Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников

Она уже задыхалась от боли и напряжения…

– Почему несчастный? – пролепетал неожиданно для себя Брагин и тут же осекся на полуслове. Он-то считал тогда себя счастливым. Он чужим изменившимся голосом промямлил. – Я принесу вам, Евдокия Филипповна, воды… Может, вина, еще чего?..

Он привстал с кресла, но она, схватив его за руку, надавив на плечо, чуть ли не силой усадила на место, не пустила за водой. Она не пожелала паузы в этом странном, почти бредовом разговоре «по душам». Брагин подивился ее неожиданной стремительной силе, проявившейся в цепких старческих руках, скрюченных холодных пальцах.

– Ничего мне не надо… Оставьте… Я должна сказать самое главное… Прикосновение к демонической бездне сгубило не только Леру… Эта бездна сгубила вас, Брагин, тебя, Евгений…

Брагин похолодел не только от того, что мать Леры его в первый раз в жизни назвала «на ты» и без отчества, но и услышал о собственной погибели от бездны демонической. Он попытался вдохнуть порцию воздуха и не смог этого сделать. А ведь он хотел только пожаловаться матери Леры, что стал творческим слабаком без Лериной любви, без чуда прикосновения к демонической бездне творчества, когда он работал над тем, что условно называл «флэшкой». Но он только разевал рот, как рыба, выброшенная из воды на песок, и ему было худо в невысказанности. Он хотел произнести слова о «фатальной свободе выбора» в любви, творчестве, когда все по силам и когда все обречено на ужасный конец и не мог выдавить из се6я никакого звука…

Брагин упрямо покачал головой, мол, не надо, и умоляющими глазами выразительно с мучительным оттенком показал, если что хотите сказать, говорите, я слушаю.

– Слушаете… – поняла его она. – Да я вроде все сказала, больше добавить и нечего. Чего мне жениха дочери гнобить по новой? Вы и так свое получили уже… Леры не вернуть… И все же, все же, обидно, больно за всех… Несправедливо жизнь устроена…. Очень несправедливо…

Брагин, захлебываясь своими плохо дающимися словами, выдохнул откуда-то из глубины души:

– Леры не вернуть, так… Несправедливость в том, что ее нет, а я есть… Пока существую… Вот уже годы лишние землю топчу, а надо бы с ней в бездну – не так?.. Чтобы устранить вопиющую несправедливость?.. С Демоном и фаталистом тогда и без Демона и фаталиста сейчас?

– Господь с вами, какие такие демоны и фаталисты?.. – Всплеснула в ужасе мать Леры, увидев побелевшее лицо Брагина с горящими обезумившими глазами, с небезосновательными подозрениями, что тот сбрендил, с ума сходит, раз каких-то демонов и фаталистов вызывает из небытия. Вот к чему разговоры «по душам» приводят. Она испуганно затараторила с жалостливыми бабьими интонациями. – Что с вами, успокойтесь… Не волнуйтесь так… Надо же… Как же так… Ничего, сейчас пройдет, полегчает, увидите… только не надо так убиваться, демонов себе в помощь великую душе и израненному телу призывать… Не надо… Принести воды?

– Принесите, Евдокия Филипповна, – поглотив комок в горле, согласился неожиданно для себя Брагин, словно решил, что именно от водопроводной воды ему полегчает. – Принесите, пожалуйста, у меня ноги и руки – как отнялись…

Она вернулась с кухни с полным стаканом воды, протянула его. Брагин осушил стакан воду чуть ли не в два глотка. Сдержанно поблагодарил, возвращая пустой стакан. Она после легкой паузы сказала, глядя прямо перед собой:

– Знаете, что я вам сейчас скажу? Не надо рассказывать о нашем тяжелом разговоре вашему сыну и дочери. Детям не надо обо всем знать. Пусть этот разговор останется между нами – хорошо?

– Хорошо, – выдохнул Брагин.

– Ну, и ладушки… Вам сейчас нельзя одному оставаться… – Она всплеснула руками, принимая спасительное решение, и ласково улыбнулась. – А то со своими демонами и фаталистами и, правда, тихо и незаметно сбрендите…

Брагин улыбнулся устало одними губами:

– Не волнуйтесь, Евдокия Филипповна, не сбрендю, это всего безобидные Лермонтовские персонажи…

– Лермонтовские? – недоверчиво переспросила Евдокия Филипповна сухо и жестко, без всякого подобия на улыбку. – Не совсем, значит, безобидные, раз лермонтовские… Читала когда-то, как местное пятигорское духовенство не захотело соблюдать полный церковный канон при похоронах и при погребении поэта. Убитых на дуэли приравнивали несправедливо к самоубийцам. Вот и обиженным оказался юный поэт после смерти, и дух его обиженный, мстительный и губительный витает… Особый дух демонический… Вот и рода Вуличей-Вуичей мистический дух коснулся по новой…

– Не знаю, – прошелестел одними губами Брагин, – про обиженный мстительный дух поэта, демонический, тем более. Мы очень любили Лермонтова, и прозу, и стихи, особенно «Демона», «Фаталиста» – вспоминали, буквально по страничкам, по строчкам, персонажам, чередой событий повествования…

– С Наташей, вашей погибшей супругой?

– Нет, с Лерой, – поправил грустно «тещу» Брагин и решил сказать истинную правду, на которую не обижаются, – Наташа не любила Лермонтова почему-то…

Евдокия Филипповна резко, словно ее ужалили словом, поднялась со стула и, чтобы как-то смягчить, разрядить возникшую неловкость, сказала отстранённо:

– Второй супруги Леры как подарка судьбы вы не получили…

– Не говорите так… Лера подарила мне свою любовь, это был настоящий дорогой подарок судьбы…

Когда мать Леры вышла в прихожую, чтобы ответить на телефонный вызов, Брагин в полном одиночестве, глядя на фотографию Леры на стене, почему-то подумал о странной спиральной композиции Лермонтовского «Героя нашего времени». Фокус этой композиции в том, что любопытствующего читателя раз за разом приближают к Печорину, пока он сам, наконец, заговорит с ним, но… Заговорит с читателем только тогда, когда его, Печорина, к тому времени не будет уже в живых, и там будет Вулич. Брагин вспомнил их разговоры и споры с Лерой, потомком Вулича-Вуича, о том, кто же из них двоих ближе к Печорину. Точнее говоря, с кем Печорин – с Лерой, с Брагиным?

После посещения дома матери Леры, Брагин мучительно продолжал свои размышления, подвигнутые разговором с «тёщей», её упрёком ему, «несостоявшемуся зятю», практически, отчаявшемуся неудачнику после гибели Леры:

«Выходит, много лет уже нет на свете Леры, а дух Печорина, сам Печорин с ней, а не со мной. Какой я Печорин? За того Демон был горой, Печорин с Демоном мог все на свете. Хоть умер Печорин странно и невероятно даже для такой изощренной спиральной композиции временной последовательности… А именно, возвращаясь из Персии, Печорин умирает при странных обстоятельствах, подтвердившие ранние предсказания, что он погибнет в результате несчастного брака… И череда рассказчиков о Печорине, один передает другому его дневник-журнал, тот его публикует… Когда-то