Алексей Макеев - Цифровая пуля

— А мне известно, что именно вы приходили в фотостудию к Арсению незадолго до его смерти, — ударил я, разумеется, фигурально выражаясь, не в бровь, а в глаз.

Вика покачнулась, будто ей действительно заехали кулаком в лицо, и пробормотала:

— Глупости какие! Не видела я его.

Молодая женщина была растеряна, не знала, что сказать, а потому, положив ножницы и расческу, взялась за фен и принялась сушить мои волосы, пытаясь таким образом, пока я из-за шума работающего фена не мог говорить, собраться с мыслями. Я терпеливо ждал, когда закончится процедура сушки волос, наконец Вика отключила фен и вставила его в специальный держатель на стене.

— И кто вам это сказал? — спросила она строго, очевидно, внутренне собравшись и решив отбиваться от моих нападок до последнего.

Я не стал выгораживать Константина, чтобы не быть голословным.

— Охранник…

— Слушайте его больше, — фыркнула Вика, не зная, что ответить. — Врет он все.

Она взялась за машинку, включив которую принялась подравнивать мою стрижку.

— А еще охранник сказал, что вы довольно часто приходили к Арсению во время отсутствия в фотосалоне Екатерины и были любовницей ее супруга, — заявил я громко, стараясь своим голосом перекрыть жужжание электрической машинки.

Наверное, мой голос был слышен во всех уголках большого зала, где находилось еще несколько человек — клиентов и мастеров, — потому что Вика с беспокойством глянула поверх ширмы и, нависнув надо мной, сказала:

— Тише, пожалуйста, не мешайте работать.

Когда она закончила стрижку и положила машинку на стол, я снова задал вопрос:

— Ну, так что, Вика, вы расскажете мне о вашей последней встрече с Арсением в фотостудии один на один?

— Вы из полиции? — наконец заговорила молодая женщина.

— Нет, я частный сыщик, которого наняла ваша подруга, — признался я.

Леоневская молча взялась за фен и с его помощью принялась сдувать с пеньюара и с моего лица и шеи волосы.

— Вот что, частный сыщик, — проговорила она минуту спустя, откладывая фен и развязывая на моей шее сзади тесемки пеньюара. — Запомните, пожалуйста, ни в каких отношениях с покойным Арсением я не была, любовницей его не являлась и в гости к нему в фотостудию не ходила.

Проговорила эти слова Вика решительно, зло, сощурив глаза, потом вдруг преобразилась и ласково, с очаровательной улыбкой, сдернув с меня пеньюар, спросила, глядя в зеркало:

— Ну как вам моя работа?

— Великолепно! — похвалил я, и не солгал: из зеркала на меня смотрел молодой, симпатичный, с модной, немного асимметричной стрижкой мужчина. Да-да, я не ошибся, почему-то именно современная стильная стрижка подчеркивала мою мужественность. И чего я раньше так не стригся?

— Кстати, ваша подруга пока еще не знает о том, что вы были с ее мужем любовниками, — пригрозил я, тоже улыбаясь молодой женщине в зеркало.

— А ничего и не было, — усмехнулась Виктория и сложила пухлые губки бантиком. — Говорить можно все что угодно — доказательств нет.

Я все еще не терял надежды разговорить молодую женщину.

— А если они будут?

— Тогда и поговорим, — пообещала Леоневская, но таким тоном, на какой обычно переходят, когда хотят избавиться от надоедливого собеседника.

Я вытащил из кармана деньги, сунул их в передничек молодой женщине, ровно столько, сколько она попросила, чаевые в этом случае были неуместны, могла счесть за взятку ради получения нужной мне информации, и вновь попытался вернуться к интересующей меня теме:

— Но, Вика, может быть, вы…

— До свидания, молодой человек! — довольно решительно и грубо оборвала меня Леоневская. — Извините, меня ждут другие клиенты. Всего доброго!

Что называется, не солоно хлебавши я развернулся и двинулся к выходу. И в этот момент Вика мне негромко сказала в спину:

— И еще в качестве дружеского совета!

Я оглянулся. Молодая женщина смотрела мне прямо в глаза, смело и чуть высокомерно.

— Советую вам не впутываться в это дело — себе дороже.

— Спасибо за совет! — я поднял вверх два пальца, отсалютовав Леоневской. — Учту!

Поклонился, потом развернулся и направился прочь из зала салона красоты «Эммануэль».

Я лежал на диване в своей двухкомнатной холостяцкой квартире на восьмом этаже девятиэтажного дома, доставшейся мне в наследство от моей покойной матушки, и пялился в телевизор, но в суть происходящего на экране не вникал. Размышления мои были безрадостными. Приходилось признавать, что мое расследование по делу «Об убийстве фотографа Арсения Аверьянова» зашло в тупик. Зря взялся за это дело. Здесь и профессионалу-то не разобраться. Видимо, придется признать свое поражение, отправиться завтра к дамочке, отказаться от ее предложения, вернуть десятку, а потраченные на оплату сведений охранника и плату за парикмахерские услуги записать в графу «убытки». Впрочем, утро вечера мудренее — завтра решу, что делать. А пока — спать. Пультом дистанционного управления отключил телевизор, погасил бра, повернулся на другой бок и…

На следующий день занятия у меня начинались в десять часов утра, поэтому позволил себе поспать до восьми. Пока брился, умывался, завтракал, мысли крутились вокруг дела об убийстве фотографа. Ладно, решил я в конце концов, поеду к дамочке, но не для того, чтобы отказаться от взятых на себя обязательств в расследовании убийства ее мужа — от них всегда успею отказаться, а для того, чтобы провернуть одно дельце, в котором Аверьянова мне поможет. Нужно использовать любой шанс, чтобы вновь выйти на след преступника. Вдохновленный новой идеей, убрал со стола посуду в посудомоечную машину, быстро оделся и вышел из дому. Времени до начала тренировки оставалось еще прилично, поэтому решил заскочить к Екатерине.

Поздоровавшись с жиличкой из соседнего подъезда, Лидией Ивановной, старой женщиной, ускорил шаг, не давая ей возможности прицепиться со своими обычными вопросами: «Не знаете ли вы, когда в этом году отключат на профилактику горячую воду или какой сегодня день недели?» Ей на пенсии делать нечего, вот она и пристает с разговорами, желая почесать язык, а мне некогда лясы точить — дела ждут. Вот я и проскочил мимо Лидии Ивановны еще до того, как она успела открыть рот, а когда в спину мне прозвучал вопрос: «Игорь Степанович, а не знаете ли вы, будет ли сегодня дождь?» — было уже поздно — я отошел на несколько метров вперед и сделал вид, будто вопроса не услышал. Да и что я ей, в конце концов, работник метеоцентра, что ли, чтобы в любое время суток выдавать сводку о погоде?

Пока открывал гараж, заводил свой старенький «БМВ», позвонил Аверьяновой, чтобы справиться, на работе ли она. Молодая женщина находилась еще дома, но, узнав, что мне нужна, заверила, что в течение двадцати минут прибудет на работу. Для чего она мне потребовалась, я ей не объяснил, обещал рассказать при встрече.

Погода была превосходной. Солнце ярко светило и уже припекало, день обещал быть хорошим. И это поднимало настроение, которое из-за вчерашней неудачи с Викторией Леоневской было отнюдь не радостным.

От дома до работы мне рукой подать, но пришлось сделать крюк, чтобы заехать к Аверьяновой. Оставив автомобиль на привычном месте, поднялся по ступенькам на крыльцо Дома культуры и вошел внутрь. Охранник Константин находился на посту и поздоровался со мной, как со старым знакомым.

— Катя только что пришла, — сообщил он, привставая и крепко пожимая мне руку. — Она просила передать, что ждет вас.

— Спасибо, — поблагодарил я и двинулся к офису фотостудии.

Аверьянова действительно меня ждала — не успел стукнуть один раз в дверь, как она распахнулась. Черт возьми, с каждым разом молодая женщина выглядела все лучше и лучше и все больше и больше мне нравилась. На ней очень короткие шорты, отчего и без того длинные ноги казались еще длиннее… Кружевная в обтяжку рубашечка без рукавов добавляла шарма. Сочные губы ярко накрашены, раскосые глаза подведены, на щечках легкий румянец, длинные роскошные волосы аккуратно уложены на затылке, и вся она такая хорошенькая, свежая, желанная…

— Проходите, Игорь, — она отступила в сторону, открывая двери.

Я переступил порог.

— Спасибо, чай, кофе не буду, — сразу отказался я от готового сорваться с уст предложения. Катя, открывшая было рот, вновь захлопнула его и как-то игриво повела глазами.

— Как хотите. А у вас, я вижу, новая прическа? — секунду спустя поинтересовалась она, оценивающе окидывая взглядом работу своей подруги.

«Знала бы ты, сколько тебе придется за эту стрижку заплатить, — подумал я с иронией, — не подшучивала бы так».

— Да, подстригся вот, — ответил я, проведя рукою по волосам, взъерошивая чубчик.

Аверьянова отступила на шаг:

— Вам очень идет эта стрижка.