Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

Она улыбнулась слуге мистера Ноака, который все еще стоял за спиной хозяина и с мрачным интересом наблюдал за происходящим.

— Я миссис Керридж, сэр.

— Салютейшн Хармвелл к вашим услугам, мэм.

— Пойдите, обсушитесь в комнате слуг. Может быть, вы захотите перекусить, пока ждете?

Он на мгновение замер, словно размышляя над смыслом вопроса, а потом кивнул в знак согласия, и на миг показалось, что он чуть ли не улыбается.

Мне стало интересно, хорошо ли Хармвелл говорит по-английски. Без сомнения, его можно было назвать видным мужчиной на любом языке. Да и миссис Керридж явно так считала. Я понял это, когда она споткнулась о ступеньку, вцепилась в его руку и защебетала, благодаря его за помощь. И тут мне пришло в голову, что хотя даже смелый полет фантазии не позволял назвать миссис Керридж красавицей, у нее привлекательная фигура и милая улыбка.

Мы спустились в подвальное помещение. Подошла кухарка и позвала юного Франта в свои владения выбирать снедь, которую нам запакуют с собой. Я остался ждать в тени лестницы, всеми забытый и чувствующий себя по-идиотски. Миссис Керридж проводила мистера Хармвелла в комнату для прислуги. Через минуту она вернулась и потребовала графин мадеры и тарелку с печеньем. Не заметив моего присутствия, она поманила пальцем Фредерика, который собирался сходить за каретой.

— Что этот тощий коротышка написал на своей карточке? — тихо спросила она. — Ты видел?

Он повертел головой в стороны, а потом ответил таким же тихим голосом:

— Не больше двух-трех слов. Я прочел только одно. Карсуолл.

— Мистер Карсуолл?

Фредерик пожал плечами:

— А кто еще может быть? — А потом фыркнул: — Ну, если, конечно, не мисс Флора.

— Не дерзи мне, — огрызнулась миссис Керридж. — Так, так… Сходи-ка лучше за экипажем.

Когда лакей ушел, я перенес вес тела с одной ноги на другую. Пол подо мною скрипнул. Миссис Керридж быстро посмотрела в моем направлении, а потом отвернулась. Я вежливо улыбнулся. Возможно, она размышляла, заметил ли я странность ситуации. Если бы мистер Франт действительно так ждал приезда мистера Ноака, то почему мистер Ноак просто не отправил свою карточку? Почему же имя Карсуолла послужило заклинанием, открывающим вход в волшебную пещеру?

Паж сбежал вниз по лестнице с неподобающей скоростью.

— А ну-ка не бегай, Ювенал, — рявкнула миссис Керридж. — Ты же в благородном доме!

— Хозяйка велела передать мистеру Лумису, чтобы он подогнал экипаж, — мальчик задыхался. — Она собирается к мистеру Уэйвенху, на Альбемарль-стрит.

Фредерик осклабился.

— Я бы тоже не стал торчать здесь, если бы умирал мой дядя, который богат как полдюжины султанов.

— А ну-ка хватит, — сказала миссис Керридж. — В твои обязанности не входит перемывать кости хозяевам. Если не хочешь потерять место, лучше попридержи язык. — Она повернулась ко мне, без сомнения с тем, чтобы оповестить и остальных о моем присутствии. — Мистер Шилд, сэр, простите, что заставили вас ждать здесь. А вот и мастер Чарльз.

Мальчик вышел из кухни, держа в руках корзинку, закрытую салфеткой. Фредерик сообщил, что экипаж ждет нас у дверей. Через минуту мы уже ехали в Сток-Ньюингтон. Я развязал корзину, а Чарли Франт молча плакал, вытирая слезы салфеткой, в которую были завернуты еще теплые рулеты.

— Через год, — сказал я, — вы будете улыбаться, вспоминая все случившееся.

— Нет, сэр, — возразил он голосом, полным печали. — Я никогда не забуду этот день.

Я заметил, что все проходит, и принялся за холодного цыпленка. Но пока жевал, задумался: а правда — как можно забыть лицо миссис Франт?

События следующего эпизода этой истории могли бы развиваться совершенно иначе, если бы не сходство между юным Алланом и Чарли Франтом. Они походили друг на друга столь поразительно, что мистер Брэнсби даже порой путал их.

На следующий день после моего возвращения из Лондона я снова задал порку Морлею и Квирду по окончании утренних занятий. Я заставил их визжать, и на этот раз испытал болезненное удовлетворение, причиняя им боль. Чарли Франт был бледен, но спокоен. Насколько я понял, этой ночью они его не трогали. Морлей и Квирд не знали, до какой степени могут испытывать мое терпение.

