертолет прогулочный, но на время военных учений все прогулочные полеты запрещены. Так вот…

— Лиоль? — удивился Кар. — А он что…

— Лиоль у нас член комитета по проведению акции и, между прочим, очень активный, я тебе уже говорил. Оказался смелый парень. Так вот, мы загружаем в вертолет несколько корзин цветов — белых и зеленых — словом, цвета «Очищения». (Белый — символ духовной, а зеленый — экологической чистоты.) В момент высадки, когда десантники будут атаковать береговые укрепления, наш вертолет окажется над ними, и мы выбросим на головы солдат цветы. Мы хотим сказать этой акцией: «Единственные снаряды, которые могут падать на человечество, — это цветы, символы жизни, а не смерти». Ну как?

— А кто полетит в вертолете? — спросил Кар.

Эдуард удивленно посмотрел на него:

— Кто полетит? Я полечу, Роберт, Ингрид, Лиоль, еще человек пять наших активистов, наиболее энергичные.

— Вы не боитесь, что вам помешают? Надо ведь взлететь, пересечь границу, полетать над территорией, где идут учения, вдруг собьют?

— Взлететь взлетим. У нас хороший пилот — друг Лиоля, у него есть разрешение на перелет границы. Лиоль сказал, что все будет в порядке. Конечно, нас, скорей всего, заставят приземлиться. Ну и что, цветы-то уж сбросим. Оштрафуют, продержат в участке пару дней и отправят обратно. Мы ведь действительно сбросим не бомбы, а цветы, и вряд ли они кого-нибудь поранят, даже если солдаты будут бегать без касок.