Станислав Родионов - Опасная любовь

Рябинин обратился к Напрасникову:

- Сейчас вы с капитаном съездите в гостиницу за паспортом, а потом глянете на своего приятеля.

- Гляну… Зачем?

- Он или не он. Называется опознание.

- Что же, я Афанасия не узнаю без всякого опознания?

- Придётся съездить в морг. Казалось, его мясистые веки отяжелели так, что были готовы закрыться. Он потоптался уж совсем по-медвежьи и спросил обиженным голосом:

- Зачем же… в морг?

- Может быть, и напрасно, - успокоил его Рябинин… Знает ли Маринина родительница, что дочка вышла замуж? Да и вышла ли? За кого - за утопленника? А где жених?

- Сергей, ангельские грибочки - это?

- Содержащие псилоцин и псилоцибин. Наркотики растительного происхождения.

- Выходит, Мамадышкина с Палладьевым ходила за ними для Марины. Только я не понял, кто и зачем на них напал?

- Сергей, наркотики же! Побережье захватила наркомафия. Грибки растут ведь только на Плескачёвом озере. Милиция борется.

Рябинину не давала покоя одна мысль… В желудке Сомова были эти грибки. Нормальный человек есть их не станет. Но где там нормальность, если наркота? Такая и женитьба…

Палладьев со свидетелем вернулись. На лице Напрасникова были изумление и страх:

- Афанасия… утопили…

- Так, посидите у дежурного. А мы берём Артура - и в коттедж.

Несколько коттеджей стояли вразброд. Каждый претендовал на какую-то архитектурную особинку, но поскольку все были из красного ничем не отделанного кирпича, то казались на одно какое-то краснорожее лицо.

Мамадышкина переминалась у входа.

- Мы к вам в гости, - сообщил ей Палладьев.

- А я не звала.

- Не в гости, а с обыском, - поставил всё на своё место Рябинин и тут же поправился: - Вернее, с осмотром нежилого строения.

- А зачем Артур? - Ему Мамадышкина удивилась больше, чем оперативным работникам.

- Он ищет невесту, - веско объяснил Рябинин, приглядываясь к Антониной реакции, которой, однако, не последовало. Чёрная, высокая, несгибаемо-прямая девушка казалась длиннющей головешкой, которая того и гляди задымит.

Они начали осмотр. Мебель, два телевизора, неясные картины, множество ковров… Стены одной большой комнаты обиты ими, и голоса здесь тухли, словно их задувал ветер. Пахло травами, почему-то в этом дворце неуместно, как духами в казарме.

Поверхностный осмотр ничего не дал. Майор задержался в ковровой глуховатой комнате. Где же здесь окно? И что за узкий прогал, ничем не прикрытый: забран на китайский манер лакированными узкими дощечками. Подошедший капитан встал перед ними, как в музее перед картиной. Дощечки отозвались лёгким колыханием, потому что висели на шнурках. Заинтересовался и Рябинин. Дощечки вновь слабо колыхнулись, но не воздухом, который нагнал следователь. Казалось, что с той стороны дует кто-то большой и сильный.

- Сквозняк, - заметил Рябинин.

- Значит, там помещение, - решил капитан и оттолкнул занавесь.

Там была дверь из крепких потемневших досок - дуло из-под неё. Палладьев дёрнул за ручку сильно, но дверь даже не крякнула. Ничего не оставалось, как уставиться на Мамадышкину.

Она изучала пол и, похоже, намеревалась носком сапожка кокетливо отковырять паркетину.

- Ну? - потребовал у неё майор.

- Хозяин закрыл, - независимо объяснила Антонина.

- А там что?

- Не знаю.

- Китайские вазы, - предположил Рябинин.

- Она там сушит грибы, - не согласился капитан. Мамадышкина улыбнулась сморщенно. Палладьев подумал, что эта улыбка похожа на подгнивший подберёзовик, который уже не в силах держать осклизлую шляпку.

- Придётся ломать, - вздохнул капитан, показывая на дверное полотно, которое не имело никакой скважины для ключа.

Но дверь вздохнула…

Сперва оттуда крепче запахло травами, как от свежего сена. Затем дверь подалась на всю ширину. В проёме…

Ни один из оперативников не мог в эту минуту сообразить, да и в последующую не мог, кого они видят…

Что-то крайне несовременное, киношное, фантастическое… Женская фигура в белой, вернее, белёсой полупрозрачной синтетической накидке, просвеченной лучами солнца, падающего ей на спину из широкого окна. На голове тяжело лежал венок из каких-то садовых цветов. Она подняла обе руки, словно захотела взлететь или благословить незваных гостей…

И Рябинин, который считал, что в деле разобрался, сложив, как ясные числа, утонувшего, похищенную, Мамадышкину, коттедж, женитьбу… Похоже, что не сложилось.

Это новобрачная? Она ждёт утонувшего Сомова?

- Кто вы? - глупо спросил Рябинин, хотя все видели кто.

- Я не знаю, - тихо ответила она.

- Это Марина Лианова, - ещё тише сказал Артур Терский безо всякой уверенности.

- А откуда ты знаешь? - пошловато хихикнула Лианова, что не вязалось с её романтическим обликом.

- Марина… это же я, Артур Терский…

- Ты же улетел?

- Но я вернулся.

- А где же крылья?

- Какие крылья?

- На которых летал.

Она опустила руки и вольно ими помахала, как крыльями. Артур молчал, не зная, что ответить. Лианова его укорила:

- Ты меня обманываешь.

- В чём?

- Крылья у тебя за спиной.

Ошарашенный парень оглянулся и пожал плечами:

- Марина, что ты говоришь?…

- Артур, я сделаю тебе бокал сексуального коктейля.

От приятной мысли по её лицу мелкой рябью пробежала улыбка: диагонально - от глаза до края рта. И от этой улыбки, похожей на неживую гримасу, всем стало не по себе. Рябинин взялся за ручку двери:

- Марина, мы глянем на этот сексуальный напиток.

- А я заходить в комнату запрещаю, - резко бросила Мамадышкина.

- Это почему же? - удивился майор.

- Я отвечаю за имущество.

- Да мы же милиция, - сообщил Леденцов.

Они вошли. Небольшая комната была оклеена серой плотной бумагой. Откуда же запах сухих трав? От Марины, которая смотрела на вошедших и счастливо улыбалась. Ни мебели, ни признаков кухни… Лишь раскинут колченогий низкий диванчик, прикрытый аляповатым пледом. У окна, забранного металлической сеткой, вытянулся длинный стол, похожий на прилавок. Глянув на него мельком, Рябинин сказал майору:

- Вызывай экспертов и давай понятых. Пожалуй, не стол, а стеллаж в химлаборатории.

Электроплитка, бутыль с водой, баночки, кастрюли… Рябинин открыл одну: в тёмной жиже плавали кривые грибные шляпки, как лысенькие головки младенцев. Во второй кастрюле скрючились грибные ножки, похожие на живые толстые пружины.

- Название этой дряни не выговорить, - заметил майор.

- В народе зовётся «навозная лысина», - вспомнил Рябинин.

До сих пор Артур бессмысленно и безмолвно смотрел на свою невесту, ничего не понимая. Но вдруг очнулся, прыгнул к ней, обхватил за плечи:

- Мариночка, почему ты здесь сидишь? Зачем ела эти поганки? А?

Она улыбнулась снисходительно, как ребёнку-несмышлёнышу:

- Артур, ты знаешь танец игривого мухомора?

- Нет.

- Давай научу. Мужчины, и вы примыкайте.

- Борис, вызывай «скорую», - вполголоса сказал Рябинин.

Марина сделала какое-то па, но пошатнулась и чуть было не рухнула на руки Палладьева. И тогда прозвучал скрипучий, но громкий и режущий голос Мамадышкиной:

- Ребята, кончай базар! И попрошу освободить помещение.

- Девка, ты грибов объелась? - фыркнул в усики майор, как заправский морж.

- Гражданка Мамадышкина, в помещении проводится обыск, - растолковал следователь.

- Где ордер?

- Он не нужен, потому что здание временно бесхозное, нигде не числится, хозяина не имеет… Ордер предъявлять некому.

- Мне!

- Мамадышкина, вы всего лишь сторож…

- Ошибаетесь, следователь. Я хозяйка!

- В смысле, исполняете обязанность хозяйки…

- Нет, я собственница, и коттедж мой.

Рябинин пожал плечами: ему надоело удивляться правовой безграмотности людей. Капитан сдержанно фыркнул, майор несдержанно рыкнул. Рябинина удивил не смысл её заявления, а самоуверенно-нагловатый тон. Похоже, грибами она кормила не только Марину, но и сама ела.

- Мамадышкина, собственник, гражданин Сомов, погиб, и коттедж будет принадлежать наследникам.

- Значит, мне, - рассмеялась Антонина.

- Мамадышкина, не гони порожняк, - осадил её майор.

- Наследники - это родственники или супруга, - уточнил Рябинин.

- Я супруга!

- Кого? - не понял капитан, а вообще-то и никто не понял.

- Я жена Сомова.

- На озере поженились? - начал злиться майор.

- Нет, в ЗАГСе.

Палладьев хохотнул, но так слабо, что поперхнулся. Этот хохоток почему-то неприятно кольнул Рябинина. Нет, не хохоток, а манипуляции Антонины. Из рукава, как фокусник, она извлекла документ и сперва махнула перед глазами милиционеров, а затем сунула под нос Рябинину. «Свидетельство о браке». Там удостоверялось, что гражданка Мамадышкина вступила в брак с гражданином Сомовым.