После обеда я сделал круг по саду. Стоял прекрасный день, и я прошелся по аллее до конца. Слева от меня возвышалась изгородь, отделявшая лужайку от той части сада, что служила игровой площадкой для мальчиков. Приглушенный гул их голосов стал фоном для моих размышлений. И тут внезапно чей-то пронзительный голос, очень громкий, словно его обладатель вышел из себя, иглой вонзился в мозг.

— Он ведь твой братец, а? Не иначе. Значит, он такой же бастарденок, как ты?

Раздался другой голос, но я не разобрал слов.

— Да вы братья, я точно знаю, что братья, — первый голос принадлежал Квирду, он казался еще более громким оттого, что Квирд время от времени срывался на бас. — Пара бастардят от одной матери, но думаю, от разных папаш.

— Катись к черту! — воскликнул его оппонент, и я узнал по голосу Аллана, в гневе акцент стал еще более отчетливым. — Не смей оскорблять мою мать!

— Еще как посмею, ты, маленький ренегат! Твоя мамаша nymphe du pave.[11] Парень, знакомый с нею, видел ее на Гаймаркет. Она всего лишь уличная девка!

— Моя мать умерла, — тихо сказал Аллан.

— Врун! Морлей видел ее, правда, Морлей? Так что ты не только выродок, но и врун.

— Я не врун. Мои родители умерли. А мистер и миссис Аллан усыновили меня.

Квирд издал странный звук, словно рыгнул:

— Ну да, а я китайский император, ты что, не знал, янки?

— Я вызываю тебя на дуэль!

— Ты? Мелкое ничтожество? Будешь со мною драться?

— Нельзя же драться только с детьми джентльменов, — парировал американец. — Как бы ни хотелось.

— А я и есть джентльмен! — заорал Квирд с неподдельным гневом. — У моего папы даже карета имеется!

— Ну держись, коротышка! — встрял Морлей, каркая как ворон. — Но если мы собираемся устроить дуэль, то все должно быть как положено. — Морлей был старше своего приятеля, нескладный парень лет четырнадцати-пятнадцати. — После уроков ты должен найти себе секунданта, а я буду секундантом у Квирда.

— Так есть же второй мелкий ублюдок! — сказал Квирд. — Тот, которого мы вывешивали за окно. Весело было, а в этот раз будет даже веселее.

Я не мог вмешаться. С незапамятных времен в школах популярны такие «дуэли» на кулаках. Мальчишки подражали взрослым. Заведения, подобные школе мистера Брэнсби, подражали более дорогим частным школам. А там в свою очередь подражали благородному искусству бокса, с одной стороны, и дуэли — с другой. Одно дело вмешаться, когда ночью старшие мальчики издеваются над младшим, но совсем другое — пытаться предотвратить драку, которую устраивали с молчаливого согласия мистера Брэнсби. Признаю, я был удивлен собственной мягкостью, вообще-то я привык, что мальчишки — злые маленькие зверьки, которые кусают друг друга, как щенки.

После обеда во время уроков в классе ребята перешептывались. Думаю, мальчики постарше с энтузиазмом ухватились за возможность организовать «дуэль». Я поговорил с Дэнси, который, как я и предвидел, посоветовал мне не вмешиваться.

— Они не скажут вам спасибо, Шилд. У мальчишек весьма изощренные представления о морали. Они решат, что вы вмешиваетесь в дело чести.

Но до ужина ничего не произошло. Это было ясно по непроницаемым лицам Аллана и Квирда и по возбужденному шепоту, который носился над длинными столами.

— Думаю, все произойдет после ужина, — заметил Дэнси. — Еще достаточно светло, да и мистер Брэнсби уже уйдет к себе. У них будет больше часа, чтобы хорошенько отмутузить друг друга на сон грядущий.

Я узнал результат поединка только следующим утром. Надо сказать, он не явился для меня неожиданностью. Конечно, случалось, как в известной сказке, что Джек побеждал великана к всеобщему ликованию, но чрезвычайно редко. Квирд был как минимум на голову выше Аллана и килограммов на десять тяжелее. Утром Квирд и Морлей расхаживали плечом к плечу с гордым видом. А Эдгар Аллан в свою очередь щеголял синяками под обоими глазами, разбитой скулой и опухшими губами.

Я поискал и, надо сказать, нашел повод дать Квирду и Морлею дополнительное задание, чтобы им было чем заниматься после вечерней молитвы целую неделю. Порой проще наказать грешников, чем защитить невинных.

Постепенно я понял, что все воспринимали поражение как нечто почетное. Дэнси сообщил мне, что подслушал, как двое учеников старших классов обсуждали поединок за завтраком. Один сказал, что маленького янки хорошенько отдубасили, на что второй заметил, что янки дрался как черт, а Квирду должно быть стыдно, что он задирает такого малявку.