Аркадий Вайнер - Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник)

– Это я сейчас у него самого узнаю.

Я сидел в маленькой комнате Березко за столом, накрытым вышитым рушником, и дожидался хозяина. Складывал домиком рассыпанные спички, но пальцы дрожали, и домик каждый раз разваливался, и я с тупым упорством начинал складывать его вновь. Потом подумал: «Если успею сложить, то поймаю. А если...»

За тонкой дощатой стеной, у соседей, кто-то лениво переругивался. Мужской жирный голос вползал в щели, как замазка:

– Ляля, ты не стоишь тех денег, которые ты мне стоишь...

Ляля бранчливо отвечала:

– Помолчал бы! Сам хорош больно! Хоть бы букет цветов принес! Семьянин называется! От тебя, кроме едкого лука, ничего не дождешься...

Мужчина удивился:

– А что? Зеленый лук – это, может быть, мои самые любимые цветы. Чем я буду закусывать – тюльпанами?..

Жена Березко сказала за спиной:

– А вон Петро по грязюке чапает.

Я посмотрел в окно. Коренастый невысокий мужчина в вохровской форме шел через дорогу к дому...

Я аккуратно взял две последние спички, положил на домик одну, потом стал укладывать другую. Хлопнула дверь, и пальцы в последний момент дрогнули. Домик снова развалился...

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Петра Березко

...Вопрос. Вечером 17-го вы говорили по телефону с Ригой. Расскажите об этом максимально подробно.

Ответ. Недели две назад, возможно, что это было 17 сентября, мне позвонил из Риги знакомый – Прохоров Василий. Мы с ним давно не виделись, и он сказал, что собирается побывать во Львове, поохотиться. Разговор, в общем, был недолгий. А четыре дня назад он приехал ко мне, как и собирался. Мы с ним посидели, поговорили, жена собрала нам ужин. Часов в двенадцать Прохоров ушел, договорились, что мы с ним созвонимся.

Вопрос. Полное имя Прохорова, отчество, год и место рождения, нынешнее место жительства и работы?

Ответ. Василий Иванович. Год рождения – 1934-й. Родился он и живет в Киеве, там же он и работает – разъездным механиком Киевской дальнорейсовой автобазы. Все это мне известно с его слов. А точного адреса я не знаю, мы не переписывались, и в Киев я не собирался.

Вопрос. Расскажите о вашем знакомстве с Прохоровым...

...Березко задумался. Он не выглядел ни испуганным, ни встревоженным, а только очень удивленным. И вообще он выглядел очень простым, очень честным человеком. Васильковой синевы глаза на красном обветренном лице смотрели на меня доверчиво-недоуменно: чего это о глупостях каких-то расспрашивают? Но ведь именно ему звонил Бандит, именно у него просил «маслят»! Что их в принципе-то может связывать – таких разных, совсем не похожих?

Березко кашлянул.

– Так вот. Было это года четыре назад, в осень. Жинка моя была тяжелая тогда и жила у матери в деревне Голованевке, километрах в сорока от Львова. Ну, зная, что у нее скоро роды будут, я взял отпуск на три дня и приехал в Голованевку за нею. Только приехал – часу не прошло, – начались у ней преждевременные схватки. А в это время голованевский зоотехник, «Москвич» у него собственный, собирается в город. Вот мы и поехали с ним. До Львова уже оставалось километров двадцать – мотор у машины испортился. Вот и сели мы куковать – на шоссе живой души не видно. Водитель наш, видать, только по коровам техник – никак таратайку свою починить не может. А жене уж совсем некуда стало. Тут-то, на наше счастье, и является Прохоров – на мотоцикле чешет. Ну, естественное дело, голосую я ему – остановился. Упрашиваю его посмотреть машину. Нет, говорит, спешу я, давай, говорит, из ближнего села позвоню тебе на работу, чтобы машину прислали. Я ему объясняю, что работаю, мол, в охране и сроду у нас машин никогда не было. Черт с тобой, говорит Прохоров, посмотрю. Посмотрел. Лопнула, говорит, пружина молоточка. Потом задумался ненадолго, но глубоко так задумался, бормотнул, что долг, мол, платежом красен, а потом снял со своей мотоциклетки какую-то штуку, достал инструменты и за несколько минут починил колымагу. А жена уже в крик заходится. Я ему пятерку протягиваю, а он смеется – не надо, мол, дружбой сочтемся, в гости к крестнику приду. Так вот и познакомились.

В кабинетике Кандаурова было сумрачно, прохладно, тихо. Я достал из сейфа небольшую картонную коробку, опрокинул ее над столом. С медным звоном посыпались зло-тупорылые, жирно поблескивающие патроны.

– Эти? – спросил я.

Березко молчал.

– Ну, Березко?! – каким-то свистящим шепотом повторил я.

– Эти, – сдавленно сказал Березко.

– Сколько?

– Я дал ему штук шесть... – тихо ответил Березко.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА

Березко П. М.

...Вопрос. Просил ли он у вас что-нибудь во время разговора по телефону из Риги, а затем когда приехал во Львов?

Ответ. Единственное, что Прохоров у меня спросил, это не могу ли я дать ему «маслят», так он называет патроны. Они ему были нужны для охоты, у него есть нарезное ружье. Я сказал, что подумаю. Когда Василий приехал ко мне, он вернулся к этому разговору. Правда, у меня дома было только шесть или семь патронов, я ему их и отдал.

Вопрос. Каких патронов?

Ответ. Автоматных.

Вопрос. Где остановился Прохоров во Львове?

Ответ. К себе я его пригласить не мог, так как у нас одна комната, но Василий сказал, что для него это не проблема, ему есть где устроиться. А я, честно говоря, впоследствии даже забыл его спросить об этом...

– Ваш приятель, так называемый Василий Иванович Прохоров, – бандит и убийца! – сдерживая ярость, сказал я съежившемуся, помертвевшему от ужаса Березко. – В Риге он последними патронами убил человека. А вы, Березко, вооружили его снова!

Вдавившись в кресло около моего стола, Березко загипнотизированно смотрел на меня своими васильково-синими глазами, он разводил руками, судорожно и безмолвно открывал рот, будто хотел сказать: «Не может этого быть!» Но так ничего и не сказал.

– За безответственное отношение к боеприпасам я должен буду отдать вас под суд. Ваши автоматные патроны подходят для его пистолета. Все, – сказал я хмуро. – А теперь посидите в коридоре, постарайтесь припомнить все – слышите, все! – что говорил вам Прохоров... Понимаете? С первого до последнего словечка все его разговоры...

Березко поднялся, согнувшись, шаркая ногами, пошел к двери. Уже открыв ее, он вдруг повернулся ко мне, рванул рукой форменную тужурку у ворота, отчаянно, с горестным недоумением сказал:

– Он же был добрый... Жену спас... Как отказать-то ему? Как же я не понял, что эти патроны нужны не для охоты?.. И ведь помочь-то он согласился, когда узнал, что я в охране... вооруженной!.. Так мне и надо, дураку... – сказал Березко и с размаху ударил себя кулаком по голове. – Так тебе, дураку, и надо...

ПРОТОКОЛ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ДОПРОСА

Березко П. М.

Вопрос. О чем вы разговаривали при последней встрече? Постарайтесь припомнить вопросы, которые задавал вам Прохоров.

Ответ. Трудно ответить на этот вопрос, разговор у нас был обычный, приятельский, о том о сем, о жизни. Вспоминали разные интересные случаи. Потом зашел разговор об автомобилях, и Василий сказал, что хочет купить в Львовском автомагазине «Волгу». В связи с этим он попросил, чтобы я сказал ему, когда на товарную станцию поступят машины для автомагазина, поскольку там у него есть блат и он сможет заблаговременно договориться о покупке машины без очереди. Я согласился. Вчера на станцию пришло тридцать пять «Волг», и вечером, когда Василий звонил, я ему сказал об этом...

Я сгреб патроны на столе в кучу и сказал:

– Петр Моисеевич, я уверен, что вы сделали это без злого умысла.

Березко горько пожал плечами.

– Я попрошу вас сообщить нам, если Прохоров появится...

...Снова ушел от меня Бандит. И где он сейчас – неизвестно. Адрес его киевский, безусловно, липа. Но не проверить его я не имею права...

КИЕВ. ГОРОДСКОЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК

ТЕЛЕГРАММА

Срочно телеграфируйте факт проживания Киеве Прохорова Василия Ивановича зпт 1934 года рождения уроженца Киева зпт работающего автобазе междугородных перевозок тчк Ответ на львовскую гормилицию тчк

Следователь

Я был уверен, что никакого Прохорова в Киеве не окажется. То есть Прохоров окажется, и даже не один, но это будут люди, не имеющие никакого отношения к делу.

Я вспомнил слова попа, с которым мы ехали в Ригу: «В Писании сказано, что змей хитрее всех зверей полевых. И повелел ему за это Господь ходить на чреве его». То есть, попросту говоря, ползать на пузе. Бандит тоже всю свою жизнь ползает на пузе за хитрость, за подлость, за жестокость свою. Он – как чума: где побывал – там убил, ограбил, обманул. И нет у него ничего, кроме краденых, награбленных денег. Даже имени нет, потому что если носишь много имен, значит, нет своего. Его имя можно установить только по дактилоскопической карте. Разве могла мать, нарекая его Сашей, Васей, Петей, подумать, что его имя люди будут узнавать по отпечаткам пальцев? Он сам вычеркнул себя из людей, стал просто номером в картотеке. Ничего у него нет. И не будет. Кроме пули...