Анна Данилова - Мишень для темного ангела

– Да, не слабо ты, видать, постарался верхом на этой кобыле…

Ее всю трясло, даже зубы стучали.

– Какой же ты гад! Проститутка! Продался этой гадине… Ты не мужик… просто мразь!

Вспомнив, что у телефона ждет мать, Женя вернулась на кухню, взяла телефон:

– Ма? Ты еще здесь? Слушай. Тут такое дело… Мне нужна папина помощь, дай-ка ему трубку…

– Ты хорошая, – сказал он мне, ласково потрепав по щеке. – И красивая. И вообще супер. Ты будешь мне хорошей женой.

У меня от услышанного ноги подкосились. Думаю, что в этот момент у меня глаза увеличились в два раза, а то и в три.

– Что? Тебе, зайка, никто еще не делал так быстро предложения?

– Ну… Почему… Всякое бывало… – краснела я до покалывания в губах. – Но ты же меня совсем не знаешь. Может, тебе просто переночевать негде? Так ты не парься, живи, тебе совсем не обязательно жениться на мне.

Последнее я сказала, конечно, с трудом. Мысленно-то я уже вышла за него замуж и родила ему детей. В квартире даже как будто запахло слегка подгоревшим молоком и детскими мокрыми пеленками…

– Мне деньги пришлют, и я смогу снять себе квартиру. Дело как раз не в этом. Просто ты хорошая. Такой должна быть жена.

– Но ты уже один раз ошибся… – нерешительно произнесла я.

Утро плавно перетекало в день, за окном блестела под солнечными лучами Москва. Я лежала на мужском плече, моя щека заняла впадинку на нем, словно специально созданную под мой размер. Мы совпали. Я умирала от любви, задыхалась от страсти. Еще вчера я, разглядывая себя, обнаженную, в зеркале, находила в себе сплошные изъяны: слишком худа, волосы какие-то белесые, глаза меняют цвет, грудь маленькая, кожа чуть ли не зеленая…

Сейчас же, в руках мужчины, я наполнилась жизнью, кровь во мне забурлила, моя кожа стала бело-розовая, щеки разрумянились, волосы шелковым мягким веером рассыпались по подушке, серые глаза засверкали фиолетово-зеленоватыми александритами, а грудь разбухла, налилась, как и губы… Я вся была открыта новым ощущениям, я горела и будто летела куда-то в космос. Это была любовь. Я поняла это. Любовь – значит, болезнь. Я заболела этим крепко пахнущим любовью мужчиной.

Сейчас он лежал в постели чистый, на его влажных волосах сверкали на солнце капли воды, но никакие шампуни или мыло не могли заглушить другие запахи, мужские, которые кружили мне голову и заставляли меня вновь и вновь подчиняться ему.

– Вообще-то я не шучу. И про деньги я тоже не наврал, мне пришлют. Конечно, вчера, когда мы встретились с тобой, я выглядел не очень-то, да и воняло от меня. Но я ехал по одному вполне определенному адресу, где надеялся отмыться, выпить чаю, выспаться. Но не получилось.

– Вопросы можно?

– Валяй, – он захватил рукой мою голову и зажал шею, слегка придушив. Кожа его была теплая, шелковистая. Хотелось прокусить почему-то. – Какая ты… хрупкая…

– Ты сказал, что заболел, поэтому бросил работу. Что случилось? И когда? – Мне хотелось знать о нем все!

– Неделю тому назад. Встать не мог. Мы как раз вернулись в порт. Так меня на носилках на берег выносили. Думали, что-то с позвоночником. Никогда такого не было. И боль адская, отдавало в левую руку…

– И?..

– У меня друг есть в Тремсё, ну, это город такой в Норвегии, он врач, его зовут Оле.

– Как меня?

– Нет, его зовут Оле. Мои друзья с берега позвонили ему, он приехал за мной и привез в свою клинику. Там меня обследовали. Знаешь, очень странная история. Мы-то все думали, что у меня проблема с позвоночником, а оказалось, что воспалился нерв, который находится где-то возле мышцы, поддерживающей почку… И мышца эта напряглась, давила на нерв… Сначала Оле сделал мне коктейль, набрал в огромный шприц каких-то волшебных препаратов и ввел где-то возле шеи… Знаешь, я в первый раз после бессонных ночей заснул наконец. Меня отпустило. Какое счастье – отсутствие боли! На следующий день он подрезал какие-то мышцы в районе почек, поставил на эти раны пиявки, и я почувствовал себя здоровым. Нам всем дали отпуск, и вот я решил съездить домой, в Сургут, к жене и детям. А что было дальше – я тебе уже рассказал.

– А деньги? Тебе что, не заплатили там, в Норвегии?

– Нет, почему же, заплатили. Но я одолжил крупную сумму своему другу, он в Крыму дом себе присмотрел, а квартиру родительскую еще не успел в Сургуте продать… словом, ему нужно было просто перехватить, вот я ему и одолжил.

– И сколько? – Сердце мое забилось, я подумала, что этим вопросом оттолкну его от себя. Кто я ему, чтобы спрашивать о таких вещах? Мы знакомы-то с ним были всего несколько часов!

– Пятьдесят тысяч, – сказал он.

– Рублей?

– Зачем рублей, евро, конечно!

– Богатенький Буратино…

– Говорю же – выходи за меня, – он повернулся ко мне, наши лица почти соприкасались. Его теплые губы нашли мои. – Только не изменяй.

– Постой… Вот ты приехал в Сургут, домой. А там – другой мужик живет с твоей женой, так? И что? Я надеюсь, ты их не покалечил?

– Нет. Просто развернулся и ушел. Уехал. Улетел, вернее. Сюда прилетел.

– А к кому ты здесь поехал?

– Так, ни к кому. Теперь моя очередь задавать тебе вопросы. Помнишь, я спросил, почему ты ужинаешь в кафе, а не дома? Ты сказала, что замужем, что у тебя муж есть.

– Ну, не признаваться же незнакомому человеку, что меня дома никто не ждет. Словно я напрашиваюсь, сам знаешь на что…

– Так ты выйдешь за меня?

– Не знаю, посмотрим…

– На что посмотрим? Еще не насмотрелась?

– …Как ты себя будешь вести…

– Да я хороший, и вести себя буду хорошо.

Он улыбнулся ей так, что у нее сердце остановилось. Что сделать, как себя вести, что вообще должно произойти, чтобы он остался с ней навсегда?

То, что она испытала в ту минуту, напомнило ей свои ощущения детства, когда утром, проснувшись, она не обнаруживала на своем стуле с одеждой сундук с найденным кладом, который специально принесла домой, в свою комнату, и положила на видное место, чтобы, проснувшись, взять его. Это были редкие сны, когда не знаешь, что ты во сне, и увиденное воспринимается как реальность.

Так вот сейчас Гарри был ее кладом, ее богатством, и она очень боялась проснуться и снова оказаться одна.

– У меня сигареты закончились. Где здесь рядом можно купить?

В эту самую минуту раздалась музыка. Ритмичная, настолько непривычная уху, что я даже заслушалась. На фоне энергичных ударных басов звучал необычайно свежий и оригинальный звук охотничьего рога.

– Что это? – спросила я, но ответа не получила, потому что Гарри, вскочив с постели, обнаженный, схватил телефон и прижал к уху.

– Да, слушаю, Вик!

Глаза его в эту минуту горели, а на скулах заалел румянец. Его губы растянулись в широкую улыбку. Видимо, известие, которое он получил, его сильно обрадовало.

– Отлично. Спасибо, друг! Хорошо… Я сейчас проверю и тебе перезвоню.

Он отключил телефон и посмотрел на меня, сияя счастьем.

– Ну, говорю же, все будет нормально, и я получу обратно свои деньги! Вик, мой друг из Сургута, о котором я тебе только что рассказывал, перевел мне деньги! Все, до цента!

Он бросился в прихожую, схватил сумку и внес в комнату, открыл ее, достал ноутбук, включил.

– Ну-ка, вот… сейчас…

Когда на экране появилась его банковская страница, он притих и только щелкал клавишами, набирая, по всей вероятности, код.

– Уф… Вот, смотри! Все пятьдесят тысяч! Ну, что, выйдешь за меня? – он подхватил меня на руки и закружил по комнате. – А ты, наверное, думала, что я бичара какой?! Да? Кстати, – он опустил меня и взглянул мне в лицо, – как ты вообще могла напиться в какой-то забегаловке с незнакомым парнем? Ты всегда так поступаешь?

– Каждый день, – сказала я в отчаянии, чувствуя, что теряю его. Слезы заполнили мои глаза. – Ну что, теперь все? Теперь я тебе не нужна? Ты снимешь себе квартиру или вообще купишь… Деньги, конечно, не такие уж и большие, но потом еще рыбу половишь в своей Норвегии, снова заработаешь…

Меня охватила такая тоска!

Гарри усадил меня к себе на колени.

– Ты что же это, думаешь, что я вот такой, да? Что я просто использовал тебя? Ты действительно мне очень нравишься. Признаюсь, я так устал уже жить один… Да, я часто ухожу в море, работаю по контракту, но ведь я могу и не уезжать. Могу устроиться где-нибудь здесь, в Москве, на работу. Говорю же, я много чего умею. Я технарь, у меня и диплом есть… Но мне почему-то кажется, что для нас с тобой Норвегия, я имею в виду, моя работа – это то, что нужно, чтобы не надоесть друг другу. Я уйду в море, но мы с тобой сможем общаться по скайпу, когда будет такая возможность, я имею в виду Интернет… Ты согласна?

Я не знала, что ему сказать. Признаться в том, что я влюбилась и что готова ждать его хоть всю жизнь, зная, что он все равно ко мне вернется, не будет ли это выглядеть идиотизмом? Может, он просто проверяет меня?

– Ладно, я понял… Не отвечай. Ты отчего-то напугана… не веришь мне… Хорошо, пусть пройдет время, и ты сама все поймешь. Или… у тебя кто-то есть?