Ант Скаландис - Заговор посвященных

Симон хотел выйти в коридор, кликнуть Хомича или его зама, в конце концов броситься вдогонку, если есть за кем, но подумал пристыженно, что ему подчиняется весь личный состав охраны отеля и ещё много-много бойцов, ощутил ответственность за людей и не стал дергаться. А потом наконец вспомнил главное: Микис же просил его дождаться.

И вот тогда штабс-капитан жандармерии, поручик ОСЛО, Посвященный, Белый Орел Симон Грай ощутил страшную усталость. Разделся и лег спать.

Утром Симон проснулся, умылся, побрился, оделся и впервые за последние дни почувствовал себя вновь вполне нормальным человеком. Нет, он ничего не забыл на этот раз и даже не считал случившееся сном. Просто теперь его снова заботили в первую очередь реальные, практические проблемы, а не туманные философствования о судьбах Вселенной.

Он подошел к компьютеру и набрал на дисплее номер заказа, так как бегущая строка любезно предлагала несколько вариантов завтрака. Однако уже через полминуты, вежливо постучав, в номер вместо коридорного вошли Микис Антипович Золотых при всех регалиях и гораздо более скромно одетый человек, имя которого Симон, безусловно, знал, но назвать почему-то затруднился.

— Добренького вам утречка! — почти проблеял Микис и повернулся к спутнику. — Федор Константинович, Ваше… — он нарочито сделал паузу, — Высочество, разрешите представить нашего знатного гостя…

— А мы знакомы, — запросто перебил Великий Князь, — правда, Симон?

— Правда, Шагор, — сказал Симон. — Проходите, садитесь. Сейчас принесут завтрак.

Поднос, уставленный блюдечками, чашечками, мисочками с чем-то совершенно немыслимым, манил попробовать, откушать ну хотя бы всего понемногу. Симон ощутил волчий аппетит и предложил по-простенки:

— Налетайте.

— Спасибо, мы только кофе, — как-то ещё гнуснее прежнего проблеял Золотых, и они сели не к столу, а этак рядом, в помпезные, но малоудобные кресла золоченого дерева с красной парчовой обивкой.

Неужели эти же в точности кресла стояли здесь накануне?

— Что ж, слушаю вас, господа. Если я правильно понял, в России случилась ещё одна революция, и, как мне вчера объяснили, победу в ней одержали как раз мы, то есть Посвященные. (Интересно, кто ему это объяснил и когда?)

— Ну, если такое называть революцией, — улыбнулся Золотых, — тогда дай Бог не последняя.

— Браво, генерал! — Шагор еле слышно трижды хлопнул в ладоши. — По такому поводу полагается. У нас есть что выпить?

— Апельсиновый сок, — довольно резко заявил Симон.

— Принимается, — согласился Шагор, и все трое, разлив по красивым фужерам безалкогольный напиток, тупо чокнулись.

— А что, танков на улицах не будет? — продолжал Симон прикидываться дурачком (зачем?).

— Полноте, генерал, какие танки? («Значит, и я уже генерал», — подумал Симон.) Нынешняя революция совершенно другого рода.

— А вот наш господин Горелов подумал, что все, как раньше, — поведал Симон, — и ввел, понимаешь ли, почти военное положение в Кенигсбергской губернии.

— Адмирал Горелов пусть готовится отражать британскую агрессию, — злобно процедил Микис. — Нечего ему соваться во внутреннюю политику.

— Слушайте, ну вас к черту, братья мои! — вскочил вдруг Шагор. — Скоро сюда придет Давид, а с ним, разумеется, и Анна. Потом ввалятся Шумахер с Силоваровым. До этого мы втроем должны поговорить спокойно. Хватит пустой трепотни. Вы себе не представляете, насколько идиотская сложилась ситуация. Реальная власть в этой стране, на этой планете — да что там мелочиться! — в этой Вселенной принадлежит только нам семерым. Но! Один об этом даже не догадывается — по-моему, это вы. Двум другим — самозваным Тристану и Изольде — абсолютно наплевать на всякую власть. Еще один — Владыка Урус — не собирается стоять у власти ни под каким видом. Остаются Золотых и Шумахер. Люди, безусловно, серьезные, но как им между собой столковаться без посредников? Без вас, например. А я… Обо мне разговор особый. Однако самое ужасное, что у всех нас, подчеркиваю, у всех — абсолютно разные цели в жизни. Мы даже толком не сумеем договориться, что именно называть жизнью. Так что если, не дай нам высшая мудрость, начнем обсуждать проблему всемером — это будет беда, Содом и Гоморра, а так… есть надежда хотя бы ограничиться просто Содомом. Начали, господа. Беседуем коротко, по-деловому, без титулов и званий, без лирики и философской мути. И ещё — я буду говорить без учета разницы в ваших знаниях. Так что не обессудьте, если время от времени одному из вас придется выслушивать страшные банальности.

Первое. Посвященные никогда не рвались и никогда не будут рваться к власти. Земная власть для них по определению малоинтересна.

Второе. Посвященными во все времена становились в весьма юном возрасте. Чисто теоретически Посвященным мог стать человек, облеченный известной властью с детства или с рождения. Но такие случаи не зафиксированы, зато известны случаи отказа от власти, при этом не исключается, что отказавшиеся как раз были Посвященными. Посвященным свойственно соблюдать Высший Закон.

Однако, и это уже третье, существуют разного рода исключения: глобальные, признаваемые Братством как Номер Один и Номер Два, а также прочие. С глобальными все понятно. Вы хорошо знаете эту славную парочку сексуальных маньяков — Давида и Анну, называющих себя Тристаном и Изольдой. Каждый из них путешествует по уровням бытия с небрежностью обезьяны, перелетающей с ветки на ветку. На древние законы, на судьбу Братства, да и на судьбу Вселенной им наплевать, но именно поэтому нам не наплевать на них.

А вот прочих-разных — много. Но обратим особое внимание на двоих — на Шумахера, перевернувшего мир вверх тормашками, и на вас, Симон. Формально вас величают Номер Три, но думаю, вы и сами чувствуете, как мало похожи на Давида и Анну. Однако об этом чуть позже.

Четвертое. Древние говорили: для Посвященных противоестественно всякое объединение, будь то семья, клан, религиозная секта или политическая партия. Орлы действительно летают поодиночке, а Посвященные в глубине души все орлы. И то, что придумал в свое время Бхактавиншагма, позднее подхватили другие, в частности Шпатц, а сегодня упорно продолжают Джереми, Урус и Эль-Хайяр — все это изначально безнравственно. Из-за них мы и вынуждены в итоге рассматривать Братство Посвященных как политический фактор. Называется, дожили: телевидение по всей планете трещит без умолку о совершенной нами революции. Что ж, народу хочется революции — народ её получит. Но теперь именно нам семерым предстоит направить эту Последнюю Русскую революцию в более или менее цивилизованное русло. Танков на улицах мы, конечно, не допустим, но вот от обычной стрельбы и поножовщины, боюсь, никуда не денешься. Микис не даст соврать. Кстати, о Микисе. Это уже какое у нас по счету?

— Пятое, — подсказал Золотых.

— Так вот. Пятое. Господин начальник Всемирной Службы Безопасности — такова теперь его предполагаемая новая должность — нужен нам именно потому, что он не Посвященный, но представляет собой исключение почище нас всех, вместе взятых. Поверьте мне, Симон.

Не будучи Посвященным, Микис Золотых оказался способен адекватно воспринимать всю, подчеркиваю, всю доступную нам информацию. Он из тех людей, которые в любые времена понимали, что самая надежная и сильная власть — не диктаторство, основанное на страхе, и не манипулирование стадом, основанное на слепой вере и любви; настоящая власть — это доступ к информации и рычаги контроля за её утечкой. Все. Видите, как просто. И подобно тому как мы переходим с низшего уровня бытия на более высокий, Микис переходит с одного уровня власти на другой. Мы для него — не более чем новая ступенька в его служебной карьере. Когда я понял это вчера, мне было трудно поверить, но именно здесь и кроется тайна — тайна прочности нашего альянса. То, что для нас с вами — суета сует и ловля ветра, для Микиса Антиповича — вечные ценности. И наоборот.

Симон слушал, и ощущение нереальности с новой силой охватывало его. А вместе с ним и чувство тревоги. Ведь, кажется, именно на сегодня намечено большое совещание в Кремле. К такому событию подготовиться надо, разобраться в обстановке, составить план, определить основные действующие силы — тогда работать можно. А тут опять все тот же разговор о птичках и рыбках. Не получается. По-деловому не получается, хотя Шагор и предлагал. А главное, Симон никак не мог понять, кто он, этот Владыка Шагор. Неужели действительно тот самый князь тьмы, тот самый Демиург, сотворивший все сущее. Почему же он выглядит таким бессильным?

А Шагор меж тем продолжал как заведенный:

— Шестое. Случай Грая. Назовем это именно так, по-медицински. Вы, Симон, стали нарушителем вроде бы одного, но очень важного канона Посвященных. Вы начали чувствовать изменения внутри себя и Посвященных вокруг, ещё не сделавшись Посвященным. Процесс пошел с немыслимым опережением во времени. Такого не было никогда в истории. Вот почему Владыка Урус и назвал вас Номером Три. Он вас вычислил. Вы и впрямь можете уже сейчас пойти вверх по уровням до самого конца, может быть, даже не умирая на переходах. Но я — то знаю, что вы, Симон Грай, не сделаете этого.