Ариф Караев - Раскол

Ксения быстро разделась донага и, схватив кусок мыла, оставленный кем-то на полочке под зеркалом, направилась в душевую, откуда через секунду донесся шум льющейся воды и ее голос — она напевала какую-то песню. Вагиф, заперев входную дверь, скинул свитер и присел на табурет.

— Ну а ты что? — неожиданно раздался рядом ее голос. — Тебе нужно особое приглашение или у тебя какие-то дефекты фигуры, а? Утром я ничего такого не заметила.

Вагиф молча разделся и вошел в душевую. В столбе брызг и пара он на ощупь нашел точеную фигурку девушки и, обняв ее, крепко поцеловал в губы. Через несколько минут, слегка отстранившись от него, Ксения, вдруг как-то сразу посерьезнев, тихо сказала, что если так пойдет и дальше, она может забеременеть, надо быть поосторожнее.

— Зачем? — удивленно вскинул глаза Вагиф. — Будет — так будет, воспитаем. А вот отношения наши нам надо бы привести в соответствие с истинным положением дел, если, конечно, ты не возражаешь.

Как потом выяснилось по дороге к даче, где остановился Геннадий с семьей, она не возражала, точнее, почти не возражала. Поскольку была влюблена в него с того самого момента, когда он, вырубив милиционера, оказался в милицейской машине. А не сказала этого раньше из чисто женского упрямства, ждала, чтоб он сам признался. Что, в принципе, и произошло.

— Короче, — подражая старой цыганке, громко произнесла Ксения, — отгулял добрый молодец, женить будем.

Пришли они рано. Супруга Геннадия, правда, давно уже встала и готовила завтрак, но все остальные еще мирно почивали. Ксения вызвалась ей помочь, но та отказалась и предложила им еще с полчаса погулять на свежем воздухе. Вагиф ничего не имел против, и они, отойдя немного от дачи, взялись за руки и пошли в сторону моря.

Когда они подошли к лестнице, ведущей вниз, к пляжу, Ксения неожиданно остановилась и, прислонившись к стволу какого-то дерева, вдруг спросила:

— Твоя работа очень опасная?

— Да нет, не очень, почти как у бухгалтера, — решил пошутить он.

— Я же серьезно, а ты шутишь. Я так поняла, ты работаешь в КГБ.

— Да, я в настоящее время подполковник КГБ.

— И собираешься там продолжать работать?

— Нет, скорее, нет, точнее говоря, у меня есть веские основания считать, что в скором времени я покину органы, — несколько официально сообщил Вагиф.

— И чем будешь заниматься?

— Хочу заняться тем, что сейчас называется малым бизнесом. И думаю, ты мне в этом можешь существенно помочь.

— Но для этого нужен хоть небольшой первичный капитал.

— У меня кое-что есть. На первое время достаточно. А там видно будет.

— Можно еще один вопрос?

— Давай, сегодня я добрый, на все вопросы отвечу.

— Ты был женат?

— Нет.

— Но любимая женщина, наверное, была?

— Была.

— И где она?

— Ее убили.

— Извини.

— Ничего, все нормально.

— А меня ты ни о чем не хочешь спросить?

— Зачем? Если надо, сама, наверное, расскажешь, разве не так?

— Именно так. Помнишь нашу первую встречу? Так вот что этому предшествовало…

— Послушай, может, не надо?

— Надо, очень даже надо. Короче говоря, все было, как ни странно, очень, я бы сказала, буднично. Тогда сгоряча мне казалось, что произошла непоправимая трагедия, а позже я сама удивилась, какой я, в сущности, была дурой. А вот сейчас даже не знаю, что и рассказывать. Познакомилась я с одним парнем из театральной семьи, как он тогда сам выразился. Ничего не скажешь, красивый был, стервец, все на папиной машине разъезжал. Уже потом я узнала, что его папаша никаким актером не был — то ли администратор, то ли какой-то там чиновник, но от него некоторым образом зависело, поедет или нет тот или иной актер или актриса на гастроли за рубеж или нет. Хотя сам он никакой особой должности не занимал. Сам понимаешь, что он помогал жаждущим погулять за рубежом не просто так, поэтому деньги у него водились. Да и сам он, оказывается, любил время от времени выезжать за бугор и привозил оттуда шмотки, которыми потом приторговывал его сынок.

— И ты об этом не знала?

— Точно не знала, но догадывалась. Да тут другое было. Все мои подруги просто молились на него, а когда он соизволил обратить внимание на меня, так вообще с одной мымрой чуть драка не произошла. Она пыталась силой отвоевать, так сказать, место под солнцем. Ну, тут я уперлась. Короче, таким вот образом связала меня судьба с этим паршивцем. Несколько раз встречались в компаниях, потом пригласил меня домой, как раз никого не было, отец в очередной раз куда-то за границу умотал, ну и… сам понимаешь. После того раза я стала его избегать. Не потому, что боялась, просто он мне чем-то опротивел. Не могу тебе объяснить, но у меня так часто бывает — говорю, например, с каким-нибудь человеком, все как будто хорошо. А потом он или скажет что-то, или как-то не так поведет себя — и все, не могу с ним больше общаться.

— А в данном случае что произошло?

— Я скажу, ты только не смейся, ладно?

— Ладно.

— От него нехорошо пахло.

— Как это — нехорошо? Он что, завалился в постель, не помывшись?

— Да нет, потом, уже в постели. Он, видать, вспотел, и я почувствовала, как от его тела несет прокисшим пивом.

— М-да, ситуация. Ну а потом?

— А потом он как-то дозвонился мне и попросил поехать с ним якобы на чей-то день рождения. Я вначале отказывалась, но потом согласилась, очень уж он просил. А там-то все и произошло. Приехали мы на какую-то дачу. Вначале все было неплохо. Познакомил он меня с хозяином дачи — мужик лет тридцати, брюнет, он еще с акцентом говорил и все время лез ручку поцеловать. Потом мой друг куда-то исчез, а хозяин дома повел меня второй этаж посмотреть. Ну и в одной из комнат попытался… Но я была уже, как говорится, ученая и подняла шум. Да такой, что сбежались все гости, а через минуту появился мой друг, который меня привез. Испугался, подошел, «извини» говорит и предложил отвезти домой. Я согласилась, отъехали мы немного, он и говорит, что я должна была не позорить его и не поднимать шума. Ну тут я не вытерпела и выложила ему все что о нем думаю. Крепко мы поговорили, я ему все лицо исцарапала, а он мне платье разорвал, но все, что у меня накопилось, он, сукин сын, услышал. Из машины я выскочила в одном платье, а на улице холодно, зима. Вот тогда-то меня и подобрал этот милиционер, который оказался ничем не лучше моего первого дружка. Вот такая невеселая и, надо сказать, весьма обычная история со мной приключилась.

— Да, на самом деле история невеселая, но ничего, что было, то прошло и быльем поросло. Давай-ка о настоящем подумаем и начнем с завтрака. Тем более что мне кажется, он давно уже готов.

К их возвращению все семейство Геннадия было в сборе, ждали их. Завтрак, как и вчерашний ужин, прошел в веселой и непринужденной обстановку. После кофе Вагиф извинился и, сославшись на срочные дела, встал из-за стола. Выйдя на веранду, он подошел к Ксении, складывающей в раковину грязную посуду, и попросил ее принести паспорт.

Она удивленно взглянула на него и молча вытащила из внутреннего кармана висящей на вешалке куртки небольшую кожаную сумочку, из которой извлекла паспорт.

— Ну, как ты считаешь, — медленно начал Вагиф, перелистывая паспорт, — будем менять тебе фамилию или нет?

— А ты как думаешь?

— Но тебе же ее носить. К своей я уже как-то привык.

— А нельзя, чтобы и старая, и новая была?

— Почему нельзя? Все можно, госпожа Васильева тире Керимова, у нас на Кавказе все можно. Да, и самое главное — никому ни слова, я все необходимое из города привезу. Время сбора ориентировочно — шесть-семь вечера. Не волнуйся, у нас все будет хорошо. Главное, верь в это.

И, махнув рукой, Вагиф сбежал вниз по лестнице.

В городе он был в двенадцатом часу дня. Позвонив вначале Заре, в офис Расима, он узнал, что она уже два часа как работает и постепенно свыкается с новой обстановкой. Пожелав ей всяческих благ, Вагиф позвонил сотруднице Марка. Та тоже оказалась дома и бесстрастным голосом сообщила, что его сегодня будут ждут ровно в двенадцать у входа в метро на привокзальной площади и, пожелав успехов, дала отбой. Потом он позвонил Полковнику и, принеся тысячу извинений, прочитал небольшой списочек из пятидесяти двух пунктов — все это надо было срочно приобрести. Тяжело вздохнув, старший коллега согласился помочь и поручить это какому-нибудь молодому оперу.

Взглянув на часы, Вагиф бросился к машине и уже через десять минут был на привокзальной площади. Остановив машину у аптеки, он перешел улицу и смешался с толпой, вечно собирающейся на этом пятачке. Вскоре он был у входа в метро. Купив газету, он развернул ее и пробежал глазами колонку новостей.

— Ну, что пишут? — неожиданно услышал он рядом чей-то голос.

Подняв голову, Вагиф увидел своего старого школьного товарища Илью Штенберга, с которым проучился когда-то десять лет в одном классе. Он сразу его узнал — все те же веселые и умные светло-голубые глаза за толстыми стеклами очков, которые он помнил еще со школьной скамьи